Возвращение блудной мумии - Ирина Волкова

— Интересно, что искали у Джейн? — сказала я. — Еще одну мумию инопланетянина? Хотя, с другой стороны, вряд ли кому-либо придет в голову разыскивать мумию в диванных подушках и в ящиках письменного стола. Если у старика в Вальпинеде разгром был такого же плана, похитители должны были охотиться за чем-то помимо мумии, может быть, за деньгами или драгоценностями. У того старика что-нибудь еще пропало?

— Нет, больше ничего, — покачал головой инспектор. — Но кто-то рылся в его бумагах.

— А она была настоящая? — поинтересовался комиссар.

— Кто? — не понял Тамайо.

— Да мумия эта! Это был действительно инопланетянин?

— Понятия не имею, — пожал плечами Пепе. — Я же ее не видел. Потерпевший утверждает, что это был пришелец. Он мне показывал фотографию мумии. В продолговатом деревянном ящике лежал какой-то предмет, полностью обмотанный полосками просмоленной почерневшей ткани. С одной стороны, из головы, наверное, торчали два металлических штырька с шариками на концах, похожие на небольшие рожки. Вот и все, что я видел, а инопланетянин там лежал замотанный или нет, я понятия не имею. Старик говорит, что ящик был размером примерно сорок на восемьдесят сантиметров. Его украли вместе с мумией.

— Бред какой-то, — покачал головой комиссар.

— А ведь между похищенной мумией и Джейн вполне может существовать связь, — заметила я. — Уирри утверждала, что она потомственная колдунья, экстрасенс и все такое прочее. Не знаю, как в Испании, а в России экстрасенсы прямо-таки жить не могут без инопланетян. То контакты с летающими тарелками устанавливают, то инопланетяне вселяются в экстрасенсов и через них спасают человечество. Мумия инопланетянина — это же настоящая сенсация, не говоря уже о том, что стоить она должна целую кучу денег. Любой экстрасенс удавится за такой экспонат. Не исключено, что Джейн услышала о принадлежащей старику мумии и наняла Лиланда, чтобы выкрасть ее. Потом Уирри поссорилась с негром, и Лиланд задушил ее, а обыск в квартире устроил, чтобы найти мумию и забрать себе. Именно поэтому почерки обысков похожи.

— Ты же сама говорила, что никому бы не пришло в голову искать мумию в подушках и ящиках письменного стола, — заметил Тамайо.

— Именно поэтому там и искали, — пояснила я. — Чтобы замаскировать истинные намерения.

— Полный абсурд! — фыркнул Корралес. — Не верю я в эту чушь с инопланетянами.

— А вам и не надо в нее верить, — пожала я плечами. — Главное — что Лиланд и Джейн вполне могли поверить в нее. Негр, передав украденную мумию Уирри, запоздало сообразил, что инопланетный трупешник может стоить побольше, чем все картины Ван-Гога, вместе взятые, решил, что его надули, обиделся, впал в ярость и прикончил Уирри. Чем не мотив для убийства?

— Все. Хватит с меня ваших версий, — решительно произнес комиссар. — Мне работать надо. Свидетелей опрашивать. После поговорим.

— Можно, я еще покопаюсь в вещах Джейн? — спросила я. — Вдруг обнаружу что-нибудь интересное?

— Лишь бы не мумию инопланетянина, — недовольно проворчал Корралес.

Просматривая очередной фотоальбом Уирри, я обратила внимание на то, что одна его страничка казалась толще других. Вытащив из-под прозрачного пластика изображение Джейн на фоне гуляющего по лужайке слона, я обнаружила под ним еще одну фотографию. На ней мадам Творческий Блок была заснята крупным планом.

Лицо Джейн выражало какую-то странную мистически-религиозную торжественность. Большими и указательными пальцами Уирри прижимала ко лбу покрытое орнаментами украшение в виде плоской серебряной пластины размером примерно 8х8 сантиметров.

Украшение нанесенными на нем узорами чем-то напоминало мандалу [9]. В центр вписанных друг в друга квадратов и кругов был вставлен крупный неограненный камень, похожий на желтый топаз. Ближайший к топазу круг обвивала змея, из раскрытой пасти которой капал яд на живот опрокинутой вверх ногами черепахи.

Судя по всему, украшение было древним и имело восточное происхождение. Золотистый топаз округлой формы, змея, источающая яд на живот черепахи… Все это о чем-то смутно мне напоминало, но вот о чем?

Благодаря нездоровому пристрастию моей матушки к мистическим учениям, мое детство прошло среди пропагандирующих “враждебную антисоветскую идеологию” самиздатовских книг и бесконечных кухонных разговоров на всевозможные восточно-эзотерические темы. Именно тогда я и нахваталась огромного количества сведений на тему янтр, мантр, мандал и прочей восточной атрибутики. К сожалению, за прошедшие годы большая часть полученной информации успела благополучно выветриться из моей памяти.

