Erratum (Ошибка) - Дылда Доминга

   - Наверное, несварением, - зло рассмеялась Лили, поглядев на закрытые глаза змеи и накрыв ладонью рукоять меча. Так она и заснула уже спустя несколько секунд.

   Все потеряло смысл, они шли уже несколько дней. Иногда в поле зрения появлялись гиены, но потом скрывались из виду. Несколько раз василиск делал молниеносные выпады и ловил каких-то прыгучих мохнатых тварей и лопал их, не смущаясь присутствием человека. Лили же обнаружила возле лужиц, которые им время от времени попадались на пути, съедобный тростник и грызла его, очищая от кожи и утоляя голод. Также оказались вполне съедобными серые грибы, целыми семействами растущие на покрытых лишайниками полянах. Они были мясистыми, и их сок утолял жажду даже лучше, чем мутная вода из луж. Василиск больше не отрывался от нее далеко, и каждый раз проснувшись после сна, она обнаруживала его уже пробудившегося, но лежащего по-прежнему рядом. Так они и путешествовали: девушка и гигантская змея. Однажды Лили даже очнулась в кольцах его тела, и, хотя он не причинил ей никакого вреда, скорее, наоборот, служил защитой во время ее сна, с тех пор Лили стала разводить костры. В местных степях это было проще простого: бросаешь горящую или тлеющую дрянь в лужицы с черной жидкостью - и костер готов, даже не совсем костер, а своего рода факел, который может гореть целую ночь, а быть может, и дольше.

   Они снова были на привале. Лили упражнялась с мечом, как делала уже каждый вечер от скуки. Прыгучая тварь, которую поймала змея, крутилась на жутком вертеле из чьей-то кости над костром. Устав и спрятав меч в ножны, Лили уселась поесть. Она уже не помнила, когда последний раз ела нормально, поэтому не смущаясь своего соседа, просто рвала мясо руками и запихивала себе в рот. Иногда, улыбаясь, ободряюще оглядывалась на змея, похлопывая его по шкуре. Когда Лили закончила и устало потянулась, змей услужливо подложил ей свое тело под спину. Облокотившись на него, как на спинку, она глядела на языки чадящего пламени.

   Кто бы мог подумать, что ад так пуст и необъятен. И заброшен к тому же. Такое безумие и перенаселение в слоях, где все ходили по головам друг у друга, и такие пространства здесь, по которым гуляет только ветер. Она и василиск - одни на целые мили вокруг, странная пара, должно быть. Лили тихо запела старую мелодию, которая сама собой всплыла в ее памяти. Эта мелодия как нельзя лучше подходила к степи, костру и мечам. А еще к скитаниям. Высокий свист василиска вплетался в песню - он раскрывал пасть, и его раздвоенный язык мелко вибрировал. Ветер нес ее голос дальше по холмам, к вечному зареву на горизонте, а дым окутывал тело, пропитывал волосы и рубашку. Но все же, где-то в глубине ткани еще хранился тот самый приятный тонкий запах, в который она старательно заворачивалась перед сном, вместо утешения, вместо колыбельной.

   - Лили, - он дернулся на своей кровати и рывком сел в ней, открывая глаза. Хорошо, что рядом с ним на этот раз не было никого: ни Сибиллы, ни еще кого-нибудь для развлечения. Это был сон. Ему уже тысячи лет не снились сны, а теперь он так отчетливо слышал ее голос, видел языки пламени, освещающие ее лицо, уставшее, в каких-то грязных разводах, но спокойное, и глаза, все те же серые глаза с мягким светом. Еще ему почудилось, что песню достаточно гармонично сопровождает свист василиска. Достойный абсурдный сон, если бы ему вообще могли сниться сны. Он коснулся руками головы, словно проверяя, на месте ли она, но не мог отогнать полностью ощущений, которые его окутали. Ее глаза, бесконечная степь, багровое зарево.

   Он опустил ноги на пол и наощупь надел мягкие туфли. Неужели это безумие от одиночества? Или желание новых тайн, видеть их там, где их и близко нет? Ведь что в сущности он увидел в душе, в которую проник: только череду страданий, как и в любом смертном, кого бы он ни взял. Кто-то лучше, кто-то хуже, с редкими исключениями в виде ведьм и прорицательниц, которые еще при жизни умудрялись стать зачисленными в его штат. Но все они были понятны и предсказуемы, он мог предугадать следующий шаг Сибиллы, ему понятна была ее реакция и стратегия, он видел раздавленные души на дне, видел, когда от них ничего не оставалось. С ней же все было не так, все неправильно... Он снова вспомнил фальшивые звезды на одеяле неба и ветер.

