Абсолютное зло - Елена Григорьевна Макарова

По совету отца я поудобней устроилась на кровати, закутавшись в теплое одеяло, и попыталась хоть немного поспать.

Утро наступило неожиданно быстро, и я встала еще более разбитой, чем ложилась.

Перед занятиями попыталась впихнуть в себя хоть какую-то еду, и отправилась на кухню, где столкнулась с Ирой.

— Ты что, опять плакала? — ее вопрос заставляет меня замереть.

Я опустив голову и прошла к холодильнику. Делая вид, что изучаю его содержимое, пялилась в белую стенку — лишь бы скрыть свои красные глаза. Но подруга и так всё поняла.

— Он мне не нравится, — решительно заявила. Я продолжала хранить молчание. — Как хочешь, — с досадой вздохнула, — я лишь хотела помочь.

О том, что она ушла, я догадалась по удаляющемуся цоканью каблуков и громко хлопнувшей двери. Почему я не открыла рот и не рассказала обо всем? С кем еще поделиться, как не с лучшей подругой? Неумолимо я загоняла себя в ловушку, обрекая на одиночество.

***

После занятий, которые мне казались невыносимо долгими, я сразу вернулась домой. Уже в прихожей меня встретили веселые голоса. Скорей всего, у Иры гости. Это даже к лучшему: сегодня я не буду объектом ее пристального внимания.

— Привет, — бросила я мимоходом, не обращаясь ни к кому конкретному. Собиралась проскользнуть в свою комнату, но едва не споткнулась на ровном месте, заметив Рому. Он вместе со Ирой и Тёмой сидел на полу, а его лоб украшал стикер с надписью «Шерлок».

Не ожидала его встретить, особенно у себя дома. Но раз он здесь, значит, остыл и, возможно, наши отношения смогут наладиться. Как ни странно, но разлука помогла понять, что я все-таки считала его другом: соскучилась по его глупым шуточкам.

— Привет, — улыбнулся он.

Ира взяла маркер и написала что-то на стикере, потом оторвала его и больно шлепнула меня по лбу.

— Теперь ты в игре! — вынудила присоединиться к ним.

— У меня нет настроения, — потянулась, чтобы снять дурацкую метку.

— Если ты это сделаешь, — пригрозила Ира, — ты мне больше не подруга! Хватит уже сидеть в своей конуре! Меня это бесит!

— Да ладно, будет весело, — Рома даже подвинулся, освобождая мне немного места рядом с собой на полу.

Ведомая остаточным чувством вины, я уступила ему.

Сама не заметила, как после одной партии мы сыграли еще две. Между мной и Ромой не было неловкости. Он мог пошутить надо мной или, дурачась, толкнуть в плечо, и я окончательно успокоилась — мы сможем быть друзьями.

После игры Ира с Тёмой начали какую-то мелкую ссору, и нам с Ромой одним пришлось убирать гостиную от последствий шумной игры, собирая с пола разбросанные стикеры. Он протянул мне стопку бумажек, и мы застыли, молча глядя друг на друга.

— Была рада тебя увидеть, — первой решилась заговорить.

— Не сомневаюсь, — самодовольно улыбнулся.

— Сердцеед Роман Лобачев вернулся, — констатировала, облегчено вздохнув: теперь всё будет как прежде.

Подхватила со столика пустую чашку и отправилась на кухню.

— Не просто вернулся, но и готов к борьбе, — услышал за спиной.

— За что воюешь, боец? — насмешливо бросила через плечо. Стоило обернуться, чуть не врезалась в Рому. Когда он успел подкрасться?

— За твое сердце, — с полной серьезностью заявил, лишив меня веселого расположения духа.

— Лучше оставим мое сердце при мне, — попыталась перевести всё в шутку, — оно мне еще пригодится.

Но Рома даже не собирался смеяться, и перегородил путь, когда я хотела выйти из кухни:

— Я не верю в любовь с первого взгляда, это все выдумки романтиков. Для любви нужно время, поэтому мы будем продолжать встречаться, и в итоге тебе ничего другого не останется, как полюбить меня искренней светлой любовью, — весело заключил.

— Какой продуманный план, но ради чего столько стараний? — Таким способом он мог вызвать у меня привычку, привязанность, но не любовь. Нельзя заставить полюбить. Он говорил о невозможном. — Не проще найти ту, что ответит тебе взаимностью?

— Проще, — согласился, — но люблю я именно тебя.

Похоже, мы с Ромой по одну сторону баррикад — безответная любовь.

— Ты не можешь меня любить, — убеждала в обманчивости собственности чувств, — ты меня практически не знаешь.

— А вот тут ты ошибаешься, — поспорил. — Лету ты предпочитаешь осень; не любишь апельсиновый сок, хотя с охотой ешь апельсины; твой любимый цвет зеленый; ты покусываешь нижнюю губу, когда нервничаешь, хмуришься и поджимаешь губы, когда злишься.

Пугало, как хорошо он успел меня изучить. Но это говорило лишь о его внимательности.

— Ты говоришь о любви, как об обыденности, — он вывел, по его мнению, идеальную формулу любви и намеревался применить ее ко мне, — поэтому мне мало верится, что твои чувства действительно серьезны. Может, тебе только кажется?

Рома сделал несколько шагов навстречу, положил руку мне на затылок и, притянув к себе, поцеловал. Прикосновения губ были мягкими и осторожными. Рома не давил на меня, ничего не требовал, скорее, сам наслаждался процессом. Я не отвечала на поцелуй, но и не сопротивлялась: не определилась в своих желаниях. Оттолкнула только тогда, когда подумала о том, что на его месте хотела бы видеть совсем другого человека.

— Не делай так больше, — рассердилась. Не собиралась прибегать к крайним мерам, но Рома не оставил выбора: — Я люблю другого.

Он издал насмешливое «ха», не воспринимая меня всерьез:

— Кого? Одного из этих никчемных музыкантов? Никто из них мне не соперник.

— Не имеет значения, кто он, — и не думала открывать эту тайну, — главное, что мое сердце занято.

— Ты будешь моей, — отказывался слышать. Поставил цель и цпорно шел к ней.

Какими бы странными не казались представления Ромы о любви, он помог разобраться в том, чего на самом деле хочу я. И в чем заключалась моя главная ошибка с Даном.

Дан сильно изменился, и меня огорчало, что я не находила в нем прежние черты. Теперь же я поняла, что это наивно и глупо. Я должна узнать его заново. Но и тут меня ждала сложность: он не пускал меня в свою жизнь, как бы настырно я не просилась. Возможно, потому, что не планировал, что я задержусь в ней надолго. Всё это, я хотела узнать у него лично.

***

В очередной раз я проверила свой телефон на наличие пропущенных звонков — ничего.

— Мар! — позвал Бенд. Пришлось вынырнуть из-за кулис. Сама не заметила, как, расхаживая взад-вперед, ушла со сцены. — Ты послушала те песни, что я тебе вчера скинул?

Он уже подключал наушники к телефону, как будто знал, что я не нашла