Шторм и штиль - Дмитро Ткач

— Ну, так говорите же, не тяните.

Марина взяла маленькую скамеечку, подсела поближе к мужу и Юрию, полная, красивая, уперлась могучими локтями о стол так, что тот даже пошатнулся, и посмотрела прямо Юрию в глаза.

— Я же вам и говорю… У нас с морским флотом секретов нет. Потому что мы тут все моряки. А вы, хоть и сын героя, и командир корабля, но не к лицу вам так поступать. Стыдно.

— За что же стыдно, тетя Марина?

— За Полю! Зачем девушку обидел?

— Я? Обидел?! — искренне удивился Юрий и мигом повеселел, решив, что про случай на корабле они ни сном, ни духом не ведают. — Чем же я ее обидел? О чем это вы?

— Пусть она сама тебе скажет… Эх, ты! Разве так можно? Кого-кого, а Полю обижать — и перед людьми стыдно, и перед богом грешно. Нет, мы ее в обиду не дадим, она всем нам как дочка…

— Да в чем же я провинился перед ней? — допытывался Юрий.

— С ней, с ней иди поговори… — ничего не объясняя, отвечала Марина. В ее голосе уже не было прежней отчужденности, звучала только обида.

Баглай поднялся.

— Не уходи, подожди немного… — остановил его Запорожец. — Я тебе еще ничего не сказал…

Он помолчал немного, подыскивая слова, поерзал на скамейке, взял тряпку и начал вытирать руки. Видно было, что он нервничает.

— Ну, Поля — это уж такое дело… Тут тебе никто не указ и не подсказчик. А вот Соляник… Зачем ты так?

— Знаете? — глухо вырвалось у Юрия.

— Знаем… Марина правду говорит — корабли ведь не на Марсе плавают, а в нашем море и к нашему берегу причаливают. А люди есть люди: знает один — секрет, а двое знают — уже не секрет…

И, заметно волнуясь, заговорил о другом:

— Я тебе рассказывал, что со мной на корабле произошло. Ну, об этой истории с вентерями. Опозорил я тогда честь своего корабля. И расстались мы с твоим отцом. А когда загладил свою вину и смыл ее кровью, мы с Николаем Ивановичем на всю жизнь боевыми друзьями стали.

Никогда он не вспоминал о том, как я поскользнулся. Уважал и доверял. Вот каким был твой отец. А ты? Мыслимое ли дело — так обидеть матроса! Даже воротничок хотел сорвать. Гордость матросскую хотел под ноги бросить! Л ведь он же, этот матрос, твой побратим и верный товарищ в бою. Без него не проживешь, хоть ты и офицер… Нет, Юрий, не старайся перед людьми свое превосходство показывать. Это до добра не доведет. А будешь человеком среди людей, тогда и они для тебя ничего не пожалеют, даже жизни, если понадобится.

Морщинистое лицо Запорожца покрылось красными пятнами, глаза ярко блестели.

— Я тебе, Юрий, не начальник, но если уж свела нас судьба и ты в нашей хате стал своим, то я скажу тебе, как своему. Хочется мне, чтобы ты всем на отца был похож. И храбростью, и справедливостью… Вот я о чем… Ты не хмурься, не обижайся, я добра тебе хочу. Жизнь длинная, а ты ее только начинаешь…

— Ясно, дядя Федор, — прервал Юрий, чтобы прекратить этот тяжелый разговор.

— Ну, а если ясно, то будем ужинать. — Видно, и Запорожцу было нелегко отчитывать Юрия.

— Нет, нет, — поспешно поднялся Баглай. — Пойду уже, я ведь только на минутку забежал…

Марина не задерживала и не приглашала к столу, как бывало прежде.

Юрий ходил мимо института туда-сюда.

Заканчивался рабочий день, и вот-вот должна выйти Поля.

Сейчас…

Какой трудный вечер! От Запорожца Баглай шел как побитый. За воротами встретился с Сашком, но и тот не обрадовался ему, а лишь бросил невнятное «здрасть» и пробежал мимо, будто спешил куда-то.

А теперь — встреча с Полей. Какой она будет, эта встреча? Что еще ждет его?

Девушка быстро вышла из дверей, на минутку остановилась на лестнице, посмотрела вокруг, прижала локтем маленький портфель и застучала каблучками по тротуару. Свет фонаря на мгновение упал на ее лицо, и Юрий не успел рассмотреть его… Лишь четко вырисовывалась ее высокая, стройная фигура. Было в ней что-то новое, необычное и даже… чужое. Будто Поля — и не Поля…

Она шла легко, хотя, должно быть, устала порядком. А может, она так увлеклась своей научной работой, что и об усталости забыла. И ей сейчас безразлично, есть на свете Юрий или нет его, какое ей дело?

Ему стало больно. Он почувствовал себя так, будто был один-одинешенек в целом свете. Захотелось крикнуть, чтобы услышали его все: и Поля, и дядя Федор, и тетя Марина, и Сашко. Чтобы они поняли: не такой уж плохой он человек, как им кажется. И пусть не сердятся, не презирают! Разве можно вот так безжалостно вдруг взять да и отказаться от него? Нет, не может быть, чтобы и Поля… Он должен поговорить с ней.

