Все дьяволы здесь - Пенни Луиза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Закрой, пожалуйста, дверь, – попросил Арман.
Бовуар с силой захлопнул дверь. Громкий хлопок разнесся по номеру.
– Извини, – сказал Арман.
Бовуар развел руки жестом, означающим «И это все?». Но не произнес ни слова. С одной стороны, он не знал, что ему сказать, а с другой стороны, опасался того, что скажет.
Это было предательством высшего уровня. Не только пойти на такое дело, но и утаить от него.
Они вместе прошли через ад. Вместе пересекли реку Стикс. Платили лодочнику кровью, мучениями и скорбью.
Они вместе вернулись в мир живых. Израненные, меченые.
Они были близки, как редко кто бывает близок.
И теперь Арман изображал Бога, играя жизнями Жана Ги и Анни? Он заговорщицки подсунул Жану Ги эту работу в ГХС Инжиниринг, а у него даже не спросил? Не посоветовался с ним?
Арман сел на край кровати. Жан Ги сел на другую кровать. Они сидели лицом друг к другу.
– Я опасался, что, если скажу тебе, ты решишь, будто я хотел выставить тебя из Квебекской полиции. Что это своего рода послание о твоем несоответствии званию старший инспектор.
– А так оно и было?
– Ты серьезно? – возмутился Гамаш. – Ты был талантливый старший инспектор. Лидер от природы. В то время я ждал, что меня уволят и, может быть, даже отдадут под суд. Моим единственным утешением было то, что отдел остается в надежных руках. Твоих руках. Но опасность ситуации тяжелым грузом лежала на нас двоих. Я мог уйти в отставку. Я бы жил полной жизнью. Хорошей жизнью. Мы бы с Рейн-Мари жили потихоньку в деревне. А ты только начинаешь жить. Ты и твоя семья. Я хотел дать тебе возможность выбора. Вот и все. Но я был не прав, не обсудив это с тобой, прежде чем обратиться к Стивену. Извини.
– Стивен состоит в совете директоров ГХС?
– Может быть. Я не знаю. Когда я попросил его найти тебе работу в бизнесе, я предполагал, что это будет в Квебеке. Не в Париже. И не конкретно в ГХС.
Жан Ги кивнул, покачиваясь взад-вперед на кровати.
– Предложение было законным, – сказал Арман, читая мысли Жана Ги. – ГХС никогда не взяла бы тебя на эту позицию, если бы они не знали, что ты идеально для нее подходишь.
– Стивен обратился с этим к моему боссу? К Кароль Госсет?
– Понятия не имею. – Арман помолчал, прежде чем продолжить. – Твой уход из полиции был для меня мучителен. Твой отъезд вместе с семьей разбил мне сердце.
Жан Ги кивнул. Он знал, что это правда.
– Тем не менее, – продолжал Арман, – было ужасной ошибкой не спросить тебя, хочешь ли ты уйти со службы.
Использование Гамашем слова «служба» напомнило Жану Ги о том, что Гамаш почти никогда не называл полицию конторой.
Жан Ги глубоко вздохнул, потом кивнул.
Арман залез в карман, вытащил склеенные монетки, посмотрел на них и передал Жану Ги.
– Компенсация? – спросил тот.
Арман хохотнул:
– Non. Если это действительно талисман, приносящий удачу, то Стивен хотел бы, чтобы он лежал в твоем кармане.
Жан Ги зажал монетки в кулаке:
– Нам удача может понадобиться. – Он посмотрел в глаза тестя. – Merci.
Он хотел было встать, но Арман удержал его:
– Есть кое-что еще.
– Oui?
– Когда мы с Рейн-Мари нашли тело, то обратили внимание на запах в воздухе. Мужской одеколон. Так мы поняли, что в квартире Стивена кто-то находится.
– Это был одеколон убитого или Стивена?
Арман заговорил не сразу, и Бовуар предположил, что его тесть думает, как наилучшим образом описать этот запах.
Ответ Гамаша не только удивил Бовуара – он изменил все.
– Так пахнет Клод Дюссо.
Глава двенадцатая
– Что там у вас? – спросил Дюссо, когда эти двое вернулись в гостиную.
– Возможно, вы не знаете, что я работаю в ГХС Инжиниринг, – сказал Жан Ги, показывая на годовой отчет. – Пока я не увидел эту брошюру, мне и в голову не приходило, что Стивен приложил руку к моему трудоустройству. Я думал, что получил свое нынешнее место за собственные заслуги.
