Книга приворотов и заговоров на все случаи жизни - Наталья Степанова

Я еще пуще стала плакать, говорю:

— Если Маша умрет, то в тот же день себя порешу. Не хочу больше жить, устала. Не нужен мне девятый ребенок, я эту девочку так люблю, что себя на сто кусков дам за нее изрезать.

А потом опамятовалась, думаю: откуда дед мог узнать, что это у меня восьмой ребенок? А дед будто услыхал мои мысли, говорит, как отвечает:

— Вот откуда я знаю. Я ведь ведьмак, все могу, что только хочешь. Чую зверей и врагов за сто верстов распознаю. Долго на одном месте не живу. Люди начинают меня бояться, а где страх, там и ненависть. Я многим помогал. Хочешь, я и тебе помогу. Через мертвых твоих выйду к нужным духам и закляну их сильным словом, чтобы душу твоей дочери оставили взамен следующего ребенка. Только тогда судьба следующего достанется твоей Марии.

Как сказал он „Мария“, у меня аж зубы застучали, я ведь имя ему не сказала. Вцепилась я в деда и говорю:

— Святой человек! Вон на тебе крест, ради этого креста, прошу тебя, оставь мне дочушку, хоть бы какая она потом ни была, хоть и пьяница, лишь бы жива была. Не могу я больше детям своим ручки на груди в гробу складывать. Ты бы только знал, дедок, как это страшно!

Дед сказал:

— Посиди помолчи, дай я чуток обмозгую.

Я сидела и терпеливо ждала.

Потом он мне говорит:

— Нескладно как-то получается. Сейчас я помогу. Будешь ты радоваться, что она живет, а потом, когда она вырастет да пьянкой тебя изводить станет, сама будешь ее смерти у Бога вымаливать. Нет, давай, девка, оставим судьбу, как она есть. Не стану я ее от недолголетия отмаливать. Дождись ты девятого дитя и пусть все будет, как будет!

Но, глядя на свою уснувшую Машеньку, я не могла смириться с мыслью, что она умрет и я ее должна буду в маленький гробик уложить. В общем, умолила я, уговорила этого деда. Обещал он мне, что Маша моя жить будет, и сдержал свое слово. Не было счастливей матери, чем я. Не было, наверное, ласковей матери. Лелеяла я ее и баловала. Позволялось ей все, что она хотела. Не было запрета ей ни в чем, и она привыкла поступать, как ей заблагорассудится.

Помню, как моя дочь в пятнадцать лет впервые пришла пьяная в стельку. Вошла в комнату и упала.

Утром я ей стала выговаривать, а она:

— Заткнись, хочу и пью. Будешь меня пилить, уйду вовсе из дома!

С этого дня не видела я ее трезвой. Нашла она себе где-то мужика, такого же, как и она, пьяницу, и стали они на пару пить и меня бить.

Однажды встала я на колени, руку подняла для креста, хотела у Бога для нее смерти попросить, чтоб она себя не позорила и меня не терзала.

Смотрю, сбоку от меня кто-то стоит. Я голову повернула и ахнула. Стоит рядом тот дед, но во всем белом. Слышу его, но говорит он невнятно, вроде шорох по комнате шебуршит.

— Помнишь, я тебе предрекал, что будешь ты сама своему ребенку смерти просить. Не послушалась ты меня, теперь на мне грехом больше, и ты в маяте. Знай, как только ты попросишь смерти для того, кто отчитан от недолголетия, в тот же миг умрет его душа и ангел-хранитель отойдет от него.

Не знаю зачем, но я его спросила, может, от страха ляпнула:

— А ты что же, все еще живой, что ли?

Дед головой медленно так помотал и говорит:

— Нет, но дух мой иногда ходит, так как я непростого был племени и перед смертушкой себя заговорил. Есть такая молитва: „Тело тленно, дух свободен“. Кто ту молитву знает, тот свое тело в нее до смертушки пеленает и после смерти может являться живым.

Я прикрыла глаза и вслух говорю:

— Нет, конечно, нет, это я от горя помешалась. Не может такого быть, это просто моя память о нем мне напомнила!

Сижу на полу, а глаза не открываю — боюсь. Тогда он мне по спине ладонью провел и говорит:

— А я тебе докажу. Через четыре месяца у тебя внук будет, Андрей. Он также пить будет — в своих родителей уродится. День ангела его шестнадцатого февраля.

И тихо стало. Я обернулась — никого. Сама себя убеждаю, что все мне пригрезилось. Но вечером все же у дочери спросила:

— Маша, ты часом не беременна?

— Часом нет, а вот пять месяцев точно есть! Скоро бабкой будешь. Ты рада? — ответила пьяная дочь.

Шестнадцатого числа появился на свет мой первый внук, родители назвали его Андреем.

