Ташкент: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Борис Чухович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Декоративное панно у входа в ресторан гостиницы. 1967
Декоративное панно в вестибюле гостиницы. 1966
Фасады гостиницы были лишены декора, но на выносной стене при входе в ресторан авторы разместили бетонный барельеф «Девушка с гранатами» (художник Арнольд Ган). Стилистически он был выдержан в графичной манере 1960-х, хотя тематически следовал более ранней традиции искусства Узбекистана, в которой девушка метафорически ассоциировалась с темами «плодородия и любви», олицетворяемыми плодом граната. В вестибюле гостиницы тот же художник, напротив, дал простор ориенталистскому изображению, обратившись к технике сграффито. На стене, встречавшей иностранных туристов, он представил «товар лицом»: здесь были и культовые сооружения, и караваны верблюдов в песчаных барханах, и знойные красавицы, и декоративная утварь. Панно было встречено критиками с трудно скрываемым раздражением. Историк архитектуры Тулкиной Кадырова писала о нем как о страдающем «плакатностью, обилием деталей, поверхностным решением идеи и темы»[129]. Искусствовед Абдулхай Умаров отметил, что изображение «первоначально предполагалось назвать „Узбекистан“», однако художник пошел «от экзотики Востока» и «в целом в этом сграффито больше пряности Востока вообще, Востока „Тысяча и одной ночи“, чем Узбекистана»[130].
Жилой дом сдали в августе 1966 года, гостиницу — 2 сентября 1966 года[131], а завершение строительства Дома моделей перенесли на 1967 год. Композиция площади соответствовала асимметричному перекрестку: вертикаль девятиэтажки и разноориентированные горизонтальные параллелепипеды хорошо сочетались друг с другом. Чтобы визуально объединить здания, архитекторы использовали одинаковое мощение площадок перед гостиницей, авиакассами и Домом моделей, а подземный переход под улицей Шота Руставели придавал участку больший комфорт и безопасность.
Бывшая Саперная площадь. 2024
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Гостиницу «Россия» в 2003 году перестроили в Grand Mir Hotel. При этом был полностью изменен внешний облик здания и утрачен оригинальный монументальный декор. Дом моделей облицевали алюкобондом, но под нажимом горожан и после вмешательства властей оставили мозаику Альфреда Мазитова, и она вновь стала доступна для обозрения. Сохранился и первый ташкентский девятиэтажный дом, но авиакассы перестроили под торговый комплекс. Сегодня Саперная площадь насыщена световой рекламой и по-прежнему представляет собой важное транзитное городское пространство.
Борис Чухович
7. ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ 1964(?)–1968
АРХИТЕКТОРЫ Л. КАРАШ, В. СУТЯГИН
ИНЖЕНЕРЫ И. ШАХСУВАРОВ (ГИП), Е. ЧЕРНЫШОВ, Г. КАЛИНИНА
УЛИЦА МИРЗО УЛУГБЕКА, 81.
БУЮК ИПАК ЙУЛИ«Востоковедам всего мира, — писала узбекская пресса в середине 1960-х, — известен знаменитый ереванский Матенадаран, где созданы идеальные условия для хранения рукописей. Новое узбекское хранилище ни в чем ему не уступит»
Институт востоковедения Академии наук Узбекистана возник в 1944 году как Институт по изучению восточных рукописей. Коллекция рукописей формировалась постепенно на протяжении десятилетий, по ходу развития главной республиканской библиотеки и ее Восточного отдела. Газеты начала 1960-х годов утверждали, что собрание института насчитывало свыше 40 тысяч томов рукописных и литографированных материалов на узбекском, арабском, персидском, таджикском и турецком языках[132]. Эта коллекция долгое время располагалась в старом здании Института востоковедения на улице Навои. Однако в начале 1960-х годов новообразованная Ташкентская комплексная проектная мастерская Всесоюзного государственного института по проектированию научно-исследовательских институтов и лабораторий (ГипроНИИ) приступила к созданию одного из наиболее амбициозных модернистских комплексов 1960–1980-х годов — Академгородка, расположенного в восточной части Ташкента. Здесь должна была обосноваться основная часть академических научных институтов республики, и одним из первых построенных сооружений Академии стало «Хранилище восточных рукописей» Института востоковедения им. Бируни. Впоследствии хранилище стали называть Институтом востоковедения, что было более точно, учитывая обширную исследовательскую программу учреждения.
