«Линия Сталина» в бою - Валентин Рунов

С тем, чтобы не допустить окружения, в 9 часов командующий приказал командиру 29-й танковой дивизии выдвинуться в направлении на Сопоцкин и совместными усилиями с 56-й стрелковой дивизий восстановить положение по государственной границе. Однако контратака 29-й танковой дивизии, начатая в 12 часов, была встречена шквальным огнем противотанковой артиллерии противника. Танковая дивизия понесла большие потери, но смогла несколько задержать наступление противника.

Другая, 33-я танковая дивизия, 11-го механизированного корпуса также была направлена на север и вскоре вступила в бой с противником на рубеже Новый Двор, Сидра, прикрывая шоссе Августов, Гродно.

В этот день связи штаб 3-й армии со штабом Западного фронта не имел. Также была нарушена связь между штабом армии и штабами 27 – стрелковой дивизии и 11-го механизированного корпуса.

Из воспоминаний командира 11-го механизированного корпуса генерала Д.К. Мостовенко следует, что на 22 июня 1941 года в соединениях корпуса имелось в наличии 3 танка марки «КВ», 24 – Т-37, 242 – Т-26, БТ – 44 и 18 огнеметных танков. Танки Т-26 и БТ были получены на укомплектование из других частей с небольшим запасом моточасов. Необходимость подготовки танкистов в короткие сроки заставила осуществлять интенсивную эксплуатацию этих танков. Поэтому на 22 июня от 10 до 15 % этих танков находились в неисправном состоянии и остались в своих парках. Катастрофически не хватало тракторов для эвакуации неисправных танков и буксировки артиллерийских орудий, не хватало бензоцистерн, не было топографических карт.

Особенно остро стоял вопрос с горючим. На складах корпуса его было явно недостаточно. С началом войны в поисках горючего на окрестные нефтебазы, аэродромы и даже в гражданские организации были направлены военные представители на автомобилях с обычными бочками. Но большинство из этих автомобилей обратно в расположение своих частей не вернулись.

С началом агрессии фашистов связь корпуса со штабом армии и военного округа была нарушена. Несмотря на это, командиру корпуса удалось поднять по тревоге 33-ю танковую и 204-ю моторизованную дивизии, а 29-я танковая дивизия была поднята по тревоге штабом 3-й армии. В результате, по мнению командира корпуса, около 9 часов утра в бой с противником вступило около 250 танков.

204-я механизированная дивизия, которая дислоцировалась в районе города Волковыск, не смогла выдвинуться в короткие сроки в район боевых действий из-за отсутствия автотранспорта. С большим трудом ее командиру удалось выдвинуть на автомашинах к 14 часам в район Барановичей штаб дивизии и один из ее батальонов. Остальные части вынуждены были совершать марш пешим порядком, постоянно подвергаясь ударам противника с воздуха.

В тот и другой дни «в воздухе не было ни одного советского самолета. По плану прикрытия 11-й механизированный корпус должен был действовать с 11-й смешанной авиационной дивизий. Но делегат штаба корпуса, посланный в штаб авиационной дивизии, доложил, что самолеты уничтожены противником».

Постепенно в соединения корпуса начали прибывать офицеры связи из штаба армии, которые привезли приказ командующего уничтожить прорвавшегося противника и обеспечить организованный отход стрелковых частей 4-го стрелкового корпуса на тыловой рубеж. Однако попытки контратаковать наступающие части противника в условиях господства в небе вражеской авиации успеха не имели. Поэтому после непродолжительного боя части корпуса начали отступление в восточном направлении.

В 0 часов 30 минут командующий Западным фронтом направил командующему 3-й армией через офицера связи приказ прочно удерживать Гродно, а с утра 23 июня нанести «решительный удар» в направлении на север.

К середине дня 23 июня частям 33-й танковой дивизии удалось выбить противника из населенного пункта Даброво. Но в это время командующий армией отдал приказ об отходе 29-й танковой дивизии, что создавало угрозу выхода противника в тыл других соединений 3-й армии. К исходу дня войскам армии с трудом удавалось сдерживать наступление противника, стремившегося овладеть Гродно.

