ДНК для олигарха (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

Дверь тихонько приоткрывается. Где моя долбаная охрана, кто-нибудь знает?

Но вместо страшных наемников в комнату входит жена. Смущенно поправляет белую футболку, чуть прикрывающую бедра.

Жадным взглядом пожираю девчонку. Залипаю на стройной фигурке, а наткнувшись на широко распахнутые наивные глаза просто схожу с ума. Аж башку сносит от дикого неуемного желания.

Что же вы делаете со мной, Кристина Вячеславовна? Зачем явились?

Белая тонкая майка, а под ней ничего? Или мне померещилось?

— Что-то не спится, — виновато признается Кристина, подходя ближе.

В полшага оказываюсь рядом. Рывком притягиваю к себе и тут же вторгаюсь в рот жадным поцелуем.

— Девочка моя хорошая, — шепчу в запале. — Как же хорошо, что ты пришла.

— Матвей, — тихо бормочет Криста, обхватывая меня за талию обеими руками. Утыкается носом в грудь, собираясь спрятать лицо. Но я не позволяю ей это сделать. Просто не могу. Снова, будто оголодавший, приникаю к розовым чуть припухшим губам. На этот раз поцелуй получается дразнящим и немного нежным.

Тяну майку вверх, оголяя бедра и плоский живот. Глажу жену по спине и ягодицам и довольно смеюсь.

— Ты голая, Криста. Я так и знал!

Задыхаюсь от восторга и ничего не могу с собой поделать. Заводит меня эта девочка. Ох, как заводит. Невозможно остановиться или сдержаться. Даже что-то объяснить не могу. Рычу, как неандерталец. И усадив жену на белую мраморную столешницу, становлюсь между ее бедер.

Кристина порывается что-то сказать, но сейчас точно не до разговоров. Основной инстинкт рулит.

— Ш-ш-ш, — закрываю ей рот указательным пальцем. — Доверься мне, девочка…

34. Кристина. За и против

— Доверься мне, — хрипло молит Матвей, рывком усаживая меня на мраморную столешницу. Белоснежный камень слегка холодит попу. Ладони мужа жадно оглаживают мои бедра и тянутся вверх.

Подаюсь навстречу и, обвив руками крепкую шею, всем телом прижимаюсь к Матвею. Изгибаюсь в его руках, стараясь как можно плотнее впечататься в мускулистую мужскую грудь. Охаю от желания, когда Шершнев одним движением срывает с меня майку.

— Криста, солнышко… давай, — шепчет ошалело.

Лихорадочно киваю, сдавая себя с потрохами. Наверное, нельзя самой предлагать себя. Шершнев еще та зараза. Назавтра напридумывает мне новых обвинений. Но меня неумолимо тянет к нему. Обхватываю ногами накачанный торс Матвея. Но он, смеясь, подхватывает меня на руки.

— Не здесь, Криста… Пойдем в спальню…

Прижавшись к мужу, запускаю пальцы в короткий ежик волос.

Вдыхаю запах. Почти такой же. И парфюм, и запах тела. Так не бывает. И я наверняка ошибаюсь. Но сейчас двое совершенно разных мужчин для меня сливаются в одно целое. Всхлипываю от нетерпения и уже мало что соображаю. Словно изголодавшаяся дурочка тянусь к мужу и умоляю не останавливаться.

— Все хорошо, девочка, — шепчет Матвей, уложив меня на постель. Быстрым и выверенным движением подминает меня под себя. В один короткий миг ощутив себя наполненной, задыхаюсь от бьющего через край желания. И даже не представляю, как можно существовать отдельно от этого сильного мужчины. Настоящего хищника и… защитника.

В реальность я выплываю не сразу. С трудом соображаю, где я и что происходит.

Спальня Шершнева. И он сам лежит, раскинувшись звездой на кровати. Одной рукой придерживает мою голову на своей груди, а другой лениво гладит по спине и по заднице.

— А ты огонь, девочка, — усмехается тихо. Ласково проводит ладонью по шее и голове. Зарывается носом в макушку.

Такие нежности совершенно не в духе Матвея. Ему бы идти напролом и брать, не спрашивая. Я даже не подозревала, что за стальным циничным фасадом скрывается проникновенный чувственный любовник.

Хотя в постели люди меняются… А вот что принесет следующий день? Жить с Матвеем — все равно как на вулкане. Непредсказуемо и опасно.

