Товарищ "Чума" 6 (СИ) - lanpirot

Но пока товарищ Берия отсутствовал, временно исполняющим обязанности куратора был назначен Павел Анатольевич Судоплатов. Внеочередной задачей, которую поставило перед ним руководство, была разработка плана по эвакуации с оккупированной немцами территории моей семьи — Глаши и Акулины. Как раз работа по ведомству старшего майора госбезопасности.

— Итак, товарищи, позвольте мне познакомить вас с капитаном государственной безопасности Фроловым… — произнес Судоплатов.

— Лазарь Селивёрстович, — обрадованно произнёс профессор, не дослушав чекиста, — я вас сразу узнал! Как же я рад, что вы остались живы! Я уж, грешным делом, принял вас тогда за мёртвого…

— Спасибо, Бажен Вячеславович! — отозвался Фролов. — Врачи наши просто кудесники — можно сказать, что с того света меня вытащили. Правда, инвалидом остался, но пока хоть как-то шевелюсь — буду оставаться в строю. Время нынче тяжёлое… Даже таких полчеловека, как я, могут пользу родине приносить.

Активировав свою ментальную способность, которая, планомерно развиваясь, перерастала в настоящий дар чтения мыслей, я понял, что слова и мысли у этого израненного инвалида не расходятся между собой. Он действительно готов в любой момент отдать свою жизнь за правое дело. И такие верные люди нам нужны!

— А вот за это можете не переживать, Лазарь Селиверстович, — произнес я. — Скоро вы нам еще и цыганочку с выходом спляшете.

Фролов взволновано обернулся к Судоплатову, видимо, совершенно не понимая, о чём идёт речь.

— Вы действительно сумеете вылечить товарища Фролова? — немного нервно поинтересовался Павел Анатольевич. Понять можно, одно дело Верховный главнокомандующий, совсем другое — какой-то никому неизвестный капитан-инвалид.

— А вас есть повод сомневаться в моих словах, товарищ Судоплатов? — вопросом на вопрос ответил я. — У меня обычно слова с делом не расходятся!

— Прямо сейчас? — как-то немного нервно спросил Павел Анатольевич.

И Фролов тоже заметно напрягся, словно услышав в голосе начальства эти едва заметные лихорадочные нотки. Видимо исцеление вождя оказало на Судоплатова неизгладимое впечатление. Вона, как сердечко забилось у матёрого диверсанта, лично проворачивавшего сложные и опасные операции. Похоже, что это волнение сродни необъяснимому страху, возникающему к врачам. А я был куда круче обычного врача!

— Нет конечно, Павел Анатольевич, — как можно мягче произнес я. — Для очередного сеанса исцеления мне нужно будет подготовиться — это не так просто, как вам могло показаться со стороны…

— Я не говорил, что просто, — мотнул головой старший майор госбезопасности. — Даже наоборот…

— Мы решим этот вопрос непосредственно с Лазарем Селиверстовичем. А вы продолжайте, пожалуйста.

— Хорошо, — обрадовано кивнул старший майор госбезопасности. А я «увидел» в его голове, что он действительно искренне рад за своего коллегу, который, наконец-то, вновь станет полноценным человеком.

Судоплатов, тем временем продолжил:

— Именно Лазарь Селивёрстович будет осуществлять взаимодействие между нашими ведомствами. А теперь, товарищи, — продолжил старший майор госбезопасности, — давайте подытожим вводные, чтобы к прибытию наркома я мог хоть немного, но донести до него всю суть нашего начинания. Начнем?

Присутствующие в кабинете синхронно закивали, безмолвно отвечая на поставленный вопрос высокопоставленного чекиста. Было уже поздно, все вымотались и мечтали хоть немного отдохнуть. Но работы было еще непочатый край. К тому же, попробуй еще объяснить нашим товарищам-атеистам, как там у нас всё работает.

Судоплатов тем временем положил перед собой чистый лист бумаги, обмакнул ручку в чернильницу и произнес:

— Давайте начнём с самого начала, товарищи!

Ага, знать бы еще где оно, это начало?

[1] Николай Сидорович Власик — сотрудник органов государственной безопасности СССР. Начальник охраны И. В. Сталина (1931—1952). Генерал-лейтенант (1945). Лишён звания и наград (1953). Восстановлен в звании (2000), награды возвращены дочери (2001).