В это время в штаб 3-й армии прибыл новый офицер связи штаба Западного фронта и привез приказ о том, что с утра 24 июня соединения армии совместно с 10-й армией и группой генерала Болдина должны разгромить противника в районе Гродно, а затем наступать вдоль реки Неман и к исходу дня занять рубеж Друскеники, Меречь. Конечно же, в то время данная задача была невыполнима. К исходу дня 23 июня 11-й механизированный корпус имел в строю всего 50 танков, 56-я стрелковая дивизия была сведена в два отряда численность до 800 человек, 27-я стрелковая дивизия потеряла более 40 % личного состава.

Получалось, что командование фронта, как и армии, постоянно теряли управление войсками, не знали реальной картины. В соответствии с этим принимались решения, которые не только не помогали командирам частей и соединений отражать агрессию, но и зачастую мешали. Второй причиной неэффективных действий советских войск было несвоевременное доведение приказов до исполнителей и (или) потеря времени по докладу обстановки с поля боя. Это приводило к незнанию обстановки на конкретное время, точнее, на момент принятия решения вышестоящим командиром. Поэтому командующий фронтом, армии отдавали приказы, которые заведомо были невыполнимы.

Оборона Осовецкого и Замбровского укрепленных районов

В соответствии с директивой командующего Белорусского Особого военного округа 1941 года, войска участка прикрытия 10-й армии должны были в случае войны оборонять государственную границу СССР в полосе 145 километров по фронту и отразить имеющимися силами наступление противника и разгромив его ударные группировки.

Для выполнения этой задачи в составе 10-й армии (с учетом средств усиления) находились: 1-й (2-я и 8-я стрелковые дивизии), 5-й (13 и 86-я стрелковые дивизии) стрелковые корпуса, 6-й кавалерийский корпус (6-я и 36-я кавалерийские дивизии), 6-й (4-я и 7-я танковые, 29-я моторизованная дивизии) и 13-й (25-я и 31-я танковые. 208-я моторизованная дивизии) механизированные корпуса, части корпусного подчинения и Осовецкий укрепленный район. Всего в армии насчитывалось 99 тысяч человек личного состава, 571 танк (113 тяжелых, 122 средних, 336 легких), 964 пушки и гаубицы, более 300 минометов, 944 противотанковых и 84 зенитных орудий. Командующим армией был генерал-майор К.Д. Голубев, членом Военного совета – бригадный комиссар Д.Г. Дубровский, начальником штаба – генерал-майор П.И. Ляпин. Штаб армии находился в Белостоке. Кроме того, на территории армии располагались, не подчинясь командующему, Осовецкий (комендант – генерал-майор Александров) и Замбровский (комендант – полковник Будников) укрепленные районы.

Усиленный венчатый полукапонир на 1 станковый пулемет

По плану прикрытия государственной границы 10-я армия должна была иметь предполье и главную полосу обороны. Предпольем являлась полоса местности, расположенная между линией государственной границы и передним краем Осовецкого и Замбровского укрепленных районов. Эта полоса по глубине была не везде одинаковой и колебалась от 4 до 15 километров. Строительство укреплений предполья в виде дзотов, противопехотных и противотанковых препятствий началось еще в 1940 году, однако оно протекало весьма неорганизованно, беспланово, а во многих местах – без серьезного предварительного оперативно-тактического решения.

Первый оборонительный рубеж армии (главная полоса обороны) проходил по линии Бжозувка, Щучин, Заремы и далее по реке Западный Буг. Особенностью этого рубежа было то, что он на большей части своего протяжения не опирался ни на какой рубеж естественных препятствий и только на небольшом участке – на реку Западный Буг.

Участок прикрытия государственной границы 10-й армии был разделен на две части рекой Нарев, что при наличии всего одного моста в районе Ломжи затрудняло фронтальный маневр резервами. Другая река Бобр затрудняла сообщение северной части участка с тылами армии и фронта.

Других рубежей обороны в полосе армии заранее не оборудовалось. Поэтому резервы стрелковых корпусов, не говоря уж об армейских резервах, должны были находиться в районах, не подготовленных для ведения обороны, в готовности действовать по решению командующего армией.

По воспоминаниям начальника штаба 10-й армии П.И. Ляпина «в отношении подчинения обоих укрепленных районов была полная неразбериха. С одной стороны, командующий 10-й армией являлся ответственным не только за техническое выполнение плана строительства обоих укрепленные районов, но и за оперативное решение по размещению батальонных районов и каждого сооружения в отдельности. С другой стороны, командарм не знал оперативного решения по использованию УР в системе обороны госграницы на случай возникновения войны, так как оба укрепленных района в состав войск участка прикрытия 10-й армии не входили.