Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин

— Отставить! — заорал он, отшвыривая кого-то к навесу и хватая за шиворот пробегавшего мимо Олега Фирсова. — Девчонки, быстро собирайтесь! Щусь, Басс, Мордва — охраняйте их! Соберётесь — сразу уходите через болото по той тропинке, где сарай! Остальные наверх, на стражу!

Странно, но я как-то сразу успокоился. Застёжка нашлась. Я не глядя оттолкнул Танюшку и, взведя курок нагана, полез вверх, к ёлкам.

Наверное, негры всё-таки запутались в болоте, потому что мы их не увидели, а лишь услышали голоса — да и то уже когда быстрым шагом, вытянувшись цепочкой, уходили туда, куда перед этим ушли под охраной девчонки. Тропинка за нашими спинами сразу же потерялась, и примерно через час мы выбрались на сухое место — к полуразрушенному, с просевшей крышей, сараю, возле которого сидели на вещах девчонки и ходили, как маятники, наши товарищи. Нас встретили восторженными воплями, но Сергей всех оборвал:

— Тихо! Они всё ещё близко. Уже, наверное, в нашем лагере.

— Ну что, Сашен?! — шёпотом заорал Вадим: — Ещё минут десять — и досиделись бы!

— Хватит! — я подошёл к ним. — Хватит, говорю. Надо уходить. Дальше и быстрее.

— Поедим на ходу, — поддержал Андрей. — Девчонки, еду не забыли? — ответом были разноголосо-отрицательные реплики. — Раздайте… И уходить надо не за Цну, а наоборот — обратно, на восток.

— Н-но… мы оттуда пришли… — заикнулась Ленка Рудь.

— Да какая разница?! — досадливо сказал Колька. — Тут главное — подальше умотать… Кстати, я один патрон посеял.

— Прорастёт, — отмахнулся Вадим. — На востоке — Волга, до неё километров… километров… — он нахмурился, а Танюшка, чистившая от грязи низ своих джинсов, ответила:

— Около четырёхсот километров.

— Почему именно к Волге? — буркнул Саня. Его лицо ещё больше заострилось.

— Да нипочему, — пояснил Сергей. — Просто — в другую сторону от чёрных.

Я находился в лёгком напряжении — мне всё время казалось, что сейчас кто-нибудь скажет: мол, это мы с Танюшкой притащили негров на хвосте. Кажется, Татьяна тоже об этом думала… Но мы слишком плохо думали о своих — ни тогда, ни потом никто даже не упомянул об этом.

— Ладно, — Саня вздохнул. — Пошли, если так. А на ходу пожуём. Хлеб за ночь не появился?

Идти для нас было делом вполне привычным. А тут ещё и места были в общем-то знакомыми, и у меня снова возникло ощущение, что вот-вот появится самый обычный просёлок, или выйдем мы на деревенскую околицу… Может быть, всё это казалось ещё и потому, что теперь мы шли не вдвоём с Танюшкой, а целой компанией?

На ходу вновь подняли старинную русскую тему: вопрос «что делать?» Нет — ясно, что надо убегать от негров, то да сё… А дальше? По-моему, большинство всё ещё обсасывали мыслишку о возможном возвращении домой.

Не я. Я романтичный человек. И я очень люблю свою маму; наверное, мысль о том, что она осталась без меня, рано или поздно свела бы меня с ума. Но возвращаться-то как раз не имело смысла. Куда? К кому?

Я — рядом со своей мамой. Ну а я — вот он и, похоже, ничего другого мне не дано. Значит, надо как-то жить тут. Понять, что за мир нас окружает — и жить.

Танюшка шагала рядом — несла через плечо скатку из своих одеял и о чём-то сосредоточенно думала. Её корда покачивалась над плечом. О чём она думает? Что не будет больше в жизни мягкой постели, книг, телевизора, варёного сахара, магнитофона?

Мне захотелось обнять её. Просто обнять. Но я не сделал этого: подвыдернул из ножен палаш и бросил его обратно, а потом нагнал Вадима.

— Слушай, — вполголоса сказал я ему, — по-моему, мы делаем глупость.

— То есть — как? — он промокнул рукавом ковбойки пот на лбу. — Ты же сам говорил…

— Да я не об этом, — отмахнулся я. — Вспомни, как мы в войну играли. Там враг был не настоящий, а мы толпой не ходили. А тут… чёрт его знает, что вон за теми деревьями, а у нас нет охранения.

— Да, — Вадим остановился. — Сопляками мы были умнее… Лейтенант Верещагин, — он стал шутливо-серьёзен, — берите передовой дозор.

— Есть, капитан Демидов, — я отсалютовал на нацистский манер, принятый когда-то в нашем отряде, прославившемся в почти настоящих войнах. — Игорек! Басс!

Подбежал Басаргин, и мы вместе ускорили шаг. Оглядываясь через плечо, я увидел, что Вадим остановил всех и распоряжается — девчонок в середину, усиленные группы на фланги и в тыл…

…Мы достали палаши, не сговариваясь — у Игоря тоже был палаш, только с рукоятью другой формы. Я заметил, что Басс копирует мою манеру держать оружие — и озабоченно подумал: а ведь холодным-то оружием во всей компании худо-бедно умею пользоваться лишь я…

— Ты влево, я вправо, — распорядился я и уставился на свою сторону. В голову лезли вроде бы не посторонние, но отвлекающие мысли. Переделать кобуру так, чтобы револьвер можно было выхватывать левой… А если сейчас вон из-за тех кустов — выскочат?.. Глаза устанут — так постоянно смотреть… Стоп, надо именно смотреть, а не о ерунде думать!..

Всё-таки полезная это вещь — серьёзные игры в войну, зря их по телику ругать начали почему-то. Я сумел переключиться и со сноровкой, приобретённой за два лета «войны», мерил взглядом свою сторону. Наверное, мы оба странно выглядели в своём снаряжении — и современной одежде. Сергей подходил к образу больше — в своей самоделковой куртке. Ну ничего, как-то я буду выглядеть к концу лета — если останусь жив, конечно…

На дневном привале мы смолотили остатки продовольствия — наверное, от нервов. После чего во весь рост встал вопрос продовольствия — тут в магазин не сбегаешь.

— В принципе, — Игорь Северцев аккуратно вытер пальцы о траву, — кочевники жили охотой, постоянно передвигаясь.

— И скотоводством, — добавил я. — Покажи мне своё стадо, и я с тобой соглашусь.

— Мальчишки, — сказала Ленка Власенкова (она всегда отличалась рачительной хозяйственностью и была неофициальным завхозом нашей группы). — Вы как хотите, а ужинать нам будет нечем. Если только олеговыми консервами — по глотку бульона. И по волоконцу мяса. Предлагаю Кольке не шагать тут с нами — никто нас не украдёт. А пойти на охоту — и вечером встретимся.

— А я что, я не против, — покладисто поднялся Самодуров. — Только у меня патронов-то всего полсотни…

— А давай я с тобой пойду, — охотно сказала Валька Северцева, поднимая аркебузу. — Я же хорошо стреляю.

— Э, погодите, — Север проявил некие признаки оживлённости — то ли за сестричку забеспокоился? — А где мы встретимся, если они пойдут на охоту? И вообще — втроём отпускать…