Люся, которая всех бесила (СИ) - Тата Алатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Допустим, — согласилась Люся. Люди редко угадывали, кто есть кто, в отличие от архов, чувствовавших друг друга. Кроме того, для выживаемости беззащитного лягушачьего вида пресловутая природа с ее пресловутым равновесием расщедрилась на острую интуицию. Благодаря этому Люся легко отличала виды, а порой (очень редко) даже могла предвидеть опасность.
— Киморы считаются склочниками, — продолжал антрополог, — но правда в том, что у них обостренное чувство справедливости, порой весьма своеобразное. Вот почему вы занялись журналистикой, — заключил он самодовольно.
— Как проницательно, — улыбнулась Люся кротко. — Мы можем вернуться к коркорам?
— Равновесие, да. Казалось бы, противостоять чудовищным ящерам было невозможно — но на защиту всего человечества намертво встали могучие яги. И Илья Муромец, и Добрыня Никитич принадлежали именно к этому виду, и только Алеша Попович был бояном, благодаря ему мы знаем о тех великих сражениях. Ведь героям всегда требуются песнописцы, правда?
Люся согласно угукнула, и антрополог увлеченно принялся разглагольствовать дальше:
— Сегодня коркоры опасны лишь потенциально, долгие столетия преследований заставили их отказаться от видовой особенности, которая, кажется, стала уже атавизмом. Но предрассудки невероятно сильны в нашем обществе. Еще пятьдесят лет назад всех коркор принудительно запирали в спецучреждениях, а сегодня всего лишь ставят на обязательный учет.
— Что бы вы сказали, если бы в ваш университет поступила на работу легальная коркора? — нейтрально спросила Люся.
Антрополог разинул рот, изумленно глядя на нее.
— Сказал бы, — проговорил он растерянно, — что Марина Сергеевна, единственная преподавательница своего вида в этой стране, произвела бы здесь настоящий фурор. Последний раз коркора у нас родилась триста лет назад, и ее тут же обезглавили, как только поняли, кто она.
— И вам было бы комфортно работать вместе с Соловьевой?
— Ну разумеется, — не слишком уверенно протянул антрополог, — мы же разумные люди… Но ведь вы рассуждаете теоретически? — с некоторым испугом добавил он.
— Конечно, — заверила его Люся.
Выйдя из университета, она завела машину и задумалась.
Любопытство подгрызало ее изнутри, как мышь.
Нет, все равно не видать покоя, пока Люся лично не поговорит с ладой, наградившей Ветрова приворотом. Она знала за собой такую особенность: стоило чем-то заинтересоваться, так все. Переклинивало напрочь.
Ну занимательно же: о чем думала женщина, рискнувшая здоровьем из-за мужчины?
Сумасшедшие всегда привлекали Люсю — с ними получались самые захватывающие материалы.
Душераздирающе вздохнув над своими слабостями, Люся набрала Носова:
— Кость, вы когда материал про возвращение Ветрова писали, случайно не выяснили, чем занята сейчас лада, к которой он ехал пятнадцать лет назад?
— Выяснили, — ответил он рассеянно, — только не случайно, а специально!
И замолчал, решив, что вопрос исчерпан. Люся послушала тишину и поторопила:
— Ну! И чем?
— Что? — кажется, Носов уже забыл про нее. С ним такое бывало, когда он работал над материалом.
— Лада Ветрова!
— А, блин, тебе данные нужны? — сообразил он. — Повиси.
Люся выехала со стоянки, слушая шорохи в наушнике, медленно поехала по улице, пристроившись за троллейбусом.
— Вот, — ожил Носов, — кафе «Нет» на Октябрьской.
— Кафе «Нет»? — изумилась Люся. — Оригинально.
Но он уже отключился.
Все такие творческие! Все такие увлеченные!
Люся перестроилась на левую полосу, вспоминая материалы пятнадцатилетней давности. Как звали эту девицу? Владислава? Маргарита? Виктория? Мама медсестра, папа инженер. Классическая семья пролетариев.
Сынок губернатора мог бы показаться лакомой добычей, но, может, и правда любовь. Всякое бывает.
Ехать было недалеко, пробок в это время не наблюдалось, и спустя десяток минут Люся припарковалась возле кафе — ярко-красная вывеска, три восклицательных знака. Экспрессия, блин.
Ниже находилась табличка, явно противоречащая законодательству: «Мужчинам и ярилкам вход воспрещен». Налицо видовая и гендерная дискриминация.
Глубоко очарованная всей этой дичью, Люся вошла внутрь. В кафе царил минимализм: белые стены, белые столики, белые стулья. Барная круглая стойка в центре зала щеголяла стальной окантовкой. Две школьницы в углу играли в настолку, немолодая домовиха пила чай с тортом. За стойкой находилась женщина, примерно ровесница Люси — тридцать плюс. Красивая, если кто-то ценит блеклость и бесцветность. Блондинка, светлые ресницы, остро нуждающиеся в туши. Тонкие черты лица.
— Добрый день, — Люся прямиком направилась к стойке.
Блондинка кинула на нее быстрый взгляд: если арха при первой встрече сложно отличить от банника или кимора, то ярилок можно было узнать наверняка. Они буквально светились сексуальностью. Так что, поскольку Люся ничем таким не светилась и очевидно не являлась мужчиной, фейс-контроль этого странного заведения она прошла.
— Бизнес-ланч? — предложила блондинка без улыбки.
— Да, можно, — согласилась Люся, взгромоздилась на высокий стул и уткнулась в меню. Присвистнула.
Салат «Иди к дьяволу», суп «Самодостаточность», паста «Наивность», пирожное «Онанизм».
У кого-то или нестандартный маркетинг, или затянувшийся ПТСР.
— Захватывающая у вас концепция, — светски начала Люся, заказав и «самодостаточность», и «наивность».
— Вы у нас впервые? — немного угрюмо спросила блондинка. — Скидка в двадцать процентов за пост в соцсетях.
— У меня есть предложение получше, — широко улыбнулась Люся, — бесплатная рекламная публикация на портале «Город не спит». Мы — самое популярное интернет-издание в регионе.
— Я знаю ваш портал, — оживилась блондинка, — пятнадцать лет назад вы раскатали по полной придурошного сына бывшего губера. Даже про меня писали, правда, полную чушь. Я вовсе не уговаривала его нестись ко мне пьяным! Девушка-пешеход ведь могла погибнуть.
— Вы…
— Вероника Белова.
Значит, Вероника. Люся почти правильно вспомнила.
— Людмила Осокина, владелец портала.
— И с чего вдруг такой аттракцион неслыханной щедрости? — уточнила Вероника. — Реклама у вас, должно быть, стоит немалых денег.
— Женская солидарность, — брякнула Люся. С
