Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд - Вероника Лесневская

взял, в моей не поместимся, — отвечает на мой немой вопрос. — Каждый раз, когда я с вами, приходится оставлять «ляльку» одну, — пожимает плечами, бросает взгляд на спорткар и, задержавшись на царапинах на крыле, спешно ставит машину на сигнализацию.

Не успеваю возмутиться, как тройняшки послушно загружаются в рено, а Адам пристегивает их по очереди.

Он решил использовать моих детей, чтобы в доверие к первой мамочке втереться?

Я убью его! Каким-нибудь особо изощренным способом! Но потом…

А сейчас я должна быть рядом и проследить, чтобы одержимый Туманов не сболтнул и не сделал ничего лишнего в процессе поиска сына.

* * *

Через полчаса мы стоим у высоких кованых ворот чужого дома. В руках у Адама — цветы, которые он без раздумий протягивает вышедшей к нам женщине. Не факт, что это вообще именинница! Мы ведь понятия не имеем, как она выглядит. Но Туманову сегодня везет.

— Спасибо, но… У меня аллергия, — пищит она и чихает, зажимает нос пальцами.

— Аллергия — это минус, — бубнит себе под нос Адам и выбрасывает букет в ближайшую урну. Хмурится и оценивающе мамочку сканирует. Видимо, пытается предугадать, какие гены она передала его возможному сыну. И, кажется, не слишком рад.

Невозможно циничный тип!

— А вы кто? — летит в нас вопрос, которого я так боялась. Молчу, с вызовом поворачиваясь к Туманову. Пусть сам объясняется.

— Вы прекрасно выглядите сегодня… — секундная заминка. — Ирина, — и совершенно не искренняя улыбка.

Адам, как по щелчку пальцев, включает свой мужской шарм, но лицемерит. Читаю его настоящие эмоции и по интонации, и по выражению лица, которое вижу в профиль. Не понравилась ему потенциальная мамочка. Меня это никоим образом не касается, конечно, но уголки губ почему-то сами тянутся вверх. И тут же возвращаются в ровную линию.

— Елена, — поправляет женщина моментально, и мы обе впиваемся в Адама взглядами. Он игнорирует ее, но ловит мой осуждающий. Не теряясь, принимает невозмутимый вид.

— Очаровательное имя, — не сдается Туманов, вновь обращаясь к Елене, и постепенно располагает ее к себе. Она не замечает подвоха, реагирует на комплимент легким румянцем. — Видимо, плохо расслышал, когда жена мне о вас рассказывала, — обжигает прикосновением мою поясницу, проводит ладонью по спине и, крепко сжав талию, резко притягивает к себе.

С трудом балансируя на высоких шпильках, я буквально падаю в объятия беспринципного мужчины. И пропускаю момент, когда он проводит носом по моему виску. Делает вид, что целует, но на самом деле лишь задерживается, шумно вбирая мой аромат. Сразу отклоняется.

Толкаю Туманова в бок, задыхаясь от его наглой попытки кинуть меня на амбразуру. Но при этом мило улыбаюсь растаявшей имениннице, которая тепло смотрит на нас и вздыхает мечтательно. Словно дружную семью в нас разглядела. Как же она ошибается!

— Привет, Макс, — со двора к нам мчится худенький мальчишка. Останавливается напротив тройняшек и подает руку моему сыну, а тот крепко пожимает ладонь, как делают суровые мужчины. — Здравствуйте, — вежливо обращается к нам ребенок.

— Мы с Ильей вместе ходим в математический кружок, мам, — напоминает мне Макс. Склонность к точным наукам у него проявилась рано, поэтому и выбор мой пал на развивающий центр. Но, признаться, всех воспитанников в лицо не помню.

Всматриваюсь в черты сына Елены, смутно восстанавливая его образ. Зато именинница быстро узнает нас.

— Точно, — всплеснув руками, счастливо выдает она. — Проходите! Очень рада, что сегодня Илюша не будет скучать, а то так получилось, что на празднике одни взрослые.

Елена бережно сына за ручку берет, а тем временем Адам пристально изучает его. Будто препарирует. Каждую черточку сканирует, каждое движение ловит — и задумчиво молчит. Продолжает напряженно наблюдать за ним, когда Илья вместе с мамой направляются к дому. Ненадолго теплеет, мельком мазнув взглядом по резвящимся и бегающим вокруг тройняшкам, но опять надевает каменную маску, стоит лишь вернуть внимание к возможному сыну.

— Хм, — выдает Туманов, не сдвинувшись с места. — Разве я не должен что-то почувствовать?

— М-м-м? — мычу непонимающе и поднимаю голову. Зрительный контакт смешивается с физическим в какой-то взрывоопасный коктейль.

Вздрогнув и опомнившись, убираю со своей талии руку Адама и освобождаюсь из его объятий, в которых неожиданно пригрелась.

Попятившись назад, отдаляюсь от него на безопасное для нас обоих расстояние. Удивительно, но Туманов не продолжает игру со мной. Спокойно отступает, потупив взгляд. И будто невидимый барьер между нами возводит.

Я только рада быть как можно дальше от него, но… это странно.

— Ну, зов крови, — произносит с сомнением, пряча руки в карманы. — Что-то, похожее на родительскую любовь. Просто сейчас пусто, — продолжает ковыряться в себе. — Ничего к чужому пацану не ощущаю. Разве отец не узнал бы собственного сына на инстинктивном уровне? — поворачивает ко мне голову, ожидая ответа. Он шутит или серьезно?

— Нормальный отец — возможно, — тяну я, а Адам хмурится. — Но ты никого не любишь, кроме себя, — хлопаю его по плечу фамильярно. — А из инстинктов у тебя развит только половой, — вызываю мрачную тень на красивом лице. Он как змей-искуситель, притягивает к себе, даже когда злой и недовольный. Поэтому спешу убрать руку, чтобы не поддаться губительным мужским чарам. — Так что не надейся на шестое чувство, Адам. Ты выбираешь ребенка, как машину в автосалоне, по характеристикам и исходя из своих завышенных ожиданий, поэтому и пусто здесь, — тычу указательным пальцем в его грудь.

И одергиваю руку, будто получила ожог последней степени.

— Почему же единственный инстинкт, — Адам возвращает себе образ самоуверенного хама. — Я еще поесть вкусно люблю, — переводит разговор в шутку, но я отчетливо слышу обиду в его тоне. Неужели задела за живое?

— Я к Елене, а ты приступай, — разворачиваюсь на каблуках. — У тебя не так много времени. И у меня тоже, — дерзко бью его же фразой, брошенной мне когда-то.

* * *

— У вас семья такая большая. Я всегда мечтала иметь много детей, но… — вздыхает именинница, затихает на секунду, но потом будто встряхивает себя.

Чересчур сильно сжимаю стакан с соком — и запотевшее стекло скрипит под моими пальцами. Ставлю на столик рядом с закусками и украдкой кошусь в сторону сада.

Через деревянную решетку беседки с трудом высматриваю тройняшек. Приходится отойти от стола и приблизиться к арке. Опираюсь о нее плечом, наблюдая, как мои чертята вьются вокруг Адама. Да и его возможный кровный сын охотно общается с ним, хоть и не настолько близко. В какой-то момент Илья даже мяч Туманову бросает, привлекая внимание, а тот перехватывает пас — и передает Максу.

— Мальчишка, — шепчу на выдохе и усилием воли