Тайная свадьба - Джо Беверли

– Это ересь… или что-то в этом роде.

– Это грех. Но восхитительный, правда?

Он двигался медленно, почти мягко, словно поглаживая потаенные места, и тело Каро познало то, чего больше всего хотело.

– Правда? – повторил Грандистон глубоким мягким голосом, прижимая ее к себе, пленив ее ради своего удовольствия.

Ради их взаимного удовольствия.

– Восхитительно, – повторил он снова, – правда?

Он хотел ее согласия, требовал его.

Странный булькающий звук вырвался из ее горла, но Каро сумела выговорить:

– Да. Я думаю… – неопределенно добавила она, но конец фразы потерялся в поцелуе и ритме их слияния.

Каро сдалась. И не сопротивлялась, пока галопирующий ритм их соития не увел ее в другое измерение, о существовании которого она не подозревала.

Казалось, прошло много времени, прежде чем она снова смогла думать… времени объятий, поцелуев, жаркой испарины. Заморгав, она открыла глаза, удивленная, что солнечный свет заливает комнату, а слабый шум, доносящийся с улицы, свидетельствует, что жизнь идет своим чередом.

Такая греховная страсть, конечно, предназначена для тихой ночи.

Каро прижалась к его сильной груди. Грандистон обнял ее.

Ее женское естество все еще горело и пульсировало, протестуя и, казалось, требуя, чтобы она делала это снова и снова.

Каро восхищалась крепкими мускулами его груди и маленькими твердыми сосками. Интересно, испытывают ли мужчины то же, что и женщины, при умелом прикосновении? Но…

– Вы сделали, как сказали?

– Конечно.

Он сказал это так высокомерно, что она улыбнулась.

– Вы опытный повеса, – вздохнула Каро.

– Практика приводит к совершенству?

Она услышала в его голосе смех.

– Не сомневаюсь, вы очень умелы.

– Ну-ка, воздайте мне должное, Кэт, – сказал Грандистон, повернув ее лицом к себе. – Я не только умелый, но благодаря практике совершенный. Вы сами это признали.

Она смеялась вместе с ним от настоящего счастья. Глупышка, попавшаяся на удочку повесы-авантюриста, но в этот миг она радовалась, как никогда в жизни.

Он наклонился поцеловать ее в щеку, потом коснулся ее волос.

– Никогда не видел, чтобы волосы дамы после бурной стычки остались в таком порядке.

Толпы похотливых женщин двинулись через воображение Каро.

– Волосы надежно заколоты, – сказала она.

– Почему?

– Они склонны к мятежу.

– Как и вы.

– Я?

– Что это, если не бунт, Кэт? – Он погладил ее щеку. – Надеюсь, вы из-за этого не потеряете голову.

– С чего вы взяли?

– Ваш муж может узнать. Вы должны это понимать. Но вы, кажется, уверяли, что он не склонен к насилию?

– Я в этом уверена. Вам нечего бояться.

– Я не боюсь его, – сказал Грандистон, весь юмор пропал. – Я опасаюсь лишь вашего неудовольствия, если мне придется убить вашего супруга.

Каро вдруг продрогла до костей.

– Зачем вам это делать?

– Только если он попытается убить меня.

– Этот шрам. Топор. Вы убили человека, который сделал это?

В его ответе не было никакого сожаления.

– Да.

Это холодком пролегло между ними, прогоняя сладость.

Каро выбралась из кровати, вернувшись с небес на землю, потрясенная осознанием того, что совершила. Как она могла забыть резкого и сильного человека?

Она поправила лиф сорочки, пытаясь восстановить благопристойность, и прежде чем поднять с пола юбки, оглянулась посмотреть, не представляет ли Грандистон угрозы.

Он лежал неподвижно, подложив руку под голову, и смотрел на нее.

Повернувшись спиной, Каро надела юбки и завязала шнурок на талии. Услышав движение, она обернулась.

Грандистон направлялся к ней: бриджи уже застегнуты, но грудь еще нагая.

Она схватила корсет.

– Вы не сможете снова зашнуровать его, – сказал он.

Черт, это правда.

– Вы это сделали, сэр, так что вам и исправлять!

– Не вижу в этом необходимости. Ваш глухой жакет скроет отсутствие корсета.

По его лицу медленно растекалась улыбка, глаза потеплели, и Каро почувствовала, как ее гнев тает, словно масло.

– Тогда какой в нем смысл?

– Я узнал, и вы – тоже.

Каро чувствовала, как вспыхнуло ее лицо, не давая ответить отрицательно.

Ужасный, возмутительный человек…

И тем не менее она таяла.

– Мне воткнули нож в плечо, – невпопад сказал он – У меня есть некоторое оправдание.

– У этого человека, несомненно, были для этого основания!

– В любви и на войне все честно?

Он протянул ей жакет. Каро надела его и застегнула, потом повернулась к зеркалу. Отражение показало, что Грандистон прав: никто ничего не заметит.

Но она-то знает.

Грандистон встал, и Каро увидела в зеркале его голые плечи и уродливый шрам.

Как он смотрит на нее, как улыбается. Она услышала его хриплый голос.

– Спасибо.

Потом он отошел. Повернувшись, она смотрела, как он надевает рубашку и застегивает пуговицы. Было что-то невероятно интимное в том, чтобы наблюдать, как мужчина делает это.

Он встретился с ней взглядом.

– Нам не нужно сейчас расставаться, если вы этого не хотите.

Каро резко повернулась к зеркалу.

– Мы расстанемся.

Ее волосы лишь немного растрепались. Вытащив несколько шпилек, она привела прическу в порядок. Если бы с такой же легкостью можно было привести в порядок ум.

Каро схватила шляпку, но не стала тратить время и надевать ее.

– Я должна идти, – объявила она, но заколебалась, решив, что нужно еще что-то сказать.

Ничего здравого в голову не приходило. Каро вышла, прежде чем Грандистон попытался остановить ее. Слава Богу, коридор пуст, она незамеченной проскользнула в свою комнату. Там волшебство рассеялось. Каро снова стала собой и ужаснулась.

Что она наделала?!

Если кто-нибудь узнает, она погибла, окончательно и бесповоротно. Нужно исчезнуть. Кэт Хантер должна перестать существовать. Она торопливо собрала немногочисленные вещи.

Потом застыла. Господи, она забыла корсет!

Каро подумала вернуться за ним, но это была минутная слабость. Схватив сумку, она пошла к двери.

И остановилась, огорошенная новой проблемой. Она могла выйти из гостиницы с багажом, только чтобы сесть в карету, направляющуюся в Йорк. Есть ночные рейсы? Нужно узнать расписание.

Поставив багаж, она приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Никаких признаков Грандистона.

Каро прокралась по коридору и прошла половину лестницы, когда сообразила, что зал полон людей. Пятеро вели переговоры с измотанным владельцем гостиницы, а двое богато одетых мужчин стояли в дверях, громко требуя внимания сновавших туда-сюда слуг. У Каро возник соблазн вернуться в свое укрытие, но она заставила себя спуститься вниз.

Один из мужчин, подняв лорнет, нахально разглядывал ее. Это Каро не слишком беспокоило, но сердце заколотилось от нового страха. Тут могли оказаться люди, которых она встречала в Харрогейте или Йорке.