СБОРНИК: СТРАННИК. ПРИТЧИ И РЕЧЕНИЯ - Халиль Джебран Джебран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А нам надежды призрак радует взор.
И все пути твои – в пределах земных,
А перед нами – безграничный простор!
Так насмехайся, оскорбляй, обвиняй,
И наши дни наполни злобной враждой,
И бей камнями, распинай, проклинай –
Свободный дух неуязвим пред тобой!
Не повернёшь ты в небе звёзды назад,
Их не погасит чёрный сумрак ночной!
Ты говоришь: мы только брешь в небесах –
Её заткнёшь ли болтовнёю пустой?!
Душе
Когда б не к вечности стремленье,
Не мог бы я услышать пенье
В тяжёлой поступи веков,
Я так легко бы жизнь отринул,
На тело бренное накинул
Могильных тайн седой покров.
Когда бы не омыл слезами,
Не тронул скорбными тенями
Глаза свои, – мой взор бы сник,
Я брёл бы, как слепой, блуждая,
Путей своих не постигая
И видя только мрака лик.
Да, жизнь, как ночь, недолго длится
Заря за нею золотится,
А жажда сердца говорит,
Что пред зарёю мрак бессилен,
Что сладкой влагой Сальсабиля[45]
Смерть без отказа напоит.
Когда невежда скажет смело:
«Дух исчезает, как и тело,
А что исчезло – не вернуть!» –
Ответь: «Цветку настанет время
Увять, но он оставит семя –
Вот вечности священный путь!»
Сокровенная страна
Занимается заря – уйдём скорей,
Здесь живут чужие люди, друга нет!
Как расти цветку меж розовых ветвей,
Коль другими лепестками он одет?
Средь развалин не найдёт себе друзей
Тот, в чьём сердце – яркой молодости свет!
Там, вдали, алеет утро – посмотри!
Ведь откликнуться на зов готовы мы
И не верим, что сияние зари –
Порождение вечерней скучной тьмы!
В той долине, где тянулись наши дни,
Бесконечная текла река забот,
И печалей стаи в горестной тени,
Словно совы, совершали свой полёт.
Пили мы отравы горечь из ручья
И срывали ядовитые плоды.
Плащ терпенья загорался на плечах –
Скрыть под пеплом не могли мы наготы.
Плащ терпенья мы стелили по ночам –
Превращался он в терновые кусты.
О издревле сокровенная страна!
Если б знали мы, куда же нам идти?
Где в горах твоя высокая стена,
И в пустыне кто укажет нам пути?
Ты мираж, иль как надежда ты дана
Тем, кто жаждет невозможное найти?
Иль как лёгкий сон ты теплишься в сердцах,
А наутро угасаешь – не вернуть?
Иль как туча ты купаешься в лучах
Перед тем, как в море мрака утонуть?
Царство истины, ума и красоты,
Колыбель для тех, кто жаждет им служить!
Недоступна караванам дальним ты,
Кораблям к тебе по морю не доплыть.
Ты не в северной, не в южной стороне,
Нет тебя ни за спиной, ни впереди,
Не в пространстве ты небесном, не на дне,
Не в горах и не пустыни посреди:
Ты – душа моя в сияньи и огне,
Сердце, бьющееся трепетно в груди!
* * *
Прошу тебя, о сердце, скрой от людей
Печаль твою и муку страсти твоей – смирись!
Глупец откроет всем
И чувства, и мечты.
Достойнее – молчать,
Когда полюбишь ты.
Прошу тебя, о сердце, тайну лелей,
Не отвечай тому, кто спросит о ней – сдержись!
– Где та, которой ты Дарил сердечный пыл?
– Она давно с другим,
И я о ней забыл!
Прошу, о сердце, скрой тоску от людей:
Ведь то, что ранит – то и лечит скорей – бодрись!
Любовь сравни с вином:
Когда бокал налит,
Лишь влагу видишь ты,
А дух внутри сокрыт.
Прошу, о сердце, будь спокойным, умей
Средь ураганов, среди бурных морей спастись!
Грозный призрак
Грозный призрак надвигается в ночи,
Приближается, колеблется, молчит.
Он собою застилает лунный свет,
Словно больше властелина в мире нет.
Чуть земли касаясь, он плывёт один,
Словно облако скользит среди руин,
В дымку легкую тумана погружён
И таинственным сияньем окружён.
Я молил его: «О ночи властелин!
Отвечай мне – человек ты или джинн?»
Злой усмешкой встретил он мои мольбы:
«Я не джинн, не человек, я – тень судьбы!»
«Ах, давным-давно простился я с судьбой –
С той минуты, как заброшен в мир земной!»
И сказал мне призрак тихо: «Я – любовь,
Без любви земную жизнь не славословь!»
«Нет, любовь – весенний трепетный цветок,
Что увял под летним солнцем, изнемог!»
Словно рокот моря голос прозвучал:
«Смерть я, ужас, окончанье всех начал!»
