Убийство по правилам дзен - Масси Суджата

— Это Рей Симура. Рада, что вы дома, госпожа Танака. Я пыталась дозвониться до вас вчера утром.

— Мы провели весь день в храме, — елейным голосом отозвалась Танака, — я думала, вы знаете, что семья обслуживает его.

— А как себя чувствует Акеми-сан? Я хотела бы поговорить с ней, если она в состоянии.

— Конечно, она здорова! В данный момент она тренируется в доджо. Могу я сказать, чтобы она вам перезвонила?

— Вообще-то, у меня не работает телефон, и я звоню с улицы...

— С улицы? Тогда я сейчас ее позову.

— Это не так уж важно. — Я почувствовала, что госпожа Танака недовольна.

— Мне не трудно, — сказала она и с громким стуком бросила трубку рядом с телефоном, не слушая моих причитаний насчет платы за разговор.

Жаль, что я вернула Мохсену карточку.

— Рей? Ты еще тут? — услышала я голос запыхавшейся Акеми.

— Извини, что оторвала тебя от тренировки, — сказала я.

— Все нормально, — отозвалась она по-английски, — это ты извини, что я натворила дел вчера. Я не слишком хорошо помню, что случилось, но моя мать была в ужасе.

— Это не ты виновата, — вздохнула я, — кстати, вам должен был позвонить адвокат Хью, чтобы э—э—э... извиниться.

— Да у меня все в порядке, вернулась в нормальный режим, — сказала Акеми. — Приедешь в гости?

— Не знаю. Все так странно, — прислонившись к стеклу, изнемогая от жары, ответила я.

— Поэтому и не стоит отказываться от бега, — нетерпеливо проговорила Акеми, — это прочищает мозги. Я скоро закончу тренировку. Приезжай, мы сможем побегать.

— Не смогу, — запротестовала я, — я принимала снотворное, у меня туман перед глазами.

— А как насчет пообедать?

— А ты скажешь об этом матери? — вздрогнула я

— Думаю, это не слишком хорошая идея, — сказала Акеми. — Мы можем встретиться не в Камакуре. У меня нет времени ехать в Токио, но можно выбрать место где-нибудь посередине.

— В Йокохаме? Я доберусь туда около половины седьмого.

— Отлично. Встретимся в книжном магазине на станции. Только не говори ничего своему бойфренду.

И Акеми положила трубку, прежде чем я успела спросить что-либо еще.

В поезде Токио-Йокохама сломался кондиционер. Окна открыли, но жар от сотни разгоряченных тел был совершенно невыносимым. Бизнесмены и матроны обмахивались веерами, молодежь прижимала ко лбу банки с прохладительными напитками. Я рассматривала рекламу тура на Аляску: всего тысяча шестьсот долларов за пять дней во льдах. Этот тур разрешил бы проблемы с жарой и позволил бы уехать подальше от всех страхов, но, к сожалению, мой банковский счет не выдержал бы таких расходов. Год назад, когда я еще преподавала английский, я могла бы себе это позволить.

Помещение станции Йокохама, где работали кондиционеры, было благословением. Я прошла в книжный магазин и, не увидев Акеми, отправилась в отдел иностранной литературы. Я листала какую-то английскую мистическую книжку, когда Акеми положила руку мне на плечо.

— Прекрасная погода, — сказала она без тени иронии, — люблю летние вечера. Хочешь пойти в Чайнатаун?

Это было всего несколько остановок на электричке, и я никогда не пошла бы туда пешком. Но я кивнула и поплелась за своей спортивной подругой.

— У тебя заспанные и растерянные глаза. Ты что, ела те пирожные, которые приготовил Энгус? — спросила Акеми по дороге.

— Нет, я принимала снотворное. — Меня удивило, как легко Акеми говорила о своем обмороке. Интересно, что думает обо всем этом ее мать?

— Тебе стоит поесть. Когда я проснулась после наркоты, то умирала с голоду. Пришлось останавливать машину и покупать еду. Я бы съела еще парочку пирожных, но Энгус унес их от меня подальше.

— Так ты знала?

— Конечно! Энгус рассказал, но мне было интересно попробовать. Меня вообще наркотики интересуют. Кроме того, я принимаю стероиды.

— Я не знала. Но ты не принимала их во время Олимпиады?

— Принимала. К сожалению, мой тренер давал мне не слишком хорошие стероиды, так что анализ все это показал.

Я нервно огляделась по сторонам, но, казалось, никто из прохожих не интересуется беседой, которую вели на английском языке две молодые потные женщины.

— У нас было соглашение, — сказала Акеми, — я должна была проиграть матчи, в противном случае они бы рассказали комитету по дзюдо о допинге.

— Сколько человек знает об этом? — Меня шокировало, насколько просто Акеми рассказывает мне такие вещи.

