Во власти ночи - Питер Абрахамс

— Вы занимаетесь только туземцами? — спокойно осведомился Ван Ас.

Человечек снова осклабился.

— Нет, сэр. Скоро наступит время, когда мы сможет давать исчерпывающие сведения о каждом гражданине этой страны. Естественно, что разработанная нами система контроля над туземцами наиболее совершенна. Ведь мы шлифуем ее уже давно. Но предоставьте нам некоторое время — скажем, два года, — и мы распространим нашу систему на всех: по нашим досье можно будет проследить жизнь каждого человека буквально по дням. К сожалению, нам мешает недостаток помещения. Мы занимаем самое большое правительственное здание, ко и его не хватает: мы задыхаемся от тесноты. Но это уже наше внутреннее дело.

— Я уверен, что вы можете рассчитывать на расширение.

— О да. Конечно, мы получим дополнительную площадь. Они слишком сильно нуждаются в нас, чтобы отказать в нашей просьбе. Но я был бы вам признателен, если бы вы никому не рассказывали о том, что мы создаем такую совершенную систему контроля не только над туземцами, но и над всеми остальными. Не знаю почему, но большинство людей остерегается правительства, собирающего полные сведения об их жизни. Лично я не вижу в этом ничего предосудительного.

— Да. До тех пор, пока вы не нарушаете закон, — пробормотал Ван Ас.

— Но есть же люди, которые строго соблюдают закон…

— Да, — поспешно перебил его Ван Ас, — есть и такие…

Человечек внезапно замкнулся в себе, и Ван Ас почувствовал, что имеет дело с острым, проницательным умом.

— Извините, я надоел вам своими разговорами, — сказал человечек.

— Ничего подобного. Может быть, только немного огорчили.

Теперь он почти физически ощущал, с каким напряжением работает ум человечка. Вот что недоступно никаким Аннам де Вет, и вот чего они постоянно недооценивают.

— Вы тоже из тех, что остерегаются? — спросил человечек.

— Допустим, — уклончиво ответил Ван Ас.

Послышался сухой, дребезжащий смешок.

— Тогда у вас есть высокопоставленные единомышленники. Всего два дня назад мой шеф получил серьезный нагоняй от одного из влиятельнейших членов кабинета, который узнал, что и на него заведено обстоятельное досье.

— И что же? — заинтересовался Ван Ас.

— Да ничего, — улыбнулся человечек. — Он хотел, чтобы мы уничтожили его досье, но мы никогда этого не делаем… Я знаю, что вы думаете, мистер Ван Ас. Вы опасаетесь, как бы кто-нибудь не воспользовался содержимым этих досье, чтобы получить колоссальную власть. Ну что ж, и на это есть ответ: на него тоже будет заведено досье.

— Которое можно уничтожить или подделать?

— Вы вспомнили о подделке личной карточки?

— Да.

— Неужели вы не видите, как это замечательно! Дело, которым вы занимаетесь, заставило нас проверить все личные карточки. Наши счетные машины работают и ночью и днем; всего несколько лет назад такая проверка была невозможна, а теперь ее можно выполнить за сравнительно короткое время — от трех до шести месяцев. Тем временем мы успеем разработать меры, исключающие возможность подобных подделок. И сможем довольно точно установить, когда именно были сделаны исправления в личной карточке.

— А заодно и выяснить, кто именно работал в отделе, когда были сделаны исправления?

— Вы попали в точку.

После недолгого колебания Карл Ван Ас посмотрел прямо в глаза человечку.

— Не поймите меня превратно… Но кто ведет досье на таких людей, как… вы или ваш шеф?

Человечек опустил голову так низко, что подбородок едва не уперся в грудь. Через полминуты он, наконец, поднял голову, снял очки и стал тщательно вытирать их платком, не сводя с Ван Аса своих бледных, словно выцветших, близоруких глаз. Вид у него был самый беспомощный.

— Вы затронули наше больное место, мистер Ван Ас, — сказал он раздумчиво. — Среди нас есть горсточка людей, на которых никто не ведет досье. Мы храним документы, но мы выше их, потому что наши фамилии не занесены в картотеки. — На его растерянном лице заиграла странная улыбка. — Это меня так беспокоит, что иногда я даже просыпаюсь по ночам.

Человечек надел очки, и его ум снова принялся за свою напряженную работу. Ван Ас почувствовал, как в его душу закрадывается жгучий страх, — страх, который казался глупым и совершенно беспочвенным в присутствии этого интеллигентного человечка с гнилыми зубами.

Человечек посмотрел на часы.

