Хочу только тебя! - Хелен Бьянчин

Мишель стояла среди толпы, а находившийся рядом Никос старательно оберегал ее от толчков.

Наконец нашлись Элоиз с мужем, подбежал Филипп, всячески выражавший свою радость оттого, что Мишель пришла, и с любопытством поглядывавший на стоявшего рядом с ней дядю. Мишель шепнула ему что-то на ухо по-французски, и малыш рассмеялся.

— А я хороший мальчик, — перевел он на английский, глядя на маму. — Так говорит тетя Мишель.

Наконец, примерно в девять часов, праздник закончился, и Мишель, обняв на прощанье малыша, пошла с Никосом к машине.

Она села, откинулась на подголовник сиденья и закрыла глаза. Такой хлопотный был день, а перед ним — почти бессонная ночь.

Войдя в квартиру, Никос посмотрел на побледневшее лицо Мишель, синяки под глазами и легонько подтолкнул ее к спальне.

— Иди спать, pedhimou.

Ей не надо было повторять дважды. Через минуту она с облегчением растянулась на постели, укрывшись одеялом.

Сон пришел почти мгновенно, и она проснулась лишь утром. Рядом никого не было, но на подушке остался след от головы и чуть-чуть пахло терпким мужским одеколоном — значит, Никос спал в одной с ней постели.

Мишель торопливо помылась под душем, надела деловой костюм и вскочила в кухню. Никос стоял там, полностью одетый, и разговаривал с кем-то по мобильному телефону на непонятном языке.

Одного взгляда на стол хватило, чтобы понять, что он уже поел, и Мишель быстренько принялась за кашу с фруктами, которая ждала ее на тарелочке. Никос закончил разговор и убрал телефон.

— Доброе утро. — Он подошел к Мишель, легко коснулся губами ее губ и одним глотком допил свой кофе. — Ну как, готова? Я подвезу тебя до галереи.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

«Да, ну и денек выдался», — подумала Мишель, входя в квартиру. Было около пяти часов. Все неприятности в один день.

Никос позвонил и сказал, что освободится поздно, и, хотя Мишель решила, что это даже хорошо — часок-другой побыть дома в одиночестве, на самом деле она почувствовала себя неуютно.

Было тоскливо без его теплых рук, настойчивых губ, и при одной только мысли о его ласках по спине пробегал холодок.

Автоответчик подмигивал огоньком, она нажала кнопку, но услышала лишь короткие гудки, и это повторилось три раза подряд. Странно, почему же тогда не позвонили ей на мобильник?

Джереми? Неужели это он снова принялся за свои старые фокусы — звонит и бросает трубку?

Как приятно было стоять под душем, чувствуя, что напряжение уходит. Минут через десять она надела шорты, которые сделала когда-то сама, обрезав штанины джинсов, и натянула тесную трикотажную кофточку в резинку. Собираться на благотворительный бал было еще рано, а она не любила ходить по дому в халате больше часа.

Зажужжал домофон, Мишель нажала на кнопку.

Несколько секунд ничего не было слышно.

— Ну как, Мишель, развлекаешься со своим жильцом-любовничком?

При звуках этого голоса у Мишель екнуло сердце, она отпустила кнопку. Жужжание тут же раздалось снова. Мишель мгновение постояла, обхватив себя руками, потом непослушными пальцами взяла трубку.

— Джереми, оставь свои глупости, — сказала она, стараясь говорить как можно строже.

— Ну, знаешь, ум не самая сильная моя сторона.

— Чего ты хочешь добиться, цепляясь ко мне?

— До тебя что, все еще не дошло? Да мне просто доставляет удовольствие ходить по лезвию бритвы, еще чуть-чуть — и меня зацапают, но ведь пока не зацапали!

Мишель повесила трубку и с трудом заставила себя снять ее, когда минут через двадцать домофон зажужжал снова.

— Мишель? Здесь внизу для вас принесли цветы.

Она с облегчением улыбнулась.

— Сейчас спущусь.

Схватив ключ, она побежала к лифту.

На столике лежал великолепный букет розовых гвоздик в прозрачном целлофане. Среди цветов виднелся конверт. Мишель открыла его.

В конверте лежала белая карточка с выдавленным рисунком, и на ней чернело одно лишь слово: Сука.

Можно было и не спрашивать, кто прислал цветы.

— Пожалуйста, выбросьте их куда-нибудь.

— Простите?

— Выбросьте их, — напряженным голосом повторила Мишель.

— Но они такие красивые, — возразил с удивлением консьерж.

— Только прислали их с некрасивой целью.

Краем глаза Мишель заметила какое-то движение за стеклянной входной дверью, она быстро повернулась и увидела Джереми. Тот с насмешливой миной отвесил поклон и исчез.

Так, он делает это специально, чтобы вывести ее из равновесия. Дескать, пусть не забывает, что он намерен продолжать опасную игру по своим собственным правилам.

— Жалко выбрасывать такие прекрасные цветы.

Мишель взглянула на консьержа, молча пожала плечами и пошла к лифтам.

У нее был ровно час, чтобы подкраситься и причесаться. Она переоделась в халат.

Вскоре появился Никос. Он сразу заметил ее несколько осунувшееся лицо и нарочито веселую улыбку, с которой она повернулась к нему.

— Тяжелый день?

Мишель наклонилась к зеркалу, и Никос почувствовал, как в нем поднимается желание.

— Так себе, — неопределенно буркнула она и, заметив искорки в его потемневших глазах — она уже знала, что они означают, — игриво покачала головой — Нам некогда.

Он улыбнулся, и от этой улыбки сердце у нее подскочило и ухнуло куда-то вниз.

— Мы можем приехать и попозже.

— Нет, — Мишель тряхнула головой, — лучше не надо.

Никос подошел и встал у нее за спиной. Мишель остановившимся взглядом смотрела на их отражение в зеркале: он — темноволосый и такой высокий, что ее светловолосая голова еле доходит ему до плеча.

Его руки, скользнув по талии, развязали поясок ее халата и прижались ладонями к грудям.

Жар прокатился волной по ее телу, она ничего больше не ощущала и не понимала, кроме желания, страстного и неудержимого. Мишель не могла оторвать глаз от зеркала, ей казалось, будто там не она, а какая-то другая женщина, и словно зачарованная, смотрела, как эта женщина вздрагивает, когда мужская рука скользит по ее коже…

Кружевные трусики полетели вниз, и, когда Мишель в тесном кольце его рук хотела развернуться к нему лицом, он удержал ее, наклонил голову и нежно приник губами к жилке, бьющейся у нее на шее.

Ее колени подгибались, и она всем телом прижалась к нему, не осознавая ничего, кроме того, что она его хочет.

— Это нечестно с твоей стороны. — Слова вырвались у Мишель вместе со стоном, когда он резко прижал ее к себе.

Она чувствовала, что он хочет ее с такой же силой, что и она его, и ожидание было просто мучительно.