Мы из спецназа. Дикие - Андрей Щупов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Вот, чокнутая! Ты на кого пасть раскрываешь?
- Да на тебя, уродец! Давай, иди сюда! Так приласкаю, до конца жизни за промежность держаться будешь!
- Тварь! - ухватив за ножку ближайший табурет, Шнурок двинулся было вперед, но в этот миг ожила Мариночка. Пауза, в которой забияки перенесли свое внимание на раненую, была использована ею с должной пользой. За эти короткие секунды Мариночка успела вооружиться стертой от длительной работы деревянной прялкой и стремительным движением сорвала со стены крохотную, утыканную швейными иглами подушечку. Наверное, для женщины было бы логичнее воспользоваться прялкой, но Мариночка поступила более изуверски. Все-таки сказывался давний боевой опыт, когда приходилось дружить с отпетыми головорезами. Кое-что из их жутковатой похвальбы, видать, отложилось в подсознании. Подскочив к Шнурку, девушка с силой всадила ему в шею одну из иголок. В отличие от Мариночки, она не ходила ни в какие боевые секции, в отличие от Стаса Зимина никогда не слушала лекций о грамотном использовании в бою тех или иных подручных средств, и, тем не менее, сама того не подозревая, она избрала наиболее оптимальную тактику. Именно шея человека насчитывает максимальное количество болевых точек и жизненно важных зон. По этой же самой причине любой удар в шею может повлечь за собой за собой самые серьезные последствия. Так получилось и на этот раз. Заверещав во всю силу своих легких, Шнурок отпрыгнул в сторону, запнувшись о стопку березовых поленьев, с грохотом обрушился на пол. Растопыренными пальцами он продолжал царапать горло, пытаясь вслепую выдернуть торчащую из шеи иглу. Между тем, выставив перед собой прялку, Мариночка уже приближалась к новому противнику. Ей было отчаянно страшно, она мало на что надеялась, однако жизненный опыт подсказывал, что только яростная атака могла их спасти. Ну, а будут сидеть, сложа руки, обязательно дождутся. Либо увечий, либо смерти…
- Ишь ты, шустрая! - Мох с интересом следил за приближением девушки. На своего катающегося по полу приятеля он не обращал никакого внимания. В снулых глазах его не угадывалось ни испуга, ни волнения. Пожалуй, только легкая тень любопытства. Наверное, этому кряжистому увальню действительно хотелось поглазеть на те приемы, с помощью которых спятившая девчонка собирается его остановить. Со своей лежанки бешено ругалась Марго. Она уже запустила в насильника подушкой, но Мох этого даже не заметил. В своей жизни он успел придушить уйму людей, - были среди них и три женщины. Конечно, все трое были редкостными стервами - любили сорить окурками, не прибирали за собой пивных банок, и все же никакого удовольствия он тогда не испытал. Все они громко верещали, кусались и пребольно царапались. Пожалуй, спроси его, кому из них приходилось защищаться, он бы честно ответил, что ему. Потому, верно, и убил, что не удавалось заткнуть им рот иным образом. В силу этих причин сейчас он был озадачен одной-единственной мыслью - как бы сладить с чертовкой половчее, нечаянно не придавив и не изувечив. Как ни крути, за тех козочек заступиться было некому, - за эту же кобру мог сказать свое веское слово Лесник.
- Охолонись, подружка! Я ведь не этот хлюпик, я - Мох. - Он все еще продолжал кривить губы в усмешке. - Меня тут все знают.
- А я и знать не хочу! - рявкнула Мариночка.
- Вот же дура! Ты сама подумай, все равно под кого-нибудь ляжешь. Так уж лучше со мной…
- Пошел к черту, ублюдок!
- Вот это ты зря… - выставив перед собой могучие руки, он танком двинулся на Мариночку.
Кажется, она пнула его в коленную чашечку, попыталась мазнуть ногтями по лицу, но бандита только раззадорило. Она была ловкой и верткой, но Мох не отступал. Главное было дотянуться до девушки, ухватить ее хотя бы одной рукой. А уж тогда деваться ей было бы некуда…
Он уже почти загнал Мариночку в угол, когда скрипнула за спиной отворяемая дверь. Не желая отвлекаться, Мох мельком оглянулся, но и этого краткого мгновения ему хватило. Он замер на месте, и глазам изумленной Мариночки предстало редкостное зрелище. Черная сгорбленная старуха, шагнув в комнату, подняла вверх свои сухонькие ладони. При этом она неотрывно смотрела в глаза насильнику. И что-то с ним стремительно происходило. Лицо Моха сперва побледнело, потом безвольно обмякло. Мускулистые руки его опустились, плетьми повиснув вдоль туловища, в глазах проблеснуло нечто странное. Не обычный испуг и не смущение, а самый настоящий животный страх. Он точно увидел перед собой привидение. Впрочем, так оно, верно, и было. Сморщенная Горбунья действительно напоминала привидение, - стояла каменным изваянием и испепеляла высоченного детину взглядом. Впрочем, не только его, потому что завозился возле поленницы и Шнурок. Горбунья по-прежнему не произносила ни звука, однако с незваных гостей было довольно ее поднятых ладоней, ее немигающих глаз.