Он быстро догнал девушку:

— Поля!

Она оглянулась и остановилась, поджидая его. А когда он приблизился, как-то равнодушно спросила: — Это ты? На него повеяло холодком. А девушка продолжала:

— Странно… А я думала, ты уже не придешь…

— Почему, Поля?

Он взял девушку за руку. Она не отняла ее, но взгляд ее, был по-прежнему холоден и равнодушен.

— Почему? — спросил он снова и, не получив ответа, взволнованно заговорил: — Хоть ты мне скажи, что случилось? Сейчас я был у Запорожцев, они встретили меня, как чужого… А теперь и ты…

— Я просто устала, — ровным, бесцветным голосом ответила Поля. — Видишь, как поздно с работы. Готовимся недели на две уйти в море. Будем проводить научные исследования… Поэтому мне сейчас некогда…

Этими словами она дала понять, что разговор окончен, но Юрий сделал вид, что не понимает этого и спросил:

— Значит, мы с тобой не скоро увидимся?

— А зачем нам видеться? — Поля остановилась под развесистым каштаном, сквозь лапчатые листья которого пробивался неровный яркий свет фонаря. Теперь он увидел ее глаза. Большие, выразительные, они смотрели на него испытующе и неотрывно.

— Как зачем? Что ты говоришь, Поля? — У него перехватило дыхание.

— Ну да, зачем? Тебе теперь есть с кем встречаться… — с издевкой сказала она, и в глазах ее заиграли насмешливые искорки.

— Не понимаю… Ничего не понимаю… Что это со мной сегодня происходит?

— Так-таки не понимаешь? — Поля выдержала короткую паузу. — А Ляля? Любовь с первого взгляда?

— Ляля?! — вырвалось у Юрия. — Ляля? Ты ее знаешь?

— Не только знаю. Она — моя подруга. С детских лет. Она и живет на Портовой, только немного подальше, в конце улицы.

— Но ведь у меня же ничего с ней не было, Поля! — воскликнул с отчаянием в голосе Юрий. Теперь он, наконец, понял, почему так неприязненно встретили его Запорожцы.

Поля чуть заметно улыбнулась:

— Еще бы! Она — девушка прямая и честная. И Андрея Соляника ни на кого не променяет.

— Соляника ты тоже знаешь?!

— А почему бы мне его не знать, если он с моей подругой встречается. Хороший парень…

— Так вот откуда вам все известно!

— Только ты его не трогай, — серьезно предупредила Поля, — ведь ты, как я погляжу, на все способен.

— О чем ты говоришь, Поля?! На что я способен?

— Еще и спрашиваешь? А с Андреем ты как поступил?

Некоторое время Юрий стоял ошеломленный и не мог произнести ни слова. Разве мог он подумать, что все это станет известным Запорожцам и Поле? Какой-то замкнутый круг! Ну, Соляник — это, в конце концов, дела служебные, а вот Ляля! И Юрий снова заговорил:

— Но послушай же, Поля! У меня не было никаких намерений… Я просто хотел ее проводить. А она… действительно отказалась. И больше ничего.

— А я и не говорю, что еще что-то было… Но как ты мог? Там — Андрей, тут — я… — В ее голосе звучала глубокая обида.

— Но пойми же, Поля. Это была обыкновенная вежливость.

— Зачем выкручиваешься, как мальчишка? — Девушка с презрением взглянула на него. — Или ты думаешь, что я такая уж наивная?!

Перед крутой каменной лестницей она снова остановилась:

— Дальше провожать меня не надо. Я пойду одна.

— Поля… — Голос Юрия задрожал.

— Я же тебе сказала, что очень устала и… мне некогда.

— Нет, я так не могу, — решительно сказал Юрий. — Я все равно буду приходить. Буду ждать твоего возвращения, думать о тебе. Я без тебя не могу…

Она подняла на него внимательный, испытующий взгляд, в нем промелькнуло что-то теплое, родное. На миг Юрию показалось, что Поля непринужденно и легко засмеется, скажет, что она не обижается, не сердится на него. Но глаза ее снова погасли.

— Я не говорю, что больше не встретимся, но сегодня уходи. — Она мягко оттолкнула его от себя.

И, не оглядываясь, начала подниматься по лестнице.

Он долго стоял, глядя девушке вслед, пока она не исчезла за поворотом стены и не стало слышно ее шагов. Потом, убедившись, что она уже не вернется, пошел вдоль бухты к своему кораблю. Хотелось лишь одного: поскорее забыться… Забыться? Наоборот, ему надо подумать обо всем, что случилось с ним с тех пор, как приехал он в этот город и начал тут свою службу. «Думай же, думай! — будто подсказывал ему кто-то невидимый. — И не убегай от самого себя, все равно не убежишь. От жизни некуда бежать. Она — в тебе, она — во всем, что тебя окружает. Надо видеть ее такой, как она есть. Но не только видеть — это еще не все… Это еще не все…»