Стамбул. Сказка о трех городах - Беттани Хьюз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме того, император Север начал строительство ипподрома для проведения гонок на колесницах. А еще – Кинегия. Это нечто среднее между зоопарком и ареной для забоя животных, здесь позднее стали устраивать публичные наказания и (вплоть до наступления христианской эры) публично приводить в исполнение смертные казни{127}. Также соорудили амфитеатры для представлений с дикими животными – своего рода интерактивный зоопарк без клеток, вроде тех, что встречаются в большинстве современных культовых городов, – и новый театр{128}. Так что представляя себе Византий во времена Древнего Рима, нужно вызвать в воображении город, оглашаемый рыком больших кошек, треньканьем страусов и пронзительным ревом страдающих слонов (кости всех этих животных были обнаружены в ходе недавних раскопок у Еникапы). Животных привозили из других стран, чтобы римляне удовлетворили свое изуверское, модное тогда желание увидеть чужую смерть своими глазами{129}.
Север не только украшал город – он создавал его значимость. В центре Византия император воздвиг броский памятник, который стали называть Милием. Это – ориентир, от которого с этих пор отсчитывали все расстояния по всей Римской империи, не меньше. Милий – отец всех мильных камней.
Так что Милий знаменательным образом олицетворяет подготовленную идею о том, что точкой, где заканчивается Европа и начинается Азия (и наоборот), является именно этот город, и отсюда-то и нужно – милю за милей в римском исчислении – отмерять реальные расстояния до значимых пунктов. Однако сегодня он явно не производит впечатления. Бесформенный, покрытый выбоинами обрубок, стоящий в самом центре современного города, – вот все, что осталось от этого памятника, некогда представлявшего собой каменный купол с красивейшей скульптурой. Останки Милия расположились на пересечении трамвайных путей, огибающих ипподром – ныне площадь Султанахмет, – напротив собора Святой Софии. Туристы редко останавливаются, не замечая этого древнего памятника. Окружающую его ограду облюбовали кошки, а у подножия копятся фантики и окурки. Но сколь он ни заброшен, этот каменный обрубок все же – поистине культовое сооружение.
Реконструкция Милия, возведенного Септимием Севером в Византии. Отсюда отмерялись все расстояния в Римской империи
Со временем Милий станет для всех своего рода «нулевым километром» цивилизации: точкой, с которой начинается пространственное восприятие неварварского мира. От Милия отмеряют расстояния, и он обозначает тот миг, когда Византий действительно стал топографическим и культурным ориентиром как для Востока, так и для Запада.
Позднее император Север покорил Месопотамию и усовершенствовал свой родной город Лептис-Магна, расположенный в современной Ливии: он перестроил форум и порт (откуда в Рим и Византий возили львов, истязая их потом в Колизее и амфитеатрах). Септимий намеревался доказать миру, что ось власти сместилась, и это североафриканское поселение всегда годилось для могущественного императора. Среди археологических находок, обнаруженных в здешних песках, – уникальные комплекты мозаики Римской эпохи. На них воины травят животных, а выбившийся из сил гладиатор навалился на своего противника.
Если попытаться оживить в воображении, каким был Византий во II в., то сохранившиеся развалины Лептиса весьма в этом пригодятся. Когда в 2011 г. в Ливии начались волнения, полковник Каддафи превратил развалины дворца Севера в арсенал, разместив среди этих древних камней танки и боевую технику. Лептис – олицетворение насыщенной древней истории этих мест, где огромную роль играли выдающиеся личности. В жизнеописании Севера и в факте установки в Византие Милия начинает проглядывать геополитический организм, чье сердце, опять же, бьется на Востоке{130}.
В 212 г. сын Севера, Каракалла, установил для всех свободных жителей Римской империи гражданские права – более 30 миллионов мужчин и женщин от Сирии до Сканторпа[7], в том числе и жители Византия, отныне верили в то, что они – участники римского проекта. Однако реформы Каракаллы пришлись на трудные времена. Всего через два поколения, в 257 г., на Византий напали готы, направлявшиеся к Черному морю. Их натиск отразили благодаря недавно возведенным Севером стенам, однако им удалось подобраться угрожающе близко и занять Халкидон. Готское войско горело желанием захватить город. Через десять лет они вернулись и оставили свои попытки лишь после того, как правящий тогда император, Клавдий II (ныне торжественно носящий имя им же повергнутых, Клавдий Готский) унес 50 000 жизней варваров.
Город хранит память (а возможно, городскую легенду) о том, что на его территории и сегодня есть настойчивое напоминание о победе Клавдия – Готская колонна. Эта уникальная древнеримская реликвия стоит без призора в парке Гюльхане, в конце пропыленной тропинки, там, где некогда располагался городской зоопарк, в двух шагах от того места, где в эпоху Античности давали грандиозные зрелища со зверями{131}. Ее до сих пор можно увидеть с тыловой части дворца Топкапы. Эта колонна высотой 18,5 метра (раньше, по свидетельству Никифора Григора, на ней высилась статуя легендарного основателя города, Византа) представляет собой заявление всему миру: «римские» города вроде Византия не будут предметом набегов варваров!
На самом деле колонна воздвигнута на месте более древнего святилища, которое, по словам местного географа Дионисия Византийского, посвящалось Афине Экбасиос, то есть Афине, способствовавшей благополучной высадке на берег{132}. Это – лишь одно из множества расположенных в самом Византие и по берегам Босфора святилищ и географических названий, напоминающих о первых – как реальных, так и вымышленных – путешествиях отважных греков. Готская колонна – почти наверняка именно «то самое место», где греки железного века открыли свою первую лавочку в городе, который позднее назовут Византием. В наши дни большинство туристов проходят мимо, отдавая предпочтение прелестям стоящего позади дворца Топкапы. Да и красный «Фиат» (производства турецкой компании Tofaş), много лет припаркованный у подножия, едва ли добавил колонне притягательности.
Тем временем к юго-востоку от Византия со своего трона в Пальмире, оазисе на дорогах Шелкового пути, римским властителям задавала жару царица Зенобия. К 271 г. Зенобия господствовала на большей части ранее находившегося под властью Рима Востока – за исключением Анатолии. Зимой 271/2 г.