«Смерть не ужас – пробужденье ото сна,
Утро благостное, истины весна!»
«Знай, я слава, я всеобщая мечта,
Если славы не добьёшься – жизнь пуста!»
«Слава – тень, добыл её иль не добыл,
Тень, что манит, исчезая средь могил!»
«Тайна духа, тайна тела – это я,
Бесконечная загадка бытия!»
«Если в тайну силой мысли ты проник,
То как сон она исчезнет в тот же миг!»
«Замолчи, довольно! Слушать нету сил!»
«Но ведь спрашивать никто не запретил?!»
«Все вопросы – порожденье суеты:
Знай, что мы одно и то же – я и ты!
И всегда теперь увидишь нас вдвоём
Ты в зеркальном отражении своём;
Изучай его!»
И призрак, словно дым,
Вдруг растаял, стал неслышен и незрим.
Мук сомнения не в силах превозмочь,
Я блуждал во мраке мыслей эту ночь.
* * *
Паутиной сомнений мои вы опутайте дни,
Оплетите упреками ночи мои – всё равно
Не обрушите стойкую башню – терпенье моё –
И из чаш моих звонких не сможете вылить вино!
В моей жизни навеки свила безмятежность гнездо,
Моё сердце покойно, святилище мира оно.
Неужели бояться я смертного часа могу,
Если кубок судьбы мне пригубить сегодня дано?
Слава
Я в час отлива на песке слова чертил
И столько в те слова вложил душевных сил!
А захотел перечитать – прилив их смыл,
Остался вместо мудрых слов холодный ил.
О чём поёт ручей
Шёл один я по долине в ранний час,
Раскрывавший людям тайны бытия,
Тьмой ночною утаённые от нас,
И услышал я певучий зов ручья:
«Жизнь – не только наслажденье,
А стремление, кипение и страсть.
Смерть – не умиротворенье,
Лишь отчаянье и чёрной муки пасть.
Мудрость – не в красотах речи,
Только в тайном смысле высказанных слов.
Ты не чином будь отмечен –
Славен тот, кто чин любой презреть готов.
Нужно ль предками кичиться –
Их грехи любого могут погубить.
Стоит ли оков стыдиться –
Блеск цепей способен золото затмить.
Рай – не радость воздаянья,
В мирном сердце он, невинном и простом.
Ад – не горечь наказанья,
В злобном сердце он, завистливом, пустом.
Нет, богатство – не отрада,
Есть бродяги всех счастливей во сто крат.
Бедняка жалеть не надо:
Корка хлеба да рубаха – он богат!
Не в чертах лица прелестных –
Красота твоя в сиянии души.
Прав ли правый? Неизвестно.
Сразу грешника отринуть не спеши!»
Вот что слышал я в журчании ручья,
Пробегавшего меж древних скал седых.
То, что слышал я в журчании ручья, –
Может быть, разгадка тайн глубин морских.
Пьеса ИРАМ МНОГОКОЛОННЫЙ[46]
Разве ты не видел, как поступил твой Господь с Адом, Ирамом[47], обладателем колонн, подобного которому не было создано в странах?[48]
Коран
Вступают в него некоторые из моей общины.
Из хадисов[49]
Когда Шаддад ибн Ад завладел всем светом, то отрядил он тысячу эмиров – исполинов племени Ад – на поиски обширных земель, обильных водою и напоенных благоуханным воздухом, лежащих в удалении от гор, дабы построить там золотой город. Отправились эмиры в путь, взяв с собою каждый по тысяче человек из числа слуг и приближенных. И так странствовали они, доколе не открыли обширные благоуханные земли. Земли эти полюбились им, и повелели они зодчим и строителям, и те заложили город, расположенный четвероугольником протяженностью в сорок фарсахов[50] – по десяти с каждой стороны; вырыли водоем, выложили дно и стены йеменским ониксом по самые края вровень с ликом земли; потом обнесли город стеной высотою в пятьсот локтей и покрыли ее вызолоченными листами серебра, слепившими на солнце взор. Шаддад послал людей во все концы света добыть из рудников золото и отлить из того золота кирпичи. По его слову извлекли покоившиеся в толще земли сокровища; потом построил он внутри стен города сто тысяч дворцов по числу начальников в царстве своем – каждый дворец с колоннами из всякого рода хризолитов и яхонтов, скрепленных чистым золотом, каждая колонна высотою в сто локтей. Посреди города он заставил течь реки, отвел их воды к тем дворцам и палатам. Дорогам в городе положил быть из золота, многоценнейших каменьев и яхонтов. И украсил дворцы листами золота и серебра, и насадил по берегам рек множество дерев, стволы коих были чистое золото, а листья и плоды из хризолитов, яхонтов и жемчужин всех родов и видов. И умастил городские стены мускусом и амброй, устроил себе в городе богато убранный сад и сделал деревья в том саду из яхонтов, изумрудов и всех известных минералов. И посадил на них всевозможных певчих птиц, которые заливались трелями и щебетали.