Путешественник во времени - Генри Ченселлор

— Двадцать первое, как вам должно быть известно, — поправила его дронт.

— Тем более.

— Значит, никого из вас не волнует, что случится дальше? Предположим, сапфир…

— Сапфир! — перебил его кольцехвостый лемур. — Ну конечно сапфир. Вот умора!

— Его здесь нет, Том, и никогда не было, — твердо сообщила дронт. — И, бог свидетель, они все его искали.

— В самых нескромных местах, уверяю вас, — с чувством добавил трубкозуб.

— Но… вы уверены, что здесь его нет? Я имею в виду, откуда вы знаете?

— Никто его не нашел, значит, он не может быть здесь, — ответил носач, чистя ногти. — Как правило, люди знают, где искать подобные вещи.

Том не был в этом так уж уверен.

— А тигра вы об этом не спрашивали?

Повисло молчание, и мальчик понял, что только что задал крайне неудобный вопрос.

— Ну, раз уж ты спросил, честно говоря, нет, — прошептал орангутанг.

— Почему? — невинно полюбопытствовал Том. — Разве камень не был наградой за его голову?

Неловкая тишина продолжала висеть, а примат удрученно уставился в пол.

— Дело в том, — вполголоса пояснила дронт, украдкой покосившись на лестницу, — что тигр никогда не разговаривал. Ни с кем из нас. Ни разу.

— Он людоед, видишь ли, — прошептал мамонт. — Безобразная история, — добавил он, покачав огромной головой. — Мы действительно не любим говорить об этом.

— Значит ли это то, что вы боитесь тигра?

Том огляделся вокруг и понял, что угадал правильно, хотя никто и не захотел это признать. Даже огромный бурый медведь избегал его взгляда.

— Он съел около четырехсот человек, — прошипела анаконда. — Четырехсот…

Мальчик ничего не понимал. Здесь собраны опаснейшие дикие звери в мире, сами, должно быть, убившие тысячи человек. И все же они боятся одного-единственного тигра. Почему? А затем ему в голову пришла другая мысль. Раз уж они, в каком-то смысле, все еще живы, как он уже признал, то удивительно, что они до сих пор не переубивали друг друга. Что им помешало? Может, то, что мамонт сказал о мышах, было справедливо и для всех них? Возможно, их останавливает вся эта бумага, которой набиты их головы: старые газеты с назидательными историями, проповеди, отрывки из Библии. Они больше не считают правильным убивать друг друга. А поскольку не испытывают голода, то и необходимость в этом отпала. Но возможно, тигр отличается от них. Возможно, он остался зверем и снаружи и внутри и не разговаривает просто потому, что не может? Возможно, тигр — единственное существо во всем музее, чья голова не набита газетами времен короля Эдуарда,[13] но, если подумать, он мог оказаться и единственным, кому известно, где находится сапфир. И тут Том понял, что именно должен сделать. Все выяснить. Развернувшись, он начал медленно подниматься по лестнице.

— Что ты творишь? — прошипела дронт.

— Том, вернись, — встревожено прошептал носач. — Не валяй дурака.

Но мальчик им не ответил. Он уже различал впереди смутную полосатую тень над лестницей — как раз там, где должен был лежать тигр. В музее стояла полная тишина, и, поднимаясь выше, Том спиной ощущал взгляды животных. Наконец он добрался до верха и увидел перед собой грозного зверя, чья шкура вылиняла до цвета старой бумаги, вытянувшегося так, как будто он грелся на солнышке. Мальчик сделал еще пару шагов вперед и замер — уши тигра прижались к черепу, а белый кончик хвоста дернулся. Ближе не подходи, словно бы предупредил он. Огромный кот обернулся, и Том встретился взглядом с его огненными глазами, в которых скука мешалась с любопытством. От этого зверя дружелюбием и не пахло.

— Простите, хм… сэр, — эхом разнесся по залу негромкий голос Тома. — Вы… случайно, не представляете… э-э… где сапфир?

Ответа не было. Огромный людоед взглянул на мальчика с интересом, как если бы узнал его, но промолчал. Во всем музее висела тревожная тишина. Никто не шевелился. Вглядевшись в сумрак, Том увидел, что пылающие глаза уже не смотрят на него, а следят за чем-то бегущим по полу. За маленьким черным жучком. Тигр лениво вытянул тяжелую лапу и накрыл ею крошечное существо. На миг задержав ее там, он снова поднял ее, и насекомое, поднявшись на лапки, продолжило путь. Зверь подождал немного и повторил забаву.

— Восхищаюсь смиренным жучком, — прорычал он, наблюдая, как тот снова поднимается, так и не свернув с выбранного пути. — Пример для всех нас, ты не находишь?

Том промолчал. Он гадал, сколько секунд осталось жить насекомому. Откуда-то снизу послышались испуганные вздохи.

