Нас невозможно убить (СИ) - Осадчая Виктория

— А я несколько раз звонил, — раздалось от меня по правую руку.

— Слава? Добрый вечер! — улыбнулась и натянуто. Как хорошо, что Андрей в это время был занят беседой со своим знакомым.

— Не помешаю?

— Не думаю, что это хорошая идея, — глянула на спину Разумовского. Вот только вспышек ревности мне сейчас не хватало.

— Понятно, — поджал губы. — А я хотел тебя сегодня пригласить, но ты трубку так и не взяла.

— Прости, я не видела, — извлекла из клача телефон. И правда три непринятых. Ну, значит не судьба.

— А ты говорила, что он просто тренер.

— Но это разве может помешать сходить куда-то?

— Познакомишь?

— Не стоит.

— Наш ужин в силе? — я задумывалась, не зная, как лучше отшить Славу. А решать что-то нужно было и прямо сейчас.

— Обед, — поправила я. Самойленко хмыкает, ещё раз сверлит взглядом спину Андрея, который поворачивается в этот момент. Ну ёбушки-воробушки! Не мог ты, Андрей Васильевич, ещё постоять немного в неведении?

— Хорошо, Божена, до завтра!

Блин, Самойленко где твоя гордость? Я же тебе вчера обозвала как бы. И вообще человеку этому я ничего не обещала. Господи, почему всё так сложно? А париться мне по этому поводу нужно, не могу же я обидеть папу.

— Что он хотел? — начинается. Я в этот момент даже глаза хотела закатить, но удержалась.

— Поздоровался просто. Андрей, что за порывы ревности? Я не хочу сейчас ссориться, но пока ты не имеешь никакого права мне указывать с кем общаться.

Сначала глубоко вдохнул, видимо, успокаивая свои расшатанные нервы. Было видно по лицу, что он может в любой момент сорваться. Этого я как раз таки и опасалась.

— Ты права, — вдруг выдаёт он. — Видимо, нам сразу следовало обсудить всё, а не защищаться от реальности колкими фразами и шуточками, — слишком серьезный тон, слишком серьезное лицо.

— Ты меня пугаешь.

— Ввиду сложившихся обстоятельств, я не хочу подвергать себя опасности, ведь в случае чего у них появится еще один повод для манипуляции.

— Но ты ведь придумал план, как решить эту проблему.

— Да! И если честно, ты меня с ума сводишь. Не могу я держаться от тебя на расстоянии, Барышникова.

Ааааа! Тут мне положено было растаять парафином, на сколько это было мило и даже в какой-то степени романтично. И порыв, чтобы не кинутся ему на шею, я еле сдерживала внутри.

— Это типа «Божена ты моя девушка»? — приподняла бровь.

— Это типа, я имею права запрещать тебе общаться с другими мужчинами. Особенно, которые мне не нравится.

— Дикий, а моего мнения ты спрашивать не собираешься?

— Я и так знаю, что ты согласна.

— Господи, и как я умудрилась так влипнуть? — вот теперь закатила глаза.

Вечер был проведён отлично. Всё же, несмотря на крайнюю самоуверенность своего спутника, мне было крайне весело.

— Ты домой или ко мне?

— Я устала жутко, поэтому домой, — сообщила я, перебарывая желание кинуться в его объятья. Мы уже доехали до его дома, но принципе, прощаться на пороге я никогда не умела, поэтому и дразнила.

— Ну, как знаешь. Если соскучишься, знаешь, где я живу, — по всей видимости Разумовский расстроился, а может, даже обиделся. Или мне показалось? Я смотрела на его удаляющая спину и начинала уже жалеть о сказанном. Ну блин. А как же гордость? Я же не какая-то там тряпка, чтобы таскаться за ним. Итак как уже много наговорила.

— А что я мозг парю? — вдруг раздается его голос. Мужчина разворачивается и вытаскивает меня из салона. — Я соскучился, и мне этого достаточно.

Я оказываюсь зажатой между ним и автомобилем. И по венам пробегает электрический ток, вызывающий учащение пульса и дрожь в ногах.

— Господи, Разумовский, у меня до тебя больше года секса не было. Боюсь, завтра ходить не смогу.

— Так ты мне, практически, девственницей досталась, — усмехается он тихо. — Не беспокойся, я тебя буду носить на руках завтра весь день.

