Товарищ "Чума" 6 (СИ) - lanpirot

— И какое же заемное время использует наш Студент, товарищ Чума? — с интересом уставился на меня Профессор.

— Чужое! — ответил я. — После попытки побега и последующих столкновений с эсэсовцами резерв товарища Студента пуст! И он приноровился тянуть время из своего ближайшего окружения…

— Это что же выходит… — опешил Фролов. — Это же выходит, что он тянет его из нас с вами?

— А вы не заметили, что после испытаний с участием Студента, вы чувствуете себя усталым и разбитым, как никогда раньше? — спросил я Лазаря Селивёрстовича. — Вспоминайте, товарищ Контролёр, вспоминайте!

— А ведь и правда, — наскоро освежив свои воспоминания, а память у Фролова была развита как у настоящего чекиста, согласился он с моими доводами. — Каждый раз после упражнений на полигоне со Студентом я словно мешки таскал. Да и голова трещит, как будто с крепкого бодуна…

— Да и ребята из охраны полигона жаловались… — Нервно сообщил дед, который мгновенно прикинул кое-какие моменты, которые не укладывались у него в голове.

— Так почему же не доложили? Во тля! — выругавшись от души, накинулся на деда Лазарь Селиверстович, не дав ему даже закончить фразу. — Ты должен был немедленно поставить меня в известность! Не-мед-лен-но! — по слогам прокричал Фролов. — И не только меня, но и товарища Чуму и Профессора! От этого зависят наши жизни и здоровье! Ты решил подставить под удар всю группу, Студент? Хочешь, чтобы мы все тут передохли?

От такого напора дед даже слегка опешил, поскольку тоже начал понимать, чем всё могло закончиться.

— Да… я… товарищ Контролер… Я даже не представлял, что могу…

— И я не подумал, а ведь… — Задумчиво произнёс Бажен Вячеславович.

— Что «ведь»? — вкрадчиво поинтересовался Фролов. — Договаривайте, товарищ Профессор, раз начали!

— Я ведь тоже после полигона всегда чувствовал недомогание, — признался Профессор. — Но списывал его на усталость, возраст, погоду… А ведь наше самочувствие улучшалось, едва мы покидали полигон…

— Как и у пацанов из охраны, — вставил свои «пять копеек» мой старикан.

— Мне надо было догадаться! — Схватился за голову Трефилов. — Ведь Ваня мог «заимствовать» чужое время еще до всех опытов с «накопителем»! Я просто не подумал об этом, считая, что он до сих пор использует время бедного доцента Сергеева…

— Его резерв был пуст еще в Берлине, Бажен Вячеславович! — произнес я. — Как, собственно, и ваш. Имей вы хоть каплю энергии в резервах, Вилигут держал бы вас в бессознательном состоянии…

— Постойте, товарищ Чума, — воскликнул Бажен Вячеславович, — если резерв Вани… Студента был пуст уже тогда, откуда он взял время, чтобы разрушить эти формулы на стене в Берлине? И как вообще пополняют резерв «обычные» одарённые. Ну, вот вы, например? — засыпал меня вопросами Трефилов.

— Студент попросту слегка опустошил Хорста…

— Серьёзно? Тряхнул самого Хорста на личное время? — обрадовано уточнил у меня дед.

— Да… Черт! — выругался я, хловнув кулаком в раскрытую ладонь. — Мне надо было сразу пойти с вами на полигон… Товарищ Контролёр, это полностью моя вина — я должен был лично проконтролировать… Я бы увидел…

— Нет, моя! — твердо заявил профессор Трефилов, сделав шаг вперед. — И я готов за это ответить по всей строгости!

— Возражаю! — Не остался в стороне и мой старикан. — В итоге, это всё я же натворил…

Фролов не без некоторого удивления молча переводил взгляд с одного участника спора на другого, а затем, наконец, произнес:

— Поздравляю, вас, товарищи! Такое единство… Вы превратились в настоящую слаженную команду!

Глава 12

А ведь действительно прав товарищ Фролов — настоящая команда получилась! Никто никому за спину не прячется, а даже наоборот — старается подставить плечо и протянуть руку помощи. Ну, прямо Д’Артаньян и три мушкетера-ведьмака, против кардинала-Гиммлера. Думаю, что мы сработаемся. Вот только еще бы Глашу с Акулинкой выдернуть из оккупации, и мы тогда такого наворотим, что все нацисты реально вздрогнут!

