Крапленая обойма - Сергей Зверев

– Мы нашли, Хан, – Армен сиял, как хрустальная люстра.

– Нашли? – несколько опешил тот.

И не поверил. Все уж очень быстро получилось. Он перевел взгляд на Виртуоза. С этим оглашенным Арменом нечего было разговаривать. Главное слово за Виртуозом. В этом вопросе он доверял ему намного больше, чем человеку с гор.

– Это правда?

Виртуоз повел бровью:

– Вполне может быть.

– Мы должны сэйчас жэ ехать, – не терпелось Армену.

– Заткнись, – не удержался Хан и вновь перевел взгляд на Виртуоза. – Что скажешь?

– Не исключено, мы сегодня увидим Лора, – опять же неопределенно ответил тот. – Но Армен прав, лучше ехать сейчас.

– Может быть поздно? – Хан напрягся.

– Не знаю. Ты ведь мне не хочешь всего до конца рассказывать. А следовательно, я не могу ничего гарантировать.

– Что-то ты уж очень заумно начал говорить, – недовольно покачал головой Хан.

– Как и ты, – отрезал Виртуоз.

Хан нахмурился, склонился к столу, на котором стоял микрофон, и бросил в него:

– Бурый, подготовь ребят, мы сейчас же выезжаем, – и, глянув на Армена и Виртуоза, скомандовал: – Пошли.

Когда Финт вернулся за игральный стол, он продолжал сидеть и, казалось, даже не изменил своего положения на стуле.

– Получил указания? – язвительно осведомился он.

Господин, от высокого самомнения которого ничего не осталось, затравленно уставился на выигравшего добрый куш игрока.

– Чего? – тупо осведомился Финт.

– Того, – огрызнулся он. – Продолжаем?

– Подожди, – отмахнулся Финт, не зная, как поступить, и с надеждой поглядывая в ту сторону, откуда только что явился.

В глазах у него мелькнули довольные огоньки. Все шло по плану. Его плану. Хан должен был предстать собственной персоной. Наверняка этот холуй ждал сейчас именно появления хозяина клуба.

Людей в зале прибывало. Несколько мужчин слонялись по свободному пространству зала с бокалами в руках. Они ждали, когда их пассии наиграются, а вернее, просадят часть их денег.

Весьма скоро дверь со стороны черного хода распахнулась, выпуская в зал троих человек. Он сразу узнал Хана. И почувствовал, как предательски заколотилось сердце.

Хан неторопливо подошел к покерному столу, перегнулся через перегородку и поманил Финта пальцем. Армен и Виртуоз остановились позади хозяина подпольного казино.

Финт раболепно подпрыгнул к Хану. Тот, едва шевеля губами, тихо произнес:

– Я отлучусь. А ты задержи этого везунчика до моего прихода.

– Играть? – так же тихо, чтобы, кроме Хана, его никто не услышал, спросил Финт.

– На небольшие ставки. Больше трех тысяч не ставить. Там разберемся.

Финт подобострастно кивнул. Хан уже хотел отойти, когда из-за стола словно выстрелили в его сторону:

– Что, Хан, тяжело уже свою задницу за столик усаживать?

Хан вздрогнул. И не от того, что кто-то повел разговор с ним в столь бесцеремонном тоне. Это было ничто по сравнению с другим. Голос. Эти интонации. Они были знакомы ему.

Хан неожиданно почувствовал, как у него что-то сжалось в области желудка и рухнуло вниз.

Финт очумело обернулся и посмотрел на человека, который посмел так нагло разговаривать с хозяином заведения. А затем перевел взгляд на Хана. И еще больше поразился. Тому, как изменилось лицо у того. Оно стало мертвенно-бледным, словно душа уже покинула тело.

Хан уцепился за перегородку руками и всмотрелся в лицо заговорившего с ним человека.

– Иногда бывает страшно, Хан, правда?

Хан, наконец, разжал губы:

– Я вернусь. Дождись меня.

– Я дождусь тебя, – твердо ответил он.

Хан не стал больше задерживаться. А вернее, он не мог больше смотреть в глаза этому человеку. Черты лица, как и голос, ему до ужаса были знакомы.

Хан двинулся к выходу из зала. Армен устремился следом. Виртуоз задержался и уставился на незнакомца, который едва не поверг Хана в шок. Их взгляды встретились. И Виртуоз прочел в глазах напротив скрытую боль. Как бы этот человек ни пытался ее спрятать, Виртуоз ее увидел и почувствовал себя не вполне уютно. Было что-то непостижимое в этой боли. Для него, Виртуоза, непостижимое. И, может быть, именно поэтому детектив не стал больше рассматривать странного человека, а поспешил за своими спутниками.

