Охота за наследством Роузвудов - Маккензи Рид

– Это был твой единственный разговор с ней? – спрашиваю я.

– Да. Я сказала, что Роузтаун убивает меня, что кажется, будто я никогда не смогу из него выбраться. Она ответила, что иногда чувствует себя точно так же.

Мне странно представлять, как Куинн и бабушка стоят вместе там, где заканчивается дощатый тротуар, разговаривая о жизни и ее тайнах. Я никогда не думала, что бабушке было плохо в Роузтауне. Мне больно это слышать. Как бы мне хотелось, чтобы она поделилась этим со мной, а не с Куинн.

Лео хмурит брови, смотря на карту.

– В чем дело? – спрашиваю я.

– А что, если бабушка хочет объединить нас ради пропавшего наследства? – Он показывает на себя. – В общем, мне… очень нужны деньги. С тех пор как «Ледовый зал» обанкротился и отец потерял инвестиции, моя семья по уши в долгах. Ко всему прочему, за два года все мои три сестры вышли замуж, что тоже усугубило дело. Я как-то сказал об этом бабушке, просто так, вскользь, не ради подачек или чего-нибудь в этом роде.

Он делает глубокий вдох. То, что ему хватило духу признаться в этом, вызывает некоторое уважение. Хотя я никогда не скажу этого вслух, для меня настоящее облегчение – узнать, что не только я отчаянно нуждаюсь в деньгах.

– Я сказал бабушке, что вряд ли поступлю в университет, – продолжает он, глядя куда-то в сторону. – Родители не откладывали деньги на обучение, ведь мы все думали, что мне не придется платить за него как члену хоккейной команды. Но я не получил приглашения, а со школьными оценками у меня полный швах, и… в общем, как-то так.

Он не покраснел, но я вижу, что от признания ему неловко. В школе он ведет себя так, будто ему все нипочем. Много месяцев я слышала, как утром по понедельникам он смеется, рассказывая о проходивших на выходных вечеринках, на которых он и его друзья напились до потери сознания. Он улыбается, когда перед ним кладут проверенные тесты, испещренные красными пометками, будто получать ужасные оценки – это какая-то награда. И мне никогда не приходило в голову, что это уязвляет его сильнее, чем кажется.

– Возможно, я тоже что-то упоминала об учебе в университете, – нехотя говорит Куинн. – Мать вложила все деньги в «Плющ». Всякий раз, когда я пытаюсь поговорить с ней об университете, она злится. Она думает, что я останусь здесь с ней навсегда, но я хочу уехать. Я никогда не смогу оплатить учебу в университете, тем более что от отца нет ни слуху ни духу. – Она смотрит на Лео, и теперь в ее взгляде уже меньше ненависти. – Похоже, в клубе тех, кому не хватает денег на высшее образование, нас уже двое.

– Трое, – шепчу я. Они поворачиваются ко мне, и на их лицах четко видно потрясение. – У меня с деньгами тоже сложно. Бабушка старалась заинтересовать меня учебой в школе бизнеса, хотя сама я хочу поступить в Технологический институт моды. Но при нынешнем положении дел мне не светит ни то, ни другое.

– Как это может быть? – удивляется Лео. – Ты же Роузвуд. Даже без наследства…

– Все сложно, – повторяю я.

Лео смотрит на меня так, будто видит впервые после многих лет.

Такое чувство, будто я только что разделась перед ними. Чертовски неприятно.

– Значит, вот что нас всех объединяет, – говорит он. – Мы все на мели.

– Но с какой стати миссис Роузвуд захотела помочь нам? – Куинн показывает на себя и Лео. – То, что я как-то раз излила ей душу, а ты выпалывал ее сорняки, отнюдь не делает нас блестящими кандидатами на… на все это, что бы это собой ни представляло.

Я пристально смотрю на них, пытаясь разглядеть то, что увидела бабушка. Двое подростков, чье будущее висит в воздухе.

– У бабушки всегда была стратегия, – говорю я, пытаясь понять, что к чему. – Она нечасто говорила о своей матери, моей прабабушке. Но я знаю, что, хотя особняк всегда принадлежал Роузвудам, одно время, пока бабушка была маленькой, финансовое положение нашей семьи было довольно удручающим. Петуния управляла «Роузвуд инкорпорейтед» из рук вон плохо. Мы терпели огромные убытки. Именно поэтому бабушка и начала работать в компании, будучи такой молодой. Она никогда…

Я замолкаю, потому что меня осеняет. Внезапно мне становится понятно, почему бабушка так хотела, чтобы я закончила школу бизнеса.

– Никогда что? – спрашивает Лео.

– Она никогда не училась в университете.

Воцаряется молчание. Меня пронзает чувство вины. Я думала, что она хочет отправить меня в школу бизнеса, чтобы я стала похожей на нее. Но, быть может, она хотела этого, чтобы я стала даже лучше и получила образование, которого у нее никогда не было.

– Если это действительно… карта сокровищ, – Куинн корчит гримасу, – как ты думаешь, она может привести нас к деньгам, которыми мы могли бы оплатить учебу в университете? Если это единственное, что нас объединяет, и если она хотела, чтобы мы получили высшее образование, поскольку сама его так и не получила, то это звучит логично, не находишь?

– Думаю, да, – отвечаю я. – Бабушка могла отложить часть состояния специально для нас, чтобы мы могли закончить университет.

– Значит, последний обладатель куска карты, вероятно, находится в таком же положении, что и мы, да? – спрашивает Лео.

Куинн закатывает глаза.

– Супер, это сужает зону наших поисков практически до всех учеников выпускного класса.

– Может, и нет, – вдруг говорю я, когда на меня, словно молния, обрушивается озарение. Поверить не могу, что я не подумала о нем раньше. – Полагаю, четвертый человек – это Майлз Миллер.

– Парень, который постоянно рисует? – спрашивает Куинн, а Лео одновременно говорит:

– Кто?

Я закатываю глаза.

– Он работает вместе со мной в кулинарии. Предполагалось, что осенью он поступит на факультет анимационного кино, но ему пришлось отложить начало учебы на год, чтобы скопить денег. Он на год старше нас, но бабушка знала, что он мой друг. Во время вечеринки она даже сказала, что он ей нравится. Возможно, это была подсказка. Я уверена, что он придет сегодня на траурную мессу и поминки, вот тогда и спрошу его.

Куинн тяжело вздыхает.

– Нам что, придется дожидаться поминок? Я хочу начать искать прямо сейчас.

– Ничего не выйдет, – говорит Лео и, взяв с кровати свой кусок карты, идет к окну, которое так и осталось открытым.

Куинн берет свой кусок карты и письмо и рассовывает их по карманам.

– Мне надо вернуться домой, – продолжает Лео. –