«Завтра навешает мне обидных ярлыков, — думаю я, выводя на его груди узоры. — Плевать… Обещал защищать и заботиться. Вот и славненько. А если к этому еще бонусом идет обалденный секс, то я только за».

В груди больно екает застарелая рана. Ей, наверное, никогда не зажить. И мне до конца жизни придется сравнивать двух мужчин, соединенных родственными узами. Таких близких, похожих и неимоверно чужих и далеких друг от друга.

«Доверься мне», — попросил он. И я, не раздумывая, вручила ему свое тело. Вот только шрамы на душе постаралась запрятать как можно дальше.

И хоть здравый смысл вопит о моем скудоумии и умоляет признаться, я не могу и слова вымолвить. Даже с чего начать — не знаю…

Папка сгорела, и ладно! Никому я ничего не должна!

Может, это малодушие, или откровенная трусость, граничащая с подлостью, но у меня нет ни сил, ни желания выворачивать наизнанку душу. Матвей все перекрутит по-своему. Обольет грязью мои воспоминания. Пошутит гаденько…

Пусть лучше не знает ничего. Так спокойнее.

И так я вся на нервах. Еще не хватало, чтобы Матвей донимал своими инсинуациями.  Тогда уж точно никакого секса и нормальных отношений.

Нет. Поразмыслив, я выбираю мир. Не хочу ради истины ссориться с Шершневым. Пусть между нами нет любви, но есть страсть, жаркое пламя которой сделает наш брак вполне сносным. И уж точно не выдержит того ушата ледяной воды, которым обернется мое признание.

Молчать. Прикинуться идиоткой. Затаиться, как мышка, и не спускать глаз с Лизаветы. Не ссориться с мужем. И молить бога, чтобы Матвей никогда ничего не заподозрил. Было, и прошло.

Нас не догонят! И не достанут!

Это у меня от страха глупые мысли из всех щелей лезут.

— О чем думаешь? — сонно тянет муж и, усмехнувшись, признается. — Хочу еще. Как ты, девочка?

— Ночь не для сна? — вторю ему. Утыкаюсь носом в широкую грудь. Вдыхаю родной до боли запах.

Пусть суррогат. Пусть замена. Но лучше так, чем вообще ничего.

— В самолете выспимся, — решает Матвей. А я, приподнявшись на локте, изумленно гляжу на супруга.

— Мы куда-то летим?

— В Москву вернемся.

— А завещание?

— Все наследники заявили о своих правах, Крис. Часом раньше, или позже. На оглашение отправим к нотариусу адвоката. Пусть послушает и нам потом расскажет. Просто здесь я не смогу обеспечить вам с Лизой должного уровня защиты. Понимаю, что ребенку нужно море. Но и в нашем доме в Николино тоже неплохо.

— Как скажешь, — киваю, легко соглашаясь.

— Вот и хорошо, — плотоядно рыкает муж, переворачивая меня на спину.

— Матвей, подожди, — впопыхах останавливаю его я. — Нужно посмотреть, как там Лиза. — Я быстро сбегаю и вернусь.

Шершнев смотрит на меня изумленно. Наверняка в глубине души стального мэна идет борьба между доводами рассудка и диким желанием.

— Иди. Только быстро, — велит он и добавляет со вздохом, — Нужно няньку  в одной комнате с малышкой поселить.

Разомкнув объятия, откатывается в сторону. Не сводя с меня взгляда, укладывает руки за голову.

— Потом обсудим, — подхватываюсь с кровати. Наскоро укутавшись в простыню, несусь сквозь зеркальные врата к себе.

И увидев в свете ночника пустую постель, вскрикиваю в ужасе. Трясущимися руками включаю светильник. Накидываю сарафан на голое тело.

Фурией влетаю  в санузел, моля всех богов, чтобы мой ребенок заседал там на горшке. И не сразу замечаю маленькую фигурку, сидящую на корточках около длинного панорамного окна.

— Лизочек, — кидаюсь к дочери. Подхватываю на руки, все еще дрожа от страха. — Ты почему не спишь?

— Мамочка, — завороженно тянет малышка, тыкая пальцем во французскую створку. — Посмотри, какая луна! Интересно, там как там ходят люди? Вверх ногами? Тогда почему они не падают?

35. Матвей. Моя!

Услышав слабый крик Кристины, подрываюсь с места. Лихорадочно ищу трусы и не найдя, натягиваю джинсы на голое тело. Несусь в соседнюю комнату и просто зверею от бешенства.