— Да вы поймите, товарищ Контролёр, — произнёс Бажен Вячеславович, пытаясь хоть как-то сгладить «горький осадок», — что Ваня… Студент, то есть, — поправился он, — это не специально делает! Реакция организма у него такая, можно сказать — выработанный условный рефлекс. Про собаку академика Павлова доводилось слышать?

— Эта не та ли собака, у которой слюна от лампочки течь начинает? — уточнил Фролов, боясь ошибиться. Но то, что он о ней знал, уже заслуживало уважения.

— Она самая, — подтвердил Трефилов. — Любой живой организм стремится к самосохранению, — продолжил он. — Это, можно сказать, непреложный закон развития жизни на земле. И естественная реакция всякого живого организма всеми возможными способами снижать любое негативное воздействие на него. Вот Студент и приспособился, чтобы не тратить личное индивидуальное время, тянуть его из окружающих.

— Не по-советстки это — из своих товарищей их личное время тянуть! Вредительство какое-то выходит, как ни крути!

— Предполагаю, что товарищ Студент даже не осознавал этого, пока товарищ Чума не открыл на это глаза…

— Так и было! — с горячностью воскликнул дед, рванув себя за ворот новенькой гимнастерки. — Да чтобы Иван Чумаков у своих товарищей хоть лишнюю минуту зажилил? Да ты меня хоть живьём режь, товарищ Контролёр — никогда ничего чужого не брал! И время это ваше постараюсь не брать! Либо никогда больше в «режим» не войду!

— Ты это… Студент… не газуй! — неожиданно замешкался Фролов. — Не пойдёт он в режим… Про приказ Ставки-то не забывай! Мы эти твои способности всенепременно отработать должны! И изучить со всем тщанием для применения в боевых условиях!

— И что это, по-вашему, изменит? — усмехнулся Трефилов.

— Ну… — Вновь замялся Контролёр, не сумев сходу придумать обоснование. — Может… это… ему как-нибудь удастся не вытягивать время из своих товарищей?

— Ага, так вы хотите, чтобы Студент действовал в «режиме» только на собственных ресурсах? — уточнил Профессор. — А ведь мы точно так и не знаем, насколько энергоемок этот процесс, — принялся вслух размышлять Бажен Вячеславович, пытаясь подойти к этой проблеме с «другой» стороны. — Не получим ли мы после таких испытаний вместо молодого товарища Студента глубокого старика? Вспомните бедного доцента Сергеева, товарищ Контролёр и прикиньте, желаете ли вы этому парню, пока еще молодому и жизнерадостному, подобной судьбы?

— Мля! Да что же это за гадство-то такое? — чертыхнулся капитан госбезопасности, которому тоже довелось поучаствовать в той давней трагедии. — Студентом мы не можем так рисковать! Как, впрочем, и всеми нами… Замкнутый круг какой-то получается, право слово!

— Если тренироваться ему все-таки нужно, — произнёс Профессор, то необходимо выработать какую-то иную тактику!

— Может быть, смертников набрать? — произнёс Контролер, словно бы сомневаясь. — Диверсантов, врагов народа, фашистских пособников? Чё их зря к стенке ставить, расходовать впустую такой запас времени? Как считаете, товарищи?

— Даже не заикайтесь об этом! — нервно воскликнул Бажен Вячеславович. — Иначе можете вычеркнуть меня из проекта! Я не готов плясать на человеческих костях… А многие, так называемые враги народа, на самом деле являются нормальными людьми…

— Товарищ Профессор прав! — перебил я продолжающего негодовать Трефилова, чтобы он лишнего не наговорил. — Не будем уподобляться нацистам, товарищи! Существуют и другие способы пополнения резерва, которые мы вскоре и опробуем…

Моё предложение заставило задуматься капитана госбезопасности. Несмотря на все трудности, деда было необходимо тренировать. За несколько дней на полигоне способности Студента по управлению «режимом» существенно выросли — он стал использовать свои возможности куда с большей филигранностью.

Резкий отказ Профессора от предложения чекистов об использовании смертников немного покоробил чекиста-инвалида. Ведь этих тварей все равно к стенке поставят… А если использовать их личное время — столько пользы для общего дела будет! Да ему и своей жизни для этого было не жалко! Только если он внезапно умрёт — то выйдет, что приказ товарища Сталина не выполнит… Поэтому так рано он умирать права не имел!