Глава 11

Сентябрь 1942 г.

СССР.

Подмосковье.

Испытательный полигон

НКГБ СССР

Бабах! — И в толстой стене полуразрушенного кирпичного строения, имитирующего на секретном испытательном полигоне НКГБ двухэтажный особняк, образовалась огромная брешь. У наблюдателей, стоявших на самой границе полигона, бывшего некогда карьером по добыче песка, складывалось такое ощущение, что здание сначала заминировали, а затем подорвали.

Только вот никакого заряда в этом испытании задействовано не было. Стена разлетелась на кусочки, словно сама собой, без каких-либо причин и в полной тишине. Нет, звук, конечно, имелся — все ж таки кирпич раздолбало в крошку! Но, по сравнению с подрывом боезаряда — он был совершенно незначительным.

Несмотря на то, что наблюдатели находились довольно далеко от имитации строения, мимо них со свитом пролетело несколько мелких камешков. Сама же стена разлетелась по округе разнокалиберными кусками строительного мусора и густым пылевым крошевом густо-оранжевого цвета.

— Сильно он на этот раз, однако! — Изумленно покачал головой крепкий мужчина средних лет, облаченный в пыльную офицерскую военную форму, однако без всяких знаков различия. Он отнял от глаз мощный бинокль и, опираясь на тросточку, добавил:

— Не иначе — насквозь прошел! Что думаете по этому поводу, товарищ Профессор?

После того памятного совещания в кабинете Судоплатова, на проект «Геральт» был наложен гриф «совершенно секретно». В связи с чем, всем участникам этого необычного начинания были присвоены оперативные псевдонимы. Так Бажен Вячеславович Трефилов превратился в Профессора, а дедуля — в Студента.

Мой старикан поначалу попытался ерепениться по поводу несолидной «партийной клички». Типа: «ну какой я теперь студент?». Но быстро получил серьёзный отлуп от Судоплатова, которому было просто лень перетирать псевдоним, уже зафиксированный у него в бумагах.

Я это четко уловил в его мыслях. По мне так хоть горшком назови, только в печку не ставь. К тому же, дедуля на данный момент являлся самым молодым членом нашей команды. Так что кличка «Студент» ему как нельзя лучше подходила. Том Бомбадил, отказавшийся депортироваться из Советского Союза и пожелавший остаться подле меня, так же вошел в проект под псевдонимом «Консультант».

Правда, я предлагал обозвать моего боевого напарника «Синей бородой», но товарищи чекисты не поняли моей шутки — борода-то у Тома была рыжей! Ну, и ладно — Консультан, так Консультант. Фролов, которому вменялся неусыпный надзор за нашей разношерстной командой от лица НКГБ, получил псевдоним Контролёр.

Ну, а мне псевдонима и не требовалось, он у меня уже был. Товарищ Чума, и точка! Менять его на что-то другое я бы отказался наотрез, но мне никто этого и не предложил. Пару раз Судоплатов порывался узнать моё настоящее имя и год рождения — наивный. Чтобы раз и навсегда пресечь эту попытку, я сменил несколько личин, находящихся в моей коллекции «двойников», предложив разобраться: кто из этих людей настоящий я?

И с чего они решили, что обличье Романа Перовского, в котором я находился большую часть времени, является моим, так сказать, изначальным обликом. А под самую концовочку в разговор вмешался Бомбадил и произнёс сакральную, на мой взгляд, фразу:

— У Чумы, как у Войны, Голода и Смерти — нет своего лица! Если хотеть их видеть — надо просто посмотреть в зеркало…

Вот уже несколько дней мы жили на какой-то жутко секретной загородной базе, принадлежащей НКВД. База была оборудована всем необходимым для комфортного проживания нескольких человек. Небольшая гостиница, а вернее — офицерская казарма с однокомнатными номерами. Столовая с персоналом из двух человек — повара и его помощника. Имелся даже спортзал для рукопашки.

А еще — полигон для испытания новых видов вооружения, расположившийся рядом с базой в старом заброшенном песчаном карьере. На сегодняшний день новым видом вооружения считали нас — новоявленных ведьмаков. И первым делом здесь решили проверить наши необычные способности, чтобы поточнее разобраться, с чем придётся работать в будущем.