Братва и кольцо - Дмитрий Пучков

Он оглядел бойцов и скомандовал:

– Подъем, выходи строиться!!!

Кряхтя и сопя, ошалевшие от темноты карапузы и их спутники поднялись на ноги и побрели за Пендальфом. Но уже через какой-то десяток шагов тот остановился и запрокинув голову, уставился куда-то вверх. Там на черном фоне резко выделялось светлое пятно открытого колодца.

Пендальф прищурился, поднес к глазам сложенную черпаком ладонь и на секунду замер.

– Что это там черненькое белеется?

Высоко вверх по всей длине шахты уходили вбитые в стену штольни проржавевшие скобы. Пендальф ухватился за нижнюю, неожиданно легко подтянулся на ней, словно испытывая на прочность, и с ловкостью заправского юнги полез к свету. Остальные, неуклюже цепляясь за холодный металл, поползли за предводителем, не желая оставаться в вонючем коллекторе.

Добравшись до люка, Пендальф по пояс высунулся из шахты, огляделся – глаза с трудом привыкали к свету, но когда привыкли, увиденное настолько поразило старика, что он, свесившись обратно в лаз, воодушевленно проорал, словно старался подбодрить своих спутников, с трудом цеплявшихся за скользкие скобы:

– Б-а-а-а-тюшки, это же подземный город коротышек.

Глава девятая.

РАЗБОРКИ В МАЛЕНЬКОЙ УМОРИИ

Мне к любимой не пройти,

могут встретить но пути «местные».

Группа «Сектор Газа»

Вываливавшимся на поверхность было не до местных красот, они были рады уже глотку чистого воздуха, и только впечатлительный Сеня нашел в себе силы оценить окружавший их пейзаж:

– Да тут красиво, как в метро «Автово»!

Люк, из которого выбрались компаньоны, оказался рядом с красной кремлёвской стеной, как раз в том месте, где теснились могильные таблички, среди которых даже неопытный взгляд мог разглядеть совсем свежее захоронение, Гиви бросился прямиком туда.

Не сразу разобравший, в чем дело, Пендальф попытался окрикнуть гнома:

– Гиви! – Но тот уже не реагировал на происходящее вокруг, он подбежал к стене, уткнулся в кирпичную кладку лбом и запричитал:

– Нэт! Нэт! Нэт!

Пендальф подошел к стене, уставился на эпитафию и, откашлявшись, громко прочел:

– «Спи спокойно, старый товарищ Балин, стахановец вечный».– Он посмотрел на Гиви и попытался подыскать какие-то слова утешения.– Значит, помер твой братан… Какая неприятность!

Кто-то тронул его за плечо, Пендальф оглянулся – и Лагавас горячо-горячо принялся нашептывать ему:

– Натто ухотить. Нелься тут садершиваться.

Пендальф отстранил эльфа, опустился на одно колено, достал из вороха венков здоровенную амбарную книгу и с выражением принялся читать:

– «Я веду прямой репортаж из главной пещеры. Они захватили мост и вторую залу. Примерно две роты, штыков двести. Пулеметы на флангах. Если прижмут к реке – крышка. Никаких гарантий. От пуль темно. У меня кончаются чернила, всё пропало. И напоследок – берегите себя!!!»

Мерин Гек, последним поднимавшийся из коллектора и зацепившийся штаниной за последнюю скобу, все еще наполовину торча из люка, с ужасом слушал повествование. Когда Пендальф для пущего пафоса театрально захлопнул книгу, дочитав последние строчки, донельзя впечатленный карапуз покачнулся, руки его разжались, и ящик защитного цвета, который он нес, с грохотом провалился в люк. Пендальф аж подпрыгнул от злости:

– Придурок! Я если бы ты нес патроны?! Где-то внизу рвануло так, что кремлевская стена, казалось, качнулась, взрывной волной Гека выкинуло из люка и порядком приложило головой о качественную мраморную плиту с какой-то труднопроизносимой фамилией.

«Вот тебе, бабушка, и мемориал Гранаткина» – эта мысль, невесть откуда забредшая в его тупую башку в тот момент, не давала покоя Геку до самой смерти.

И не сносить бы ему головы, да судя по нетрезвому пению про Мурку, возникшему где-то за кремлевской стеной, тряхнуло не их одних!

Лагавас вскочил на ноги:

– Урки!

Через мгновение в нескольких метрах от них распахнулись покосившиеся ворота, из которых вывалилась толпа гопников. Аккуратно раздвинув ошалевших карапузов, внезапно оказавшихся ближе всех к группировке отборных отморозков, и на ходу разминая шею, вперед выдвинулся явно соскучившийся по старому доброму мордобою Агроном:

– Все назад, щас будет махач!

Впрочем, отморозки быстро показали – за ними не заржавеет. С тем же понтом раздвинув своих корешей, на передний план из толпы гопников вышел здоровенный бегемотообразный толстяк в ватнике.