А он смотрел в спину удаляющимся людям, пока те не исчезли из поля зрения. Игроки, сидевшие рядом с ним за столом, не мешали ему наблюдать. Они начали его бояться. Человека, которого не смутил даже авторитет хозяина заведения.

Он достал флакон с таблетками и отправил одну себе в рот. Не хотел, чтобы приступ пришел внезапно, на глазах людей.

В этом здании, в котором восемь лет назад он потерял своих ребят, он должен выглядеть сильным. Очень сильным. Достойным победы.

Глава 6

Психоаналитик Лаврентьев принимал пациентов. Когда к нему в кабинет заглянула Алена, у него на кушетке лежала дородная матрона, страдавшая едва не патологической ревностью к своему мужу. Хотя в какой-то мере ее ревность была понятна: муж на десяток лет моложе своей пассии, к тому же, как понял Лаврентьев из разговора с пациенткой, скорее всего женился на ней по расчету. Матрона была бальзаковского возраста, а посему эта любовь, вполне вероятно, у нее была последней, и она старалась удержать своего муженька изо всех сил. А тот, понятное дело, не упускал случая гульнуть на стороне. Ревность сводила ее с ума, и психоаналитик пытался помочь ей своими методами.

– Звонит Марченко, – тихонько сообщила Алена, сунув голову в дверь. – Говорит, очень срочно.

Марченко был президентом компании, в которой работал Фомин.

Лаврентьев кивнул.

– Лежите, – велел он своей пациентке и подошел к столу. Поднял трубку и услышал знакомый голос:

– Добрый день, Марк Георгиевич. Прошу прощения, что отвлекаю вас, но нам нужно наконец определиться.

Психоаналитик хмыкнул. Давно уже пора. А то этот Марченко все ходит вокруг да около. Да все с какими-то намеками, словно проверяя его... Лаврентьев готов был к откровенному разговору.

– Как состояние Фомина?

– Тяжелое.

– Очень? Или все же есть вероятность благополучного исхода?

– Боюсь вас разочаровать. Фомина следует определить в психиатрическую лечебницу. Психоаналитик ему уже не поможет.

– Значит, вот так, – задумался Марченко. – Что ж, скажу честно, я был готов к этому.

– Я знаю.

На некоторое время в трубке установилась тишина. Психоаналитик не подгонял президента компании. Тот должен был сам раскрыться, без его помощи.

– Вы помните наш разговор? В самом начале, когда я просил вас проконсультировать Фомина.

– Да. Я все помню.

– Меня, конечно, волновало здоровье моего вице-президента. Это понятно. Но как человека, обремененного президентской властью, меня волновало и другое.

– Я помню, – кивнул Лаврентьев.

– Что ж, хорошо. Вы избавляете меня от ненужных объяснений... – Психоаналитик услышал, как на другом конце провода абонент устало вздохнул. – Раз вы говорите, что теперь Фомину не помочь...

– Я этого не говорю, – перебил Марченко Лаврентьев. – Я только сказал, что помощь психоаналитика уже запоздала. А в психлечебнице вполне могут помочь. Вполне.

– Все же я не могу так рисковать. Не могу рисковать компанией. Вы понимаете?

– Я вас прекрасно понимаю.

– Очень хорошо. В таком случае вернемся к нашему первому разговору, – Марченко перевел дыхание. – Ввиду тяжелого состояния Фомина... В общем, мне нужно, чтобы вы помогли мне получить от него то, о чем я говорил тогда.

– Да, конечно, – неопределенно произнес Лаврентьев.

– Надеюсь, мы понимаем друг друга. Условия вы знаете. Они остаются прежними.

Теперь психоаналитик стал выдерживать паузу, как бы набивая себе цену.

– Вас что-то не устраивает? – насторожились на другом конце провода.

– Вовсе нет, – после продолжительного молчания ответил Лаврентьев. – Пожалуй, я могу попытаться.

– Нет. Меня так не устроит. Я должен быть уверен на все сто процентов. Это бизнес, сами понимаете.

– Я понимаю. Я вас хорошо понимаю.

– Так что?

– Я сделаю это.

– Спасибо, Марк Георгиевич. Я знал, что мы найдем общий язык. С самого начала знал.

Конечно, знал, старый мошенник, хотелось гаркнуть психоаналитику. Еще в первую встречу, когда судачил о здоровье своего вице-президента. Тогда и намекнул, что́ на самом деле важнее с точки зрения компании. И поэтому он, Лаврентьев, был занят не только лечением пациента. Хотя, видит бог, он старался разобраться с психикой Фомина. Марк Георгиевич работал на два фронта. И если со здоровьем Фомина у него ничего не получилось, то со второй частью... Она вполне могла реализоваться. Сегодня вечером Фомин обещал передать ему все необходимые бумаги. И президент, который, казалось, до последнего времени интересовался лишь здоровьем своего вице-президента, наконец решился открыть свое истинное лицо.