— Ну если только так, то я очень даже не против…

Утро было ленивым. Не хотело оно начинаться. Но отсутствие рядом мужчины, который прижимался ко мне ночью, не могло остаться незамеченным. Всё тело ныло, как от длительной тренировки. Но эта усталость была очень приятной. На подоконнике лежала рубашка, в которой я вчера утром соблазняла Разумовского. Ну, что ж! Теперь она моя. За свои косяки в виде синяков на коже от чрезмерных ласк, господин Разумовский вчера извинялся, покрывая всё моё тело мелкими поцелуями. От воспоминаний кровь снова прилила к щекам. Блин, только об одной мысли о нём начинаю возбуждаться. Это нормально? Ладно это всего лишь второй день. Возможно скоро интерес пропадёт. Нет, я не хотела, чтобы эти эмоции пропадали. Разумовский мне был нужен как воздух.

На улице накрапывал мелкий дождик, стекая по стёклам одинокими каплями. В такую погоду только нежиться в постельке. И где мой мужчина пропал, чтобы держать меня в ней подольше? Хм, не спится ему. Утренняя пробежка у него значит. Странно, как этот тиран меня пожалел, и не вытащил из постельки наглым образом.

Я уже себе и чай успела сделать, и занять удобное место у окна, стоя в своих теплых носках и наблюдала, за завораживающими движениями мужчины моей мечты. О да, моя мечта сбылась! Зашёл в дом, занеся с собой прохладный воздух с улицы.

— Рано ты, моя голубка!

— Мужика рядом не было, что я могла ещё подумать? — я улыбнулась лениво, подставляя губы для поцелуя. Господи, если бы десять лет назад я только могла представить подобное утро, то, наверное бы ещё тогда перестала себя жалеть. И как бы мне не было хорошо, но вот стоял какой-то барьер. Я не могла себе представить наше совместное будущее. Любая другая уже бы разрисовал все вплоть до свадьбы, но у меня все это в голове не укладывалось и от осознания своей безнадёжности становилось как-то противно. Именно поэтому успокаивала себя, что все придёт со временем. Что это происходит из-за того, что мечта сбылась и теперь мозг просто щёлкнул выключателем, давая понять, что нужно жить сегодняшним днём. Поэтому начала себя настраивать на этот самый день завтраком, пока Разумовский плескался в душе. А продуктов в холодильнике-то прибавилось. Когда успел? Ответ был прост — сестра. И мне уже с ней хотелось познакомиться. Просить, конечно, я не стала, но меня уже радовал тот факт, что его друзья обо мне знают. При этом он помечал свою территорию лёгкими объятьями, давая понять, что девушка рядом с ним занята.

О своей встрече с Самойленко я решила умолчать. Зачем рушить такую хрупкую идиллию? В этом плане этот мужчина был непредсказуем. Мне казалось, что предательством он может посчитать даже всего лишь один заинтересованный взгляд в сторону другого мужчины. А тут целый обед. Конечно, начинать отношения со лжи тоже не стоит, но недоговоренность за ложь я не принимала. Скрываю я-то ради нас.

— У тебя такое лицо, будто тебя единорожка трахнула! — заявила Надя, разглядывая меня. Ну, вот, эта дура полностью развеяла моё устоявшееся мировоззрение на сказочность единорогов. Но блин, лучшего определения нынешнему состояния и подобрать не возможно было.

Пока ее массажистка отрабатывала на мне навыки целительного массажа, Наденька уселась на соседнюю кушетку, чтобы пытать меня.

— Ага! Большим рогом, — захихикала я, не в силах на нее злиться.

— Реально большой?

— Нормальный. Дело-то не в размере.

— Значит, маленький.

— Нормальный. Или я с линейкой должна была спать.

— А по ощущениям? — не унималась подруга.

— Знаешь ли, у меня их не много было, чтобы выработать такой талант, — и не знала, смеяться ли или попытаться ее чем-нибудь стукнуть. Но блин, я же велась сама.

— Но тебе ведь было хорошо?

— Бля, Надин, это же Андрюша!

— Ну, да, равносильно тому, что девочка обнаружила у дед Мороза член.

— Вот можешь ты все опохабить, — буркнула я.

— Ну, не дуйся! Давай я тебя обедом угощу.

— Не могу. Я с Самойленко встречаюсь.

— А ты не боишься, учитывая нрав твоего Разумовского, что он Славе голову, как цыпленку открутит?