Пишу Вам потому, что вся семья спивается, в доме что творится — не описать. Внук пьет и матерится, дерутся до крови. Я помню дедовы слова и смерти дочери не прошу. Какая ни есть, а дочь ведь».

Если вся семья пьет, пойдите на реку в то время, когда еще только краешки у берега реки подтаяли, но уже видны камни. Возьмите левой рукой камень, принесите его в дом на этой же руке. Положите его в угол со словами:

До тех пор, пока этот камень назад сам в реку не уйдет, до той поры раб (имя) вина не запьет. Аминь.

Если в семье двое пьют, то и в следующий день так же поступите. Если трое пьют, то и в третий день сделайте так же. Главное, чтобы об этом не знали те, кто привержен к пьянству.

Обязательно учитывайте, что месяц должен идти на убыль. Камни должны лежать в углах сорок дней, потом унесите их на кладбище и закопайте в одном месте.

Снимают завязки с покойника, с рук и с ног. Связывают их крепко-накрепко между собой со словами:

До тех пор, пока мертвец узлы эти не развяжет, завязки эти не изведет, до той поры раб Божий (имя) к хмельному за версту не подойдет.

Как отлучают попы-батюшки от церкви еретика, так и я отлучаю Божьего раба (имя) от хмельного вина. Век по веку, отныне и до веку. Ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь.

Читает на воду девственница, которая родилась третьей в своей семье. Эту воду следует подливать в еду и питье тому, кто пристрастился к вину. Читают так:

Скула, скуловица, черна-черница, ходишь ты по костям, кровям, деснам, языкам, сидишь внутри. Скулавица, умри! Не мучь жаждой, не гони к хмелю, к вину. Я тебя изведу, я тебя заговорю. А ты, раб (имя), хмель смахни, слюну сглотни. Скулавица в рабе Божьем (имя), умри. По костям не ходи, душу не береди. Хмель-сатана, от раба Божьего (имя) отойди. Слово мое споро, дело мое крепко, до раба Божьего (имя) цепко. Ключ, замок, язык. Аминь.

В том месте, где спала свинья, соберите солому или что есть в кучу, принесите на это место бутылку водки (вина, пива) и говорите три раза:

Свинья и то водку не пьет, а помои жрет. Так и ты, раб (имя), водку не пей, через нее не болей.

Из той бутылки пусть выпьет, и охота пить пройдет.

Чабрец(траву), собранный на Иванов день, бросьте в спиртное и проговорите:

Богородская трава, Богородицы голова, вразуми раба (имя), чтоб хмельного не пил, рюмки не хватал, браги не глотал. Как слово, так и дело. Аминь.

Берут хмельное и несут его на кладбище. Стоят в воротах и ждут, чтоб провезли хоронить покойника, и тут же говорят:

Как покойник среди нас не живет, так и раб (имя) хмельного не пьет. Аминь.

Поставьте дома то, с чем ходили на кладбище, но не предлагайте больному выпить. Если он сам увидит и выпьет, то толк будет.

Чтобы пьющий запоем уснул и после этого перестал пьянствовать, нужно в то время, когда он пьет и закусывает, подсунуть ему в рот воск, чтобы он его куснул. А как уснет, наговорить на воск и зашить ему этот воск в одежду.

Заря-заряница, красная девица, сама мати и царица, светел месяц, ясны звезды, возьмите у меня бессонницу, бездремотницу, полуночницу. Среди ночи приди ко мне хоть красной девицей, хоть матерью-царицей и сложи с меня, и отведи от меня окаянную силу, и дай мне Спасову руку, Богородицын замок. Ангел мой, архангел мой, сохрани душу мою, скрепи мое сердце.

Враг, сатана, откажись от меня. Крестом крещуся, крестом ограждаюсь, крестом ангела призываю, крестом лукавого отгоняю. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь. Знаю святые знамения.

Ты, небо, слышишь, ты, небо, видишь, что я хочу делать над телом раба (имя). Тело маерена, печень тезе. Звезды вы ясные, сойдите в чашу брачную, а в моей чаше вода из загорного студенца. Месяц ты красный, сойди в мою клеть, а в моей клети ни дна, ни покрышки. Солнышко ты привольное, сойди на мой двор. А на моем дворе ни людей, ни зверей. Звезды, уймите раба (имя) от вина, солнышко, усмири раба (имя) от вина. Слово мое крепко. Аминь.

Очень сильный наговор. Читают на спящего: если это подросток, то читают у головы, если взрослый человек — то у ног. Обязательно соблюдать «женские» и «мужские» дни.

Стоит на базаре дьяк, сует ему черт табак. На, дьяк, покури, черта повесели. Дьяк ему говорит:

«Мне моя вера не велит. Я табак не курю и рабу (имя) не велю». Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Аминь.