– Именно за это ты его и получил, – сказал Арман. – Но мне нужно было объяснить, как это случилось, и извиниться за мое участие в этом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})– Которое состояло в чем? – спросил Дюссо.
Арман рассказал.
– Вероятно, Горовиц состоит в совете директоров ГХС, – сказал Дюссо, взяв в руки годовой отчет. – Тогда понятно, как он устроил Бовуара на работу и почему у него оказался отчет.
Он положил брошюру назад в коробку и закрыл ее крышкой.
– Я уточню у миссис Макгилликадди, его секретаря, – пообещал Гамаш.
– Фонтен сообщает, что тело увозят, – сказал Дюссо. – Я должен быть на вскрытии. Хочешь поехать со мной?
Он посмотрел на Гамаша, потом, слегка неохотно, распространил приглашение на Бовуара.
– Спасибо, – сказал Гамаш, а Бовуар кивнул.
После того как они договорились о времени встречи с префектом на набережной Орфевр позже в этот же день, Дюссо сказал:
– Комиссар Фонтен хочет поговорить с вами и вашей семьей. Вы свидетели нападения на Горовица.
Договорились о том, что Фонтен встретится с ними в середине дня в квартире Даниеля и Розлин в Третьем округе.
Дюссо покинул отель «Лютеция», забрав коробку, а Рейн-Мари, Жан Ги и Арман вернулись в бар «Жозефина».
Им нужно было поговорить.
Подошедший официант спросил, что они желают заказать.
Рейн-Мари попросила чай, потом быстро просмотрела меню и выбрала первое, что попалось на глаза. К счастью, это был омар под майонезом.
Арман заказал омлет с травами. Он не был голоден и знал, что будет просто возить вилкой по тарелке. Бовуар заказал бургер.
Наконец официант отошел, и Рейн-Мари обратилась к Арману:
– Неужели это Клод? Одеколон, запах которого мы ощутили в квартире Стивена. Клод пользуется таким же одеколоном.
– Oui. Я сказал об этом Жану Ги, пока мы разговаривали в спальне.
– Ты же не думаешь?.. Он твой друг. Да бога ради, он же глава префектуры.
Арман покачал головой:
– Я не знаю.
– Многие могут пользоваться этим одеколоном, – сказал Жан Ги, который постарался поглубже вдохнуть запах префекта, прежде чем тот ушел.
Рейн-Мари поколебалась, но она знала, что сейчас не время прятаться от правды.
– Я прежде не была знакома с этим запахом. А ты?
Жану Ги пришлось признаться, что и для него этот запах в новинку.
– Но, вероятно, здесь этот одеколон популярен. Как и tête de veau[42].
Он так и не пришел в себя после того первого раза, когда они с Анни и Оноре бродили по Marché des Enfants Rouges[43] близ их нового дома.
Отвернувшись от ряда эклеров, Жан Ги оказался нос к носу с другим рядом – телячьих голов, взирающих на него.
Он подхватил Оноре и поспешил прочь, держа мальчика так, чтобы тот ничего не увидел.
«Какие люди это едят?» – прошипел он Анни на бегу.
«А какие люди едят poutine?»[44]
«Это другое дело. У poutine нет глаз. Ты что, стала бы есть голову и мозг теленка?»
«Нет. Это отвратительно. Но французам нравится».
Рейн-Мари и Арман понимали слегка преувеличенную реакцию Жана Ги.
– Интересно, что это за одеколон, – сказала Рейн-Мари и поблагодарила официанта, который принес ей чайничек с уже настоявшимся чаем.
Она налила чай в чашку и посмотрела в окно, где за парком на улице Севр высился огромный универмаг.
Подняв чашку, она заметила трещину на боку и проступившие капли.
– Она течет, – сказала Рейн-Мари, ставя чашку на блюдце.
– «Тропинка в страну мертвецов», – произнес Жан Ги, к удивлению Гамашей.
– Что ты сейчас сказал? – спросила Рейн-Мари.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})– Прошу прощения. Строка из стихотворения, кажется. Где-то я слышал недавно. Не могу вспомнить где. Ах да. Мы летели на Мальдивы…
Если бы здесь была Анни, она бы застонала, но в ее отсутствие это сделала Рейн-Мари.