Баралгин аж присвистнул от удивления:

– Фигасе!!! Они мумми-тролля привели!!!

Гиви вспрыгнул на ближайшую могилу и выхватил из ножен здоровенный кинжал:

– Запускайтэ па одному! Я им покажу, гдэ роки ночуют!!!

О таких битвах не слагают песен скальды и не рассказывают седые ветераны. От таких битв не остается воспоминаний, потому что некому вспоминать. Короче, махач был чисто реальный!

В ход шло все, что попадалось под руку,– булыжники, куски арматуры, битые бутылки. Если бы на стенах висели ружья, их обязательно вставили бы кому-нибудь пониже поясницы. Гек, к примеру, размахивал вырванной давешним взрывом скобой из канализационной шахты. Агроном и Пендальф палили с колена с удивительной кучностью, убивая каждым выстрелом не менее десятка жуткорожих гопников. У тех же, наоборот, боевые действия совершенно не ладились – в лучшем случае их пули сбивали ветви с елей по соседству да крошили мраморные плиты, в худшем – рикошетили от стен, укладывая наповал всё тех же урок.

Вокруг громоздились горы трупов, и только здоровенный толстяк всё ещё оставался жив и невредим. Его единственным, но грозным оружием оказались кулаки размером с пудовую гирю, которыми он уже успел отдуплить Лагаваса, и теперь, грозно рыча, носился между трупами, подыскивая толкового спарринг-партнёра.

Он уже был готов броситься на Баралгина, когда наперерез ему, сжимая в руках невесть где притыренную двустволку, бросился Фёдор и с близкого расстояния разрядил оба ствола прямо в заросшую волосами переносицу.

Наблюдавший за происходящим с почтительного расстояния Сеня аж присвистнул от удивления:

– Ни фига себе. Чистый Quake!!!

Его голос утонул в противнейшем хрусте ломаемых ребер – уже мертвый толстяк пробежал по инерции еще несколько шагов, ноги его заплелись, и он рухнул навзничь, подминая под себя офигевшего в атаке Фёдора.

Наступила какая-то пронзительно мгновенная тишина, и только тихие стоны, доносившиеся из-под исполинской туши, привело Сеню в чувство.

– Агроном! Помоги! Агроном! – Фёдор звал на помощь, и Сеня бросился к толстяку, пытаясь за ногу стащить его с Фёдора. Ровно с тем же успехом Сеня мог бы спасать Анну Каренину из-под паровоза: Сеня и урка были в абсолютно разных весовых категориях. В данной ситуации у Сени было только одно преимущество перед толстяком – он был жив.

Когда подоспевший Агроном помог Сене освободить Фёдора, тот уже вполне годился в качестве цветной иллюстрации представлений древних индусов об устройстве мира. Только у тех плоская Земля покоилась на слонах, а здесь все было немножечко по-другому – на абсолютно плоском Фёдоре, казалось, только что покоились слоны. Даже паровой каток не смог бы обеспечить более достойный результат.

Сеня покосился на труп урки и тихо, чтобы не быть услышанным, пробурчал себе под нос: «Толстяк… ты всегда думаешь о нас».

Агроном опустился на колени возле Фёдора, видок у того был – хоть прям сейчас в рамку вставляй. Бомж только покачал головой:

– О, нет!.. – Глаза его застилали слезы.

В этот момент Фёдор принялся яростно вращать зенками, и Сеня бросился к нему, отпихнув слишком рано потерявшего всякую надежду Агронома:

– Да он живой!

Сеня достал из-за пазухи велосипедный насос, секунду поразмышлял о чем-то, потом толкнул Агронома в бок:

– Не в курсе, где у него ниппель? – И, не дождавшись ответа, впихнул Фёдору в рот плетеный шланг и принялся накачивать друга воздухом. Фёдор округлялся прямо на глазах у изумленного Агронома и быстро достиг своей прежней конфигурации. Увлекшийся Сеня получил от приятеля звонкую оплеуху.

– Не гони, Сеня, всё ништяк. Достаточно. Мне и так теперь твоими стараниями придется недельку на кремлевской диете посидеть, а то бабы любить не будут!

Агроном подал ему руку, поднимая на ноги, и, глядя прямо в глаза карапузу, торжественно заявил:

– Ну что, Фёдор, теперь и ты знаешь, что такое кун-фу!

Пендальф только ухмыльнулся, глядя на эту картину:

– Мощный хоббит попался. Не зря мы на него такие надежды возлагаем!!!

Постепенно вся команда собралась вокруг геройского карапуза, галдя и наперебой споря, кто больше испугался при виде урки, заваленного в итоге Фёдором. Одним из последних, заметно прихрамывая, подошел и Лагавас, живой, но порядком помятый, с черным от синяков лицом. Он заглянул в глаза Фёдору и доверительно сообщил: