Товарищ "Чума" 6 (СИ) - lanpirot

Я отметил, что в общении со мной Иосиф Виссарионович неосознанно перешел на «ты». А это, как я знал, случалось с ним либо в большом волнении, либо с людьми, входившими в его «ближний круг». Во всех остальных случаях товарищ Сталин общался только на «вы». В моём же случае это было волнение…

Причём, волнение непростое — это было настоящее потрясение! Просто отвал башки и слом всех «шаблонов». Я явственно читал это в мыслях вождя, даже не обращая внимания на его ауру. Слишком уж сильные эмоции переживал Иосиф Виссарионович. Понимаю его как никто другой: перенестись из привычного материалистического мира в мир «меча и магии», по сути, в сказку, основательно встряхивает мозги.

— Какие благодарности, товарищ Сталин? Война идёт… — Я попытался съехать с темы, но Иосиф Виссарионович не оставил мне никакого шанса:

— Война-войной, товарищ Чума, а гэроизм в дальний угол затирать нэ надо! И это я нэ об этом… — Он тряхнул своим френчем, ставшем на несколько размеров больше. — Награда всегда должна найти своего гэроя! А я вообще нэ знаю, как с тобой поступить…

— Отчего же, Иосиф Виссарионович? — не удержался я от вопроса.

— По-хорошему тэбя бы звездой героя надо наградить, да нэ одной — за уничтожение танковой дивизии вермахта и эвакуацию из Берлина особо ценных научных сотрудников… Только вот нэзадача — награждать, вроде, и нэкого… Нэ существует тебя в природе, товарищ Чума.

— Так это же замечательно, Иосиф Виссарионович! — весело воскликнул я. — Зато ни одна вражеская сволочь обо мне не узнает, как бы не старалась и из кожи вон не лезла. А награда своего героя найти всё-таки может, товарищ Сталин. Если бы не своевременная помощь лейтенанта госбезопасности Чумакова, я бы сейчас перед вами не стоял. Иван свою награду заслужил, причём, посмертно…

— Как? Посмертно? — не понял Иосиф Виссарионович, впиваясь взглядом в деда, а потом переводя его на меня. — Это что, шутка, товарищ Чума? Он жэ живой!

— Никак нет, товарищ Сталин, я абсолютно серьёзен! — Даже под пристальным взглядом вождя я не собирался съезжать. — Там, в Тарасовке, немцы меня прижали — есть у них способы борьбы с такими, как я… Пользоваться силой я не мог… И лейтенант госбезопасности Чумаков прикрыл мой отход, понимая, что если я восстановлю свои способности — то смогу принести нашей стране намного больше пользы, чем он сам. Он вызвал на себя огонь противника, отвлёк внимание фрицев и… погиб в неравной схватке. Поверьте, товарищ Сталин, я, как ведьмак, чувствую смерть даже на расстоянии. Лейтенант Чумаков точно погиб в том бою! За это я ручаюсь! Да и сам Иван может подтвердить мои слова.

— Так точно, товарищ Сталин! — отчеканил дедуля. — Посекли меня пулями знатно, не смог бы я выжить. Никак не смог.

— А как ви мнэ объясните, товарищ лейтенант госбезопасности, что ви нэ в могиле сейчас лэжите, а разговариваете со мной? — Лукаво усмехнулся в усы руководитель СССР.

— Там мне эсэсовец какую-то дрянь в рот залил, — ответил дед, — я и… выходит, что воскрес, товарищ Сталин… — Развел руками дед, не зная, что и сказать по этому поводу.

— Это секретная разработка нацистов из «Аненербе», товарищ Сталин, — выступил вперед профессор Трефилов. — Мне удалось кое-что услышать, когда они считали, что я нахожусь в коме.

— Разработки в области магии? — уточнил вождь, и в его голосе ясовершенно не слышал никакого сарказма.

Похоже, что мой фокус с его исцелением, сделал своё дело — Иосиф Виссарионович поверил в магию и колдунов. Дело осталось за малым — убедить его создать научную структуру, похожую на нацистское «Аненербе», в которую привлечь ведущих специалистов из разных областей науки. Я всё ещё не терял надежды перевести эту пресловутую магию из области мистики и оккультизма на крепкие научные рельсы. Ведь получилось же у нас с Глашей создать универсальную печать исцеления.