Поднявшись с пола, Шнурок торопливо захромал к выходу. Следом за ним двинулся Мох. Оба двигались, как сомнамбулы, напоминая неисправных роботов. И оба ни разу не оглянулись.
Стоило двери закрыться за ними, как Горбунья обратила свое сморщенное лицо к девушкам. На их глазах произошла обратная метаморфоза: неуловимым образом грозная мегера превратилась в обычную старушку. Мариночка смотрела на нее и видела, что перед ней стоит сейчас совершенно иной человек. Не злая мегера и не колдунья, а самая обыкновенная старушка.
Странное дело! - добрых людей морщины красят, а злых делают еще страшнее. В случае с Горбуньей наблюдались оба феномена сразу. Как выяснилось, она могла пугать, но могла казаться и ласковой. Вот и сейчас гнев ее неуловимым образом улетучился, сменившись чувством диаметрально противоположным.
Приблизившись к лежащей Маргарите, она неодобрительно покачала головой. На потревоженной ноге поверх бинта проступило пятно крови.
- Надо еще раз помазать, - глухо проговорила Горбунья, и хотя на Мариночку она уже не смотрела, та восприняла это как команду. Бросившись к склянке с мазью, вновь взялась за пакет с тампонами. Старуха, между тем, склонилась над Маргаритой чуть ниже, осторожным движением взяла девушку за руку.
- Сердце не болит?
- Нет.
- Это хорошо… А помнишь, как меня называла?
Вздрогнув, Маргарита попыталась отвести взор в сторону, но у нее ничего не получилось. Взгляд Горбуньи притягивал, заслонял все постороннее. Но странное дело, от глаз старухи не хотелось отрываться, - они работали, словно чудовищной силы магнит. Одновременно пугали и завораживали.
- Кажется, нет… Не помню…
- Жаль, - выпустив ее руку, старуха вновь выпрямилась. Не говоря больше ни слова, вышла из комнаты.
- Дела-а!… - присев на кушетку к подруге, Мариночка вновь принялась обрабатывать рану Маргариты. - Ты видела ее глаза? Не глаза, а прямо какая-то жуть!
- А мне они понравились, - пролепетала Марго. - Даже добрыми показались.
- Ничего себе добрыми! - Мариночка фыркнула. - А как она с этими уродами управилась! Они ведь даже слова ей сказать не посмели! Тот здоровый так побледнел, что я думала - замертво рухнет. От инсульта или еще какой-нибудь ерунды.
- Такие от инсульта не умирают.
- Это тоже верно, - чаще от ножа или пули.
- А что она такое говорила обо мне? - Марго обеспокоено встрепенулась. - Я что, ругала ее в бреду?
- Это вчера-то? - Мариночка нахмурилась, вспоминая. - Да нет, не ругала. Пожалуй, что наоборот. Ты ее за родственницу какую-то приняла.
- За родственницу?
- Ну да, так и называла все время - бабушка да бабушка.
- А она что? Рассердилась?
Мариночка пожала плечами.
- Вот уж чего не знаю, того не знаю…
Глава 15
Шкафоподобных ребяток возле двух черных «БМВ» он углядел еще издали, - потому и не стал подъезжать на своем «Лексусе» ближе. Притормозил метров за сто и, выбравшись из машины, двинулся пешком. Попутно оценил грамотность охраны куратора. Место тот выбрал поблизости от центральной площади, в меру людное и достаточно открытое, - во всяком случае, ни с гранатометом, ни с автоматическим оружием близко не подберешься. Опять же коммерческих учреждений вокруг, как грязи, - значит, ментов звать тоже долго не придется. А ведь Чемезов встречу не с кем-нибудь, - с ним устраивал! Хорош куратор, который приводит с собой на свиданку с полдюжины громил! Либо перестал доверять своему бывшему ученику, либо подобное поведение стало его жизненным стилем…
- Секундочку!…
Двое остановили его на подходе к машинам, и Магистр послушно поднял руки. Его быстро и умело обыскали, не забыв поколдовать над телом электромагнитным сканером. Чуть ближе к «БМВ» возвышались фигуры еще четверых богатырей. Не качки, но и далеко не задохлики. Впрочем, под вольными плащами комплекцию определить всегда бывает сложно. Но даже если парни были качками - не столь уж серьезная сила против его послушников. Тем не менее, следовало признать, что «богатыри» выглядели не в пример эффектнее. Осанка, как у атлетов, экипировка от «Версаче», глаза, как лазеры, да и под мышками, наверняка добротная кожаная сбруя с какими-нибудь новомодными пукалками. Как бы то ни было, но это тоже являлось признаком - если не успеха, то вполне продвинутого общественного статуса. Магистр никогда не завидовал подобным штучкам, но все же понимал, что до означенного положения ему еще далеко. Он мог сколько угодно кочевряжиться и фанфаронить на тайных вечерях со своими послушниками, но в жизни статус его не простирался выше полковничьих погон. Вот и к машине генерала Чемезова он прошествовал без обычной своей уверенности, покорно позволяя чужим глазам скользить по своему лицу, бесцеремонно изучать мимику и детали одежды.