   - Небирос, - голос его прозвучал глухо.

   Демон, казалось, возник из воздуха.

   - Караулишь меня? - Ник медленно повернул к нему голову. - Как ты посмел находиться здесь, когда я тебя не звал?

   Выпуклые синие глаза внимательно смотрели на него в полном молчании.

   - Ведешь счет демонам, - покачал головой Ник, - сначала обмен не в вашу пользу, потом Рамуэль, верно?

   Глаза демона сменили цвет на металлический. Ник знал, что это близко к агрессии, но, быть может, он этого как раз и добивался: явных выпадов, а не тайных козней.

   - Ты не ставишь нас ни во что, - прошипел демон. - Я должен был знать, что происходит.

   - Узнал? - Яростно спросил Ник.

   - Да, Аба, - со свистом проговорил Небирос, придвигаясь к нему. - Ты ценишь подобных себе. И этого никчемного человека - ты о ней не можешь забыть. Что в ней такого, кроме этого досадного совпадения с провалом в наших слоях?

   Ник задумчиво смотрел в сторону, словно и не замечая демона. По большому счету, ему было наплевать на него, как и на всех остальных.

   - Уходи, Небирос, - наконец произнес он холодным, как лед, голосом. - Я отсылаю тебя в пограничные земли, к вратам. Там и удовлетворишь свою страсть к играм и тайнам.

   Демон дернулся к нему, но замер, наткнувшись на его взгляд: в глазах Абы плясал огонь, лицо и близко не было человеческим, за этой милой симпатичной маской орали и маялись сотни тысяч душ, раздираемых кошмаром и болью, и все это было сосредоточено в одном единственном лице его хозяина. Глядя ему в глаза, демон вспомнил, почему все они зовут его своим властелином, и отступил, глаза на его уродливой голове растерянно вращались в разные стороны.

   - Да, хозяин, - глухо отозвался он.

   - Можешь защищать там демонов. - С сарказмом заметил Аба. - Можешь отбить у света божьего плененных - я не возражаю.

   Казалось, голова Небироса и вовсе исчезла в его невероятном теле, а шерсть на спине местами склеилась от выступившей жидкости.

   - Я ценю демонов, - сверкнул глазами хозяин, - на своем месте. Прочь.

   Одно короткое слово в конце вытолкнуло Небироса из комнаты, как будто его там никогда и не было. Он с позором унесся в дикие земли для того, чтобы больше никогда не показываться хозяину на глаза.

Глава 15

   Грерия открыла глаза, и когда убедилась, что все вокруг крепко спят, соскользнула с кровати. Она отлично понимала, что ее натянутая история долго не просуществует. И ей совсем не хотелось объясняться с Самаэлем, когда он проснется, как бы им хорошо ни было ночью. Она тихо собрала свои вещи, и голой, не одеваясь, бесшумно скользнула сквозь дверь. В коридоре кто-то из проходивших мимо служанок странно посмотрел на обнаженную девушку с вещами в руках, но ни слова не сказал: здесь можно было увидеть и не такое. Грерия же скользнула за угол, и в темном коридоре натянула на себя платье и туфли. К себе в комнату она решила не заходить: слишком высока была вероятность того, что ее там мог поджидать какой-нибудь из сюрпризов Сибиллы, если не она сама. Оставаться в доме тоже было нельзя - ее отыщут, так или иначе. Поэтому у Грерии был лишь один выход: бежать на окраины ада, а лучше - за его пределы. Теперь, когда она не разгадала ни одной тайны, и ее план стать снова полезной Абе провалился, можно и нужно было бежать. Она слышала разговор Самаэля и Уцура под дверью, ее способности позволяли ей и не такое: девчонку обменяли, вопрос закрыт, Аба снова в далекой недосягаемости для нее, но чудом у нее снова есть молодость, за которой, прежде всего она и гонялась. Так что, чтобы не лишиться ее вновь, и вообще не лишиться головы в нежных руках Самаэля, ей лучше покинуть ад насовсем. Но для этого необходимо было вытащить свою сферу из миллионов похожих, которая, как известно, охранялась полчищами демонов судьбы и Джаредом. И отличить одну от другой могли тоже только они и хозяин, насколько она знала. А кто из них согласится оказать ей подобную любезность? Грерия злобно зарычала от досады. Но в любом случае ей следовало двигаться в направлении выхода. Пусть она будет сидеть в кустах под вратами, как бешеная собака, - все же лучше, чем вариться в слоях, куда ее запрут, если она останется на месте. Грерия подвязала длинный неудобный подол платья и решительно зашагала прочь. Она сумеет позаботиться о себе, в конце концов, она не девчонка, она - старая, как сам мир, ведьма.