— Мой самолет улетает через час. Пора приступать к делу.

— Итак, мы остановились на подделке.

— Это было задумано чрезвычайно просто и умно, — сказал человечек. — Подменили не пропуск, а его владельца. Тот, кого вы разыскиваете, тот, чья фотография вклеена в пропуск, — вовсе не Ричард Нкози. Согласно имеющимся в деле документам, подлинный Ричард Нкози умер пять лет назад; его пропуск использовался по крайней мере дважды — и каждый раз фотографии заверяли в отделе картотек. Фотографию последнего Ричарда Нкози заверили два месяца назад, и это мог сделать только один из нас — тот, на кого не ведется досье… Взгляните! — Он открыл папку и пододвинул ее к Ван Асу. Дождавшись, когда Ван Ас просмотрит ее содержимое, он дал ему еще одну папку. Ван Ас изучал досье за досье и постепенно составлял себе все более и более ясное представление о том, как подпольная организация использовала фамилию и пропуск покойного.

Первый владелец поддельного пропуска исчез, не оставив никаких следов. Но записи сохранили его фамилию, сведения о его родителях и о нем самом. Выведенные красивым, аккуратным почерком донесения наталкивали на мысль, что он выехал за границу и, вероятно, отправился в какое-нибудь коммунистическое государство для изучения методов партизанской войны. Запечатанное распоряжение гласило, что это опаснейший человек, чье возвращение таит в себе серьезную угрозу, поэтому во все въездные пункты разосланы его фотографии с приказом открывать огонь, как только он будет замечен. На снимке был запечатлен довольно смирный на вид и как будто не очень толковый молодой человек с заспанными глазами и пухлым лицом; ему, видимо, только что исполнилось тридцать. Предки его, как свидетельствовали записи, принадлежали к племени коса; но то, что несколько их поколений жило в городе, вытравило из его облика все характерные черты этого племени; у него была теперь ничем не примечательная наружность одного из миллионов людей, обитающих в мутных заводях городов. Опасный человек, враг государства — таков был первый Лжеричард Нкози, которого в действительности — как было установлено методическими разысканиями отдела картотек — звали Вальтером Малэнги.

Второй Лжеричард Нкози был одним из переходных расовых типов; чтобы решить, к какой расе отнести подобных людей, к цветным или к черным, регистраторам приходится иногда бросать монету. Этого записали цветным, и, поскольку, он пользовался относительной свободой передвижения, подпольная организация остановила на нем свой выбор и назначила его связным. Он был схвачен, приговорен к смерти и казнен под фамилией Джона Фэрстера, диверсанта и террориста, — и вот только теперь, через два года после казни, было установлено, что он пользовался документами Ричарда Нкози.

Человечек подтолкнул к Ван Асу последнюю папку.

— Вот тот, кого вы ищете. К сожалению, сведения о нем весьма скудные. Дата рождения, имя, фамилия… Его отец был важным индуной, вождем племени. Звали этого вождя Дьюбом, а сына его зовут Ричардом. Вот почти все, что мы о нем знаем. В те времена, когда они возвратились в Наталь, картотек не вели, поэтому у нас нет никаких сведений о нем, так же как и о тысячах других. Человек, который занимался делами туземцев в этой провинции, умер. Вот отчего о последнем Ричарде Нкози нам известно только то, что его подлинное имя и фамилия — Ричард Дьюб…

Спокойствие! Спокойствие! — сказал себе Карл Ван Ас, уставясь на лист бумаги и стараясь овладеть собой.

— У вас нет даже его фотографии? — спросил он осторожно.

— Есть только копия в личной карточке.

Ван Ас протянул руку, и человечек пододвинул ему пропуск.

Прежде чем взглянуть на фото, Ван Ас постарался взять себя в руки. Он знал заранее, что увидит, но на всякий случай нажал звонок, вызывая секретаршу. И только после того как услышал ее шаги и убедился, что внимание человечка отвлечено ее приходом, Ван Ас посмотрел вниз. Ожидания его сбылись, и все-таки его пронзила нервная дрожь. Если бы человечек не смотрел на Анну де Вет, он непременно заметил бы его волнение. Да, он знает последнего Ричарда Нкози!..

Когда он поднял глаза, человечек улыбался.

— Я знаю, что вы, сотрудники управления безопасности, — народ хитрый. Разумеется, прежде чем приехать сюда, я заглянул в ваше досье и познакомился с вашим послужным списком. Если вы хотите что-нибудь скопировать, нет надобности прибегать к уловкам. Обещаю никому не говорить ни слова о том, что я увижу или услышу в этой комнате.