Звезда - Дмитрий Тыщенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Военного столкновения с монголами ожидали две зимы и вялотекущая подготовка к битве подходила к концу. Конная разведка монголов видна была по всей линии горизонта. Холодным осенним утром войска пришли в движение, занимая свои места на огромном поле, по одному краю, ограниченным рекой Карасу, а по другому вязкими солончаками. Хорезмийцы, расположились, на средине поля и с переди выкопали траншеи, замаскировав их камышом. Слева от них боевые порядки заняли кыргызы во главе с Манатом – с боку их охраняла река. Миркен со всем войском находился с права от хорезмийцев – с фланга простирались топкие солончаки. Резерв, состоящий из старых воинов хорезмийцев, расположился у стен Кулана. Молге
с Брадобреем, Сиюком и Чжень наблюдали, со стены крепости, за огромными массами конных всадников и уже вдали появилась темно-серая полоса монголов во весь горизонт. Монголы, одетые в кожанные панцири, остановились на расстоянии полёта стрелы и от них отделились три всадника – переговорщики, подъехавшие совсем близко к позициям хорезмийцев. К ним на встречу выехали Миркен, Манат и хорезмиец Сунат. Монгол, богатырского вида, Джучи сказал: «Мой отец, хан Тэмучджын, предлагает, вам всем, стать его воинами и заручиться его покровительством – никто не смог его победить от конца земли у моря и до вашей земли. С нами идут все воины народов, признавших власть всемогущего Тэмучджина. Я сын его, Джучи, разобью любое войско, а уцелевших людей сделаю рабами, если вы окажите мне сопротивление». Сунат ответил ему: «Ты вторгся в гибельные для тебя земли – народы этой земли много раз побеждали войска чужаков. Я провел много лет в войнах с персами и всегда побеждал – советую тебе, Джучи, – уходи пока цел. У шаха Ала ит-Дина очень много воинов». Над полем повисла гнетущая тишина, как перед грозой. Монголы развернулись и ускакали к своим войскам. Послышались звуки сигнальных рожков и стоящие сзади монголов, тысячи и тысячи всадников устремились на позиции кыргызов. Монгольские воины стояли, не нарушая строя. На штурм левого фланга были брошены воины из разных народов, а ядро войска, монголы, оставалось в резерве. Молге со стены видела, как тысячи воинов врага, буквально живым катком, прокатились по кыргзским войскам – тысячи людей за короткое время погибли с обоих сторон, а новые и новые тысячи вступали в битву. Монголы расступились и вперёд выкатили метательные устройства – с неба на ряды хорезмийцев, ойратов и киданей, пролился огненный дождь горящей смолы. На метательные устройства посыпались стрелы и временно метание смолы прекратилось, но смола сделала своё дело – обожжённые воины, кони метались в боевых порядках и топтали всех подряд. На позиции Миркена обрушились, как и на кыргызов, тысячи разноплемённых воинов. Смола вновь полетела на хорезмийцев и они вынуждены были спасаться, давя на фланги, где кипела безумная схватка. Кучи убитых, раненых людей, коней не давали всадникам сближаться для поединков. Бой кипел двумя большими очагами. И лишь когда монголы пошли на помощь своим флангам, в бой вступил хорезмийский резерв. К полудню стало ясно, что у Джучи войско иссякает и над сражающимися полетели свистящие сигнальные стрелы – его уцелевшие воины быстро повернули назад. Всадники, хорезмийцы, устремились в погоню, но их встретили градом стрел, развернувшиеся монголы. Поле боя представляло собой страшное зрелище – тысячи и тысячи людей корчились, лежали неподвижно, среди убитых и покалеченных коней. Монголы отошли, от поля сражения, на пол дня конного перехода и разбили лагерь – треть войска не вернулось из битвы и много было раненых. Джучи хан ждал подкрепления. Послали к Кулану арбы с безоружными людьми за телами знатных воинов. Миркен разрешил забрать хоть всех, но без оружия и панцырей.
На совете в крепости, у правительницы Молге, собрались командующие войсками. Молге спросила: «Почему не преследуете Джучи – он ведь вернётся?». Манат сказал, что от его войска осталось треть воинов и в следующей битве все погибнут – мои кочевья останутся без мужчин. Опустив голову, добавил: «Кыргызы уходят за Курдай – на нас не расчитывайте…». Миркен предложил хорезмийцу Сунату: «Утром надо напасть на Джучи, пока он не дождался помощи, и хотя потери киданей, ойратов очень большие, но надо продолжить битву…». Сунат ответил: «Моих воинов меньше вашего погибло, очень много раненых, обожжённых – боевой дух совсем упал и лучше уйти в Тараз. Дождаться подкрепления от шаха Ала ит-Дина и тем более в Таразе десять тысяч воинов есть… я ночью ухожу в Тараз…». В ковровом зале повисла гнетущая тишина… Молге вскочила и громко заговорила: «Я так понимаю – кыргызы и хорезмийцы покидают нас… вместе у нас пять десятков тысяч воинов – а вы от завтрашней битвы отказываетесь… у нас ведь договор… Кулан не выдержит больше трёх дней штурма…». Сунат возразил: «Пойдёмте все к Таразу и там, объединёнными силами, сразимся с Джучи – война только началась…». Миркен сказал: «Завтра утром монголы опять придут – они не оставят у себя в тылу не разгромленный Кулан – подумайте хорошо, прежде чем уйти…». В полной тишине Манат и Сунат покинули совет – им хотелось быстрее уйти по ближе к своим землям. Молге сказала Миркену и Сиюку: «Готовьте Кулан к обороне – попробуем измотать монголов, а я пошлю гонца за помощью к хану кипчаков Селиму». Все разошлись. Молге вызвала гонца и сказала ему: «Скачи к хану кипчаков и скажи, что меня покинули союзники и завтра будет штурм Кулана. Когда вечером крепость загорится пусть всё сделает, как обещал – я верю в него…». Брадобрей спросил Молге: «Когда уносить по туннелю казну и ценности?». Молге ответила: «Этой ночью всё унесите в курган – завтра здесь народу будет много… купчую на крепость и землю принесёшь мне». Молге пошла, вместе с Чжень, осматривать крепость. За стеной крепости закапывали в больших ямах погибших воинов. На крепостные стены носили камни, брёвна, песок и устанавливали большие котлы со смолой. Молге сказала Чжень: «Следующей ночью уходить будем. За моего сына ты отвечаешь и собери