— Он говорит, — шепнул чей-то голос. — Это говорящий тигр!

— А ты — говорящий муравьед.

— А ты — говорящий панголин.

— Тсс! — зашипел кто-то еще.

Не обращая внимания на перешептывания, тигр снова посмотрел на Тома.

— Жук не боится ничего и никого, — продолжил он, — даже меня.

Зверь вдруг прихлопнул жука лапой и раздавил. Затем поднялся, лениво потянулся, спрыгнул с возвышения и бесшумно двинулся по галерее. Дойдя до дальнего конца, людоед обернулся, обводя взглядом музей.

— Хм, — проворчал он, — как и следовало ожидать.

Повисла полная тишина. Тигр пристально рассматривал огненными глазами всех прочих обитателей музей. Каждое животное чего-то ждало, хотя и не понимало, чего именно.

— Всего лишь сборище нелепых созданий, — презрительно фыркнул тигр. — Таких культурных и крайне бесполезных. Подумать только, любой из вас мог бы стать моей пищей.

Взгляд его задержался на косматой громаде мамонта. Тот встревожено обернулся.

— Особенно ты.

Мамонт испуганно вздохнул.

— Возможно, тебе это еще предстоит.

— Господи, — прошептал носач, — говорящая тигрица-людоед…

— Верно, — прорычала огромная кошка. — Я самка. Как это для вас характерно — считать меня самцом лишь потому, что я во всех отношениях превосхожу вас. Но это не так. Хотя вы можете обращаться ко мне «сэр», если хотите. Мне будет приятно.

Тигрица усмехнулась, а вокруг загудело испуганное бормотание:

— Может, она одна из этих суфражисток…[14]

— Скорее, анархистка.

— Она захочет получить право голоса…

— Обществу грозит крах…

— Будет революция…

— Мадам! — послышался из тени высокий скрипучий голос, и на середину зала рысцой выбежал дикобраз. — Вынужден возразить. Ни при каких обстоятельствах я не мог бы стать вашей пищей.

От тишины звенело в ушах. Тигрица с интересом уставилась на черно-белое животное.

— Да что ты такое, скажи на милость?

Дикобраз яростно затрещал иглами.

— Именно. Сплошные иголки и воздух, ничего больше. Зачем бы мне есть иголки?

— Я задался ровно тем же вопросом, — дерзко ответил дикобраз, — в тот раз, когда вы на меня набросились.

Тигрица прищурилась, не вполне уверенная, оскорбили ее или нет. Мощной лапой она поскребла морду, словно пыталась что-то вспомнить.

— Берегись, малыш дикобраз, — угрожающе проворчала она. — Всякое случается. Даже здесь, в «культурном обществе». — Она вздернула черную губу, обнажив огромные клыки, сверкающие в полумраке, словно кинжалы. — Хссссс!

Дикобраз взвизгнул и поспешил спрятаться в своей витрине, а по залу разнеслось эхо от нескольких приглушенных вскриков. Тигрица усмехнулась и, повернувшись, смерила сердитым взглядом Тома, по-прежнему стоящего на лестничной площадке.

— Ты спросил меня о сапфире, — фыркнула она. — Это старая байка. Тем не менее я полагаю, та клуша там, внизу, может оказаться права. Его здесь нет, и, кто знает, может, даже чудной дон Жерваз Аскари это понимает. У меня есть на этот счет собственная теорийка, но… — она повернулась, чтобы обратиться ко всему музею, словно его обитатели были подданными, а она — королевой, — с чего бы мне делиться ею с вами? Думаю, вскоре вы всё поймете и сами.

Ее пылающие глаза задержались на мальчике, и по его коже побежали мурашки.

— Особенно ты, Том Скаттерхорн, — прошипела она, словно ей было противно произносить это имя.

Том невольно отступил на шаг и схватился за перила. Она собирается напасть? Нет, только не здесь. Впрочем, она на это способна. Тигрица с ленцой направилась к нему. Она говорила, но Том ощущал ее непредсказуемость; она была настоящей. Она могла вытворить что угодно. А хищница все приближалась, словно кошка, подкрадывающаяся к мыши.

— Стой там, если хватает смелости…

Внезапно Том развернулся и бросился вниз по лестнице.

— Хм.

Уже далеко не столь равнодушная, тигрица с любопытством оглядывала зал. Все прочие животные попрятались по витринам, и Том остался один — наедине со зверем-людоедом. Слева мальчик видел дверцу, ведущую в чулан под лестницей. Как быстро он сможет добраться до нее? Секунды за три? За две? Тигрица успеет его настичь. Глянув вверх, он увидел, как из сумрака выскользнула длинная коричневая тень. Сердце бешено колотилось в груди Тома, он с трудом сдерживался, чтобы не побежать.