— Да, Иосиф Виссарионович, и они достигли в изучении магической энергии определенного прогресса. Ведь магия, по моему скромному мнению — тоже наука! — с горячностью настоящего учёного произнес Бажен Вячеславович. — Ведь любая достаточно развитая технология неотличима от магии, товарищ Сталин! Дайте в руки дикарю простую винтовку, и он примет её за проявление настоящего божественного чуда — карающего грома небесного! Ведь он не сумеет разобраться, как она работает!

— А ви сможэте разобраться, товарищ Трефилов? — неожиданно для профессора спросил Иосиф Виссарионович.

После такого вопроса Бажен Вячеславович судорожно сглотнул, но затем твердо ответил, не отводя глаз от проницательного взгляда:

— Я приложу все силы, чтобы разобраться в этом, товарищ Сталин!

— Вот и договорились, товарищ Трефилов — хищно улыбнулся вождь. — А то негоже нам в этом деле от нацистов отставать.

[1] Джандаба! — грузинское ругательство, восклицание и выражения недовольства. Приближенно к русскому ругательству «черт побери»!

[2] Диди мадлоба, генацвале! — Большое спасибо, товарищ! (груз.)

Глава 10

Сентябрь 1942 г.

СССР.

Москва.

НКГБ СССР

В кабинете старшего майора госбезопасности Судоплатова этим поздним вечером было чересчур уж многолюдно. Кроме самого Павла Анатольевича, восседающего за своим рабочим столом и капитана госбезопасности Фролова, примостившегося подле нового начальства (этот перевод ему выбил Горлинский, как сотруднику госбезопасности уже имевшему опыт общения с «безумными изобретателями»), рядком вдоль стеночки на стульях спокойно сидели, прижавшись друг к другу плечами и немного уставшие от выпавших на их долю приключений мой старик и профессор Трефилов.

И если дед еще как-то держался, то Бажен Вячеславович откровенно клевал носом. Так-то лет профессору немало, чай, поболя̀ будет, чем товарищу Сталину. Хотя, если отнять шесть лет проведенных в коме — ему и семидесяти нет. Но это, к сожалению, так не работает. Вот освободимся от этих бесконечных заседаний, и я его обязательно подлечу. Только на этот раз об обезболивании постараюсь не забыть — заранее погружу профессора в сон и проведу операцию по починке его организма.

Мы с Бомбадилом сидели на стульях, составленных напротив освобожденных узников. Рыжий ведьмак тоже откровенно зевал — в кабинете товарища Сталина он слил на заклинания тот мизерный остаток сил, который у него плескался на самом донышке резерва, и, по-моему, даже немного праны для этого отщипнул. Почти незаметно, но всё-таки. Даже не знаю, чем я заслужил такую высочайшую степень доверия от этого двухсотлетнего шотладца.

— Ну, что товарищи ученые и… — побарабанив кончиками пальцев по столу, наконец, произнес Судоплатов, окинув всех собравшихся «отеческим» взглядом.

Старший майор на мгновение задержал суровый взгляд на моём старике, который тот стоически выдержал. Затем перевел взгляд на профессора — от которого Трефилов зябко поежился. Для него словно и не было тех шести лет проведенных в коме, ираньше с чекистами Бажен Вячеславович предпочитал не связываться — слишком болезненны были воспоминания о судьбе академика Лазарева.

Взглянув мельком на нас с Бомбадилом, товарищ старший майор понял, что нам его взгляды до лампочки, и продолжил:

— … товарищи… ведьмаки-чародеи… — Называя нас так, Судоплатов явно чувствовал себя не в своей тарелке. Но после демонстрации наших возможностей в кабинете вождя, игнорировать магию он не имел права. — Дело нам с вами предстоит нешуточное! — Он немного помолчал, словно давая ощутить собравшимся, что разговор действительно предстоит нешуточный.

Но нам всё это разжевывать никакого смысла не было, все и так понимали, что дело новое, и как оно повернётся в итоге — предсказать было абсолютно невозможно. Самое главное — товарищ Сталин поддержал… Даже больше — первым предложил профессору Трефилову возглавить будущий научно-исследовательский кластер, посвященный изучению магии и всего, что с ней связано.

Так что в ближайшем времени у нас должна была появиться структура, подобная «Аненербе». Но на данный момент она существовала лишь в наших мечтах и стремлениях, на деле же ничего еще не было — только планов громадьё.