Я была уверена, что что-то слышала или читала о мандале, которую держала в руках мадам Творческий Блок. Золотистый топаз, змея и черепаха. Слишком уж нетрадиционное сочетание. Что же я о ней знаю? Этого я, хоть убей, вспомнить не могла.

Интересно, как эта вещь оказалась в руках Джейн Уирри? А что, если убийца искал в квартире именно ее? Не исключено, что сдвинутый на эзотеризме похититель мумии инопланетянина заодно охотился и за старинным буддийским талисманом, которому наверняка приписывались некие уникальные магические свойства.

А что, неплохая версия. В нее вполне вписывается сходство почерков обоих ограблений. Для начала кто-то похищает мумию инопланетянина в Вальпинеде, вернее, похищает он нечто, что считает мумией инопланетянина. Затем этот кто-то убивает Джейн и забирает мандалу. Но если преступнику нужна была мандала, зачем он пошел на убийство? Старичка из Вальпинеды он ведь не тронул. И каким боком приплести сюда Лиланда? А Родни? А Кейптаун? Или, может, убил один человек, а ограбил другой? Слишком уж все запутано.

— Комиссар! Инспектор! Посмотрите, что я нашла! — обратилась я к полицейским. — Эту фотографию Джейн по каким-то причинам прятала.

— Любопытная вещица! — заметил Корралес, с любопытством разглядывая снимок. — Похоже, старинная.

— Странная штуковина. Восточная, что ли? — спросил Пепе. Я кивнула.

— Это мандала, — пояснила я. — Созерцая такие штуки, буддисты сливаются с абсолютом.

— Сливаются или наливаются? — уточнил Пепе. — Разве “Абсолют” — это не водка?

— Нет, — вздохнула я. — Абсолют — это не водка, а то, что существует в себе и само по себе, вне связи с чем бы то ни было.

— Но водка тоже существует в себе и сама по себе, а пока ее не выпьют, она находится вне связи с чем бы то ни было, — заметил Тамайо.

— Водка связана с бутылкой, — возразила я. — А абсолют с бутылкой не связан. Он сам по себе. По крайней мере, так считают буддисты.

— Но если этот твой абсолют сам по себе и ни с чем не связан, то как тогда буддисты с ним сливаются? — искренне удивился инспектор.

— Спроси об этом у них, — предложила я. — Впрочем, вряд ли ты получишь достаточно вразумительный ответ. Считается, что слияние с абсолютом — это не постижимый сознанием и неописуемый словами мистический опыт. Проще говоря, созерцая мандалу, буддисты время от времени ловят совершенно особый кайф, который и называют слиянием с абсолютом.

— То есть для буддистов это ценная штуковина, — подытожил Пепе. — Вроде килограмма героина.

— Вот-вот, — обрадовалась я столь замечательному сравнению. — Штуковина действительно ценная. Я тут подумала — а что, если убийца искал именно эту вещь? Ее пока не обнаружили в вещах Джейн?

— Сейчас узнаю. Дай-ка мне снимок, — попросил комиссар Корралес.

С фотографией в руках он прошел в спальню, где проводили обыск двое полицейских.

— Нет, — вернувшись, покачал головой комиссар. — Ничего подобного не найдено. В шкатулке около кровати лежат кое-какие золотые украшения, не слишком ценные. Преступник их не взял. Это означает, что убийство было совершено не с целью ограбления. Преступник искал что-то конкретное.

— Не исключено, что именно эту мандалу.

— Не исключено, — согласился комиссар.

Домой я вернулась поздно ночью. Корралес попросил нас поехать с ним в полицейское управление и дать показания. В течение двух часов терзала несчастных служителей закона историями об инопланетянах, сайентологах. Томе Крузе и Николь Кидман, о группе Творческой поддержки, о шпионской роли Родни Вэнса и т.д. и т.п.

В своем стремлении помочь следствию я даже пересказала комиссару версию Тэдди Пиддингтона о том, что то ли турки, то ли греки платят баскским террористам, чтобы те убивали иностранцев на каталонских курортах.

И без того травмированная историями о парализующем волю меховом грифе, губящей Европу гиперсексуальности и картине “Страшный Суд колбасной фабрики”, психика Корралеса не выдержала версии о греко-турко-баскском заговоре.

— Хватит, — взмолился комиссар, нервно размешивая в стакане с водой таблетку растворимого аспирина. — Я проработал в полиции двадцать пять лет, но ни разу не слышал подобной ахинеи. У меня от этого бреда даже мигрень разыгралась.