— Тренер, врач и родители. Они считают, что лучше было участвовать и проиграть, чем получить славу обманщицы.

— Ты даже не пыталась победить? — рассердилась я.

Я болела за японцев на той Олимпиаде и сильно расстроилась, когда Акеми проиграла.

— Ну, я поддалась Корее и Китаю, — безжизненным голосом сказала Акеми, — никто не мог понять что случилось с лучшей спортсменкой в среднем весе. Я чувствовала себя полной идиоткой во втором туре.

— И ты так и не смогла вернуться, — сказала я, думая обо всех боях Акеми, происходивших уже после Олимпиады.

— Естественно, я ушла от своего тренера и полностью отказалась от таблеток и витаминов. Я пыталась черпать силу в здоровой пище, стала вегетарианкой, — скривилась Акеми, — но что-то было потеряно. Я стала слабой. Я потеряла волю к победе.

Час спустя мы прошли сквозь кривые красные ворота Чайнатауна. В нос ударил запах жареной свинины и курицы барбекю, и я засомневалась, что мы найдем тут вегетарианскую кухню.

— Теперь ты понимаешь, почему я попробовала гашиш? — спросила Акеми.

— Честно говоря, не особо.

— Всю юность я отдала дзюдо. Все это время я принимала наркотики. У меня не было друзей. Я даже не знала, какие музыкальные группы были популярны в то время, — коротко рассмеялась она. Энгус — интересный парень. Мы ели вместе эти пирожные, и я много рассказала ему. Это было своеобразное откровение.

— Но ты потеряла сознание, — напомнила я, — ты приняла слишком много...

— Глупо было устраивать такое при моей матери. Теперь она не знает, что делать: то ли брать деньги у адвоката твоего парня, то ли не брать.

— Да, ситуация скверная. Будто мы пытаемся подкупить тебя.

— Ну, все не так страшно. Моя мать не будет звонить в полицию. Обо мне она уже не беспокоится, поскольку больше занята приготовлениями к чайной церемонии.

Акеми провела меня в маленькое уютное кафе, где поздоровалась с хозяйкой-китаянкой, как старая подруга. Мы сели за столик, но я никак не могла сконцентрироваться на меню.

— Почему ты попросила, чтобы я не рассказывала Хью об этой встрече? — спросила я.

— Он не доверяет мне.

— Почему ты так решила? — сжалась я, когда рука Акеми легла поверх моей.

— А ты как думаешь? — рассмеялась она. — На вечеринке Хью знакомил меня только с дамами, но не с мужчинами. Он же решил, что я лесбиянка, правда?

Сделав над собой усилие, я постаралась не отдергивать руку.

— А это так?

— Я же уже говорила, что мне нравятся мужчины. В ограниченных дозах, правда. — Акеми отпустила мою руку. — Тебе стоит бросить Хью. Энгус сказал, что вы ссоритесь.

Значит, Энгус подслушивал.

— Когда живешь вместе, — сказала я, — бывают и неприятные минуты.

— Стыдно жить в таком положении, когда тебе даже тридцати еще нет.

— Хотите овощную запеканку? — к нам шла хозяйка ресторанчика, помешав мне вступить в спор.

— Две, — заказала Акеми, — с горчицей. И еще лапшу, нам надо подкрепиться.

Я успокоилась не раньше, чем съела еще и пудинг из личи, и только потом рассказала Акеми о вторжении в квартиру.

— Значит, ты думаешь, что все это началось с тансу? Несмотря на то что его не украли?

— Мне так кажется. Правда, лейтенант Хата предположил, что это может быть что-то личное. Предупреждение мне, Хью или Энгусу. Ты обратила внимание на его друзей?

— Компания идиотов, дети. Хотела бы я посмотреть на них после парочки недель занятий дзен, — фыркнула Акеми. — Тебе надо уехать из квартиры. Если не хочешь жить с родственниками, возможно, я смогу помочь.

— Нет, — отказалась я. — Я имею в виду, нет, спасибо. Если кто-то охотится на Хью, я не должна бросать его в одиночестве.

— Да, но ты же сказала ему, что хочешь уйти?

— Я говорила это не слишком серьезно. Просто я так всегда веду себя при ссорах. Я хочу быть с Хью. Только вот Энгус... Эх, было бы у меня немного спокойствия дзен, чтобы пережить это.

— Дзен расслабляет, но он не может спасти тебе жизнь. — Акеми слизнула последний кусочек пудинга. — Приходи в доджо, я научу тебя парочке приемов самозащиты.

— Мне не стоит ездить в Камакуру.

— Но ведь моя мать в Киото. И не переживай насчет госпожи Танаки.

Если бы все было так, как говорила Акеми, ей бы не пришлось разговаривать со мной по телефону на английском языке. Она не доверяла Танаке.