Украинский рубеж. История и геополитика - Наталия Алексеевна Нарочницкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чем больше украинцев сейчас погибнет, тем для американцев лучше. Потому что тем труднее будет наладить нам с украинцами диалог, что и так невозможно при жизни одного поколения. Но в будущем необходимо какое-то умиротворение, оздоровление отношений. Ведь даже не русофоб где-нибудь в Сумской или в Черниговской области, потерявший на войне сына, брата, дядю, возненавидит нас. Это драма. И это тяжелейшее испытание для национального самосознания.
Запад истерически шумит о якобы «путинской пропаганде», пытается изобразить в ложном свете массовые общественные настроения. Но Запад совершенно просчитался, полагая, что 90 % граждан России будут вести себя так, как несколько сотен медийных персонажей, что поспешили уехать. Но в целом у нас, наоборот, когда появляется у ворот внешний враг, происходит консолидация и воля твердеет именно при давлении извне.
Весь мир сейчас смотрит с вниманием на эту ситуацию. Мир будет уже другим. Америке неизбежно придется расстаться с идеей глобального непререкаемого доминирования, но это займет еще немало времени, и США яростно этому сопротивляются, попирая все красивые принципы, которыми они завлекали в свою орбиту мир. США откровенно признались: мы против России и Китая и должны сдерживать их, потому что они осмелились бросить вызов нашему глобальному доминированию. Так просто и откровенно!
Сложно говорить о будущем, но оно работает скорее на нас. Европа оказалась более уязвимой от международного разделения труда и мирового товарообмена. Она стремительно теряет роль и клонится к упадку, но это и есть цель англосаксов. А в Соединенных Штатах экономика зиждется на вавилонской башне из зеленой бумаги. Их сила в эмиссии доллара, в долларовом ценообразовании всего мирового рынка. Если это нарушается, для них это гибель. В результате европейских санкций уже начался массовый отток капиталов и инвестиций из Европы в США, что помогает американской экономике.
Долларовая эмиссия — главное оружие доминирования и власти в мирное время, разумеется. А воевать никто не хочет.
Европа воевать не может. Военные аналитики пишут о том, что даже если НАТО захотело бы объявить нам войну, без американцев они это сделать не смогут, им нужен минимум год, чтобы создать серьезное боеспособное вооруженное объединение для противостояния. Да европейцы и не хотят воевать. Идеологическая ярость у них оттого, что опять Россия, как во времена Наполеона и Гитлера, единственная поднимает перчатку и смело говорит: «Лучше в гробу, чем быть рабу». Это непонятное для них «варварское племя» всегда из всех чудовищных катаклизмов, которые уничтожили бы иную нацию, выходит, как птица феникс, возрождаясь. У меня нет розовых очков, но и абсолютно нет апокалипсических настроений. Будущее будет зависеть от нашей способности это выдержать, от нашей способности понять, я имею в виду нашу элиту, что мир будет другим. Он не вернется к прежнему. Нужно потерпеть и обязательно победить!
Лучше платить за обретение, нежели за утраты…[10]
Спецоперация была настолько неизбежной, что начать ее нужно было еще раньше
Сегодня спрашивают: что стоит на кону для России? Очень многое! И не только чтобы спасти жизни русских людей от геноцида фактически, что лежит на поверхности. На самом деле на кону стоит место России в мировой истории. Как во время Великой Отечественной войны. Потому что нам, как и тогда, угрожает сегодня не просто потеря какой-то части территории или материального достояния, нам угрожает исчезнуть как субъект мировой истории, который самостоятельно определяет свой жизненный путь. И Россия опять, на удивление всем, как во времена наполеоновского и гитлеровского нашествий, оказалась единственной, кто на весь мир сказала: «Лучше в гробу, чем быть рабу». И бросила вызов всему совокупному Западу. Наша воля оказалась сильней. И это вызывает бешеную истерику у недругов.
Когда Украина стала самостоятельным государством, мне, как историку, было ясно, что она в лучшем случае будет просто соперничающим государством, а в худшем — сугубо нам враждебным. И, как ни парадоксально, потому, что мы очень близкие народы.
Украина давно превращена во враждебное гнездо, напичканное натовским оружием. Целые ее поколения с детства воспитывались не просто в русофобском духе, а в зоологической ненависти к нам. Еще немного, и они заняли бы все властные структуры снизу доверху.
Запад фактически выставил нам ультиматум: подчиниться. И Россия поняла, что за это нам придется очень дорого платить. Так лучше платить за обретение, нежели за утраты. Это было неизбежно. И это диктовалось нашими национальными интересами и священным долгом — спасти от гибели около пяти миллионов русских людей в Донецке и Луганске.
Сейчас уже появились документы, проливающие свет на то, что была готова наступательная операция на эти территории. Вокруг них была выстроена сильнейшая группировка, глубоко эшелонированная, с натовскими системами наведения и связи, которую все-таки удалось тогда донецким и луганским жителям удержать под своим контролем.
Заявление Зеленского на «мюнхенском сговоре» (я так, а не иначе называю Конференцию по безопасности в Мюнхене в феврале 2022 года) о том, что Украина может отказаться от безъядерного статуса, сделано было не на пустом месте, и это не блеф. Для этого почти все было готово. Можете себе представить, что представляла бы собой Украина с «грязной» бомбой, накачанная натовским оружием!
Что бы мы могли вообще тогда сделать? Мы могли бы спасти Донецк и Луганск, если бы угрожали сбросить ядерную бомбу на наш Белгород или другой город? Сейчас это стало очевидным. Как и то, что начать операцию было необходимо, как ни трудно привыкнуть к мысли, что нам приходится воевать с Украиной. Но для меня это неудивительно. Я все это в своих книгах предсказывала.
Если согласиться с тем, что у нас общая история, общие исторические переживания, язык, отличающийся, может быть, так же, как баварский от саксонского, общая вера, мы на одном языке к Богу обращаемся, зачем тогда жить врозь? Вместе-то мы сильнее на мировой арене. Так нет же. Раз отдельно, то обязательно надо обосновывать то, что у нас всегда были другие тяготения — геополитические, мировоззренческие, культурные. Нужно язык противопоставлять, обязательно создавать какой-то новояз. И наконец, даже искать, как и их прадеды — бандеровцы, антропологические отличия русского от украинца.
Вы знаете, что они говорят? Что русские —
