Дзюсан. Академия-фантом - Мария Дубинина

– Я знаю, что вам поможет, мистер Кимура, – бодрым голосом, потонувшем в реве противотуманной сирены, сообщил мужчина и выставил свои находки на стол. – Простуду как рукой снимет, это я вам точно говорю.

О том, что для Сораты, при таком-то весе и в полуголодном состоянии, даже полстакана крепленого вина могли стать фатальными, Генри как-то не подумал.

Японец выпил предложенную дозу за пару глотков, как дети пьют невкусное лекарство. Очень скоро лицо его порозовело, будто вся оставшаяся в теле кровь – а ее было, похоже, немного – прилила к щекам. Глаза подозрительно заблестели, и парень хихикнул.

– Что смешного?

Сората прикрыл рот ладонью, но смех буквально лез из него наружу. Генри заинтересованно подался вперед:

– Что смешного? Я не понимаю.

– А вам не кажется это смешным? – Кимура бросил на собеседника хитрый взгляд. – Куда бы я ни пошел, всегда встречаю вас, даже там, где вас точно быть не может. Что вас понесло в лес и как вы оказались в храме?

– Я бы задал вам тот же вопрос.

– Думаете, я вам тогда солгал? Какой в этом смысл? – парень поджал под себя ноги и плотнее запахнул край одеяла. – Кстати, на следующий день я пытался поговорить о произошедшем с Руми, но она утверждает, что ничего не помнит с самого обеда. Странно, да? И если бы не это, – Сората продемонстрировал перевязанные руки и шею, секунду назад смеющийся голос поник, становясь затравленным, готовым вот-вот перейти в истерику, – тоже решил бы, что это просто дурной сон. Очень дурной сон. И знаете, мне до сих пор страшно, я постоянно вижу ее во сне.

Генри не знал, стоит ли что-то говорить. Он лично видел, как Руми возвращалась в Академию поздно вечером, и ее внезапная амнезия действительно была очень странной. Буря за окном набирала силу, ревела разбуженным зверем и плевалась острыми, как колючки, дождевыми струями, отчего казалось, будто в стекло кто-то стучал. Тепло от обогревателя осторожно лизало сырые ботинки, но выше воздух неприятно холодил кожу. Генри покрутил в руке полупустой бокал, подбирая слова:

– Понимаю, – кивнул он, сам не понимая, зачем желает утешить чужого себе человека. – Нет, правда понимаю. Я помню, сначала, в первый раз, от страха чуть в обморок не… – поймав на себе недоуменный взгляд Сораты, поспешил сменить тему. – Не важно. Скоро все забудется. Человеческая память странная штука. Так что просто представьте, что ничего не было.

Кимура замер на мгновение, а потом выдавил:

– Представить? Если бы я мог, именно так бы и сделал уже давно. Но от призраков прошлого просто так не избавиться.

– И много у вас призраков? – Генри не смог сдержать горечи в голосе. – Готов поспорить, меньше, чем у меня. Унылые японские приведения – вам бы они очень подошли.

– Что вы имеете в виду?

Макалистер представил себе жуткую девочку, которая отчего-то решила опекать повара, и хмыкнул:

– Вы себя со стороны видели? Олицетворение самурайской гордости в мини-варианте. Не подумайте, что я имею что-то против. Мне вообще все равно. Я сюда по делу прибыл.

Серьезный тон, которым он закончил фразу, наверняка не укрылся от Сораты, но тот был, похоже, уже слишком расслаблен, чтобы насторожиться.

– Да вы тот еще затейник, Макалистер-сан. У всех, кто оказался на этом острове, найдутся свои причины. Но по делу сюда еще никто не приезжал.

– А вы, кажется, успели запьянеть, мистер Кимура, – с тихим смешком заметил Генри и отпил из своего бокала, чувствуя, как теплеет в груди. – Или мне называть вас моя фея? М? Интересно, а что с вами будет дальше? Пьяные излияния и слезы в жилетку? Учтите, я не самый лучший кандидат в утешители.

Кимура заерзал на койке, мерзко скрипя пружинами, и словно бы взял себя в руки:

– Хотите, чтобы я придумал для вас более подходящую роль? Что ж, как насчет детектива? Вы очень ловко жонглируете вопросами и избегаете ответов. И да, я пьян. Совсем уже забыл это нелепое чувство. – Он, забывшись, дернул рукой, и красная жидкость из бокала выплеснулась ему на колени. – И не надо меня дразнить, вам это не идет.

Генри поднялся со стула и подошел к парню:

– Могу плеснуть еще, чтобы лучше вспоминалось. И себе заодно, чтобы не чувствовать себя единственным трезвым на студенческой вечеринке. Если понимаешь, о чем я. – Он вернулся к столу и наполнил бокалы. – Во что хочешь поиграть? В вопросы и ответы?

Сората, сжав бокал ладонями, задумчиво припал губами к его краю:

– Не понимаю, но вижу, что идея вам нравится. Мы наверняка застряли здесь надолго, и я не хочу отказывать себе в удовольствии лицезреть вас пьяным. Так будет честно. И поиграть тоже можно.

– Не дождешься! – Генри ударил по столу. – Шотландцам нет равных в распитии спиртных напитков, ты еще пожалеешь, что бросил мне вызов. Ну, кто начнет спрашивать первым?

– Вызов? – Кимура хитро прищурился. – Почему ты настроен ко мне так враждебно? Можешь считать это первым вопросом.

Никто из них не заметил, как они перешли на «ты». Ливень стучал по стенам, а откуда-то снизу доносился гул, волны накатывали на скалистый берег, стремясь сокрушить основание башни и сломить ее стойкое сопротивление стихии. Макалистер понял, что все это время задерживал дыхание, и прерывисто выдохнул:

– Первый удар и сразу так метко! Что бы мне ответить? По правилам, только правду. – Он хотел придумать наиболее щадящее объяснение, но с языка сорвалось вовсе не то. – У меня есть цель, а ты меня отвлекаешь. Не спорю, без умысла, но я ничего не могу поделать с желанием отвлекаться на тебя. Сойдет?

Сказал и торопливо опустил глаза.

– Звучит несколько двусмысленно, – наконец, после некоторой заминки, протянул Сората. – Пока ты еще трезв, хочу внести ясность – я не трансвестит, не гей и вообще не тот, за кого ты меня принимаешь. Но ладно. Будем считать, что принято. Плесни еще.

Макалистер моментально встал на дыбы:

– Подожди! С чего ты взял, что меня волнует твоя ориентация? – От переизбытка чувств он побагровел, что свойственно всем рыжеволосым. – Да спи ты с кем хочешь, только меня не трогай! Я совершенно нормальный, понятно тебе?!

Он непримиримо вздернул подбородок и весьма воинственно уставился на Кимуру, будто надеясь, что тот начнет его разубеждать, что тот и сделал в своеобразной манере:

– Хочешь сказать, что это я ненормальный? Могу заверить, что предпочитаю спать один. Но если придется выбирать себе компанию на ночь, ты будешь стоять в списке последним.

Британец гневно прищурился:

– Почему же?! Чем таким, скажи, я тебя не устраиваю?

– Может, тем, что вы мужчина?

Горячность Генри моментально сошла на нет, прокашлявшись, он как ни в чем не бывало продолжил:

– Моя очередь, да? Тогда пока и ты еще трезв, скажи-ка, что сам забыл на этом острове?