Проект был составлен в ясных функциональных формах и состоял из трех корпусов. В высотном семиэтажном здании размещались хранилище рукописей и помещения, функционально связанные с ним: выставочный зал, библиотека, фильмотека, лаборатории для обработки и реставрации предметов хранения. В помещениях, где хранились, выставлялись или реставрировались рукописи, обеспечивался постоянный температурно-влажностный режим. В горизонтальном трехэтажном корпусе предусматривался научно-исследовательский блок, включавший на начало 1980-х годов 13 научных секторов, фотолабораторию и другие подразделения. В одноэтажном корпусе, расположенном в южной части комплекса, вдоль улицы Высоковольтная (Мирзо Улугбека), находился конференц-зал. Просторное стеклянное фойе объединяло три здания комплекса.
План 1-го этажа. 1968
Генплан комплекса НИИ АН УзССР (Академгородка). 1970
Фасадные решения были простыми, но запоминающимися. Высотный объем характеризовался модульной модернистской рустовкой стен на квадраты. При этом на пятом и шестом этажах, где располагалось хранилище, стены оставались глухими. Они придавали зданию монументальность, а вертикальные и круглые пропорции окон — динамизм. Плоскости между окнами седьмого этажа, а также между оконными блоками второго, третьего и четвертого этажей обыгрывались геометрическими орнаментами-«лабиринтами». Со стороны площади трехэтажный горизонтальный блок завершался рядом балконов, заставлявших вспомнить о конструктивистских композициях 1920-х годов, а его юго-западный фасад был снабжен навесными солнцезащитными конструкциями, отступавшими от плоскости стены и оставлявшими пространство для свободной циркуляции воздуха. На фактурной стене конференц-зала перед входом в институт были выбиты имена знаменитых ученых и писателей Средней Азии, от Фараби и Ибн Сины до Фурката и Хамзы. Мандат института был региональным (поэтому здесь присутствовали имена туркменского поэта Махтумкули, кыргызского акына Токтогула, таджикского писателя Айни) и междисциплинарным (поэтому был упомянут живописец Бехзад и астроном Улугбек, а также российский и раннесоветский историк-медиевист Василий Бартольд).
Архитектура Института востоковедения ничем не выдавала ни его исторического мандата, ни фокуса на рукописях народов Средней Азии. Юго-восточная стена конференц-зала, впрочем, включала небольшую решетку-панджару, но ее прорисовка на основе треугольников не рождала прямых исторических ассоциаций. Еще одним локальным элементом были материалы отделки: самаркандская поливная керамика и терракотовая плитка, а также колотый мрамор местных сортов.
Вид на институт с востока. Кон. 1960-х
Главный фасад. 1964
Чтобы подчеркнуть востоковедческую специализацию института, фойе предложили расписать живописцу Чингизу Ахмарову, известному перенесением в монументальный формат приемов среднеазиатской и персидской миниатюры. Фреска, покрывающая две г-образные стены вестибюля, отражала различные эпизоды локальной истории, в том числе связанные с книжным делом. Первая стена, расположенная напротив входа в вестибюль, была посвящена сценам идеализированной среднеазиатской истории, в которой фигурировали сюжеты из книг и о книгах. Здесь появились типичные ахмаровские персонажи — седобородые ученые мужи, луноликие девушки, декламирующие свои стихи поэты, пары влюбленных в момент целомудренного свидания.
