Чужая победа - Максим Хорсун

– Да какой маячок… – я поймал шлем, крутанул его несколько раз, чтоб он начал вращаться, как планета.

На мне точно никаких маячков быть не могло. А что, если Настасья…

Блин, я все-таки здорово, наверное, приложился об камни. Того гляди, начну подозревать каждого, кто в момент нападения Кровавых Глаз находился на планете.

– На связи контр-адмирал Величко! – доложил радист.

Задорожный выплюнул то, что осталось от леденца, в ладонь.

– Капитан-лейтенант Задорожный на связи! – выпалил он.

– Значит, так, блудные дети, сначала к танкеру, заправляетесь, – прозвучал усталый голос Величко. – Затем – на стыковку к «кондору», пополняйте боезапас и ждите приказов командующего эскадрой.

– Так точно.

– Пока все. Отбой.

Задорожный связался с командиром танкера, принадлежащего «островитянам», получил добро на стыковку.

– Полозов, что там с курсом? Серега! За баранку!

Кучер вздохнул, поерзал в кресле, поймал пролетавший рядом шлем, толкнул его мне.

Танкер – стреловидный корабль внушительных размеров – быстро вырос прямо по курсу. Вдоль его бортов тянулись ряды топливных баков – пузатых цилиндров, похожих на модули космической станции. Несколько «элок» и «воронов» уже пристыковались к кораблю «островитян»: торчали у него под брюхом, словно присосавшиеся щенки. Но свободных узлов было еще много – хватило бы половине эскадры.

Пока закачивалось топливо, мы успели перекусить. Продукты были сублимированными, и пить пришлось из туб: на войне, как на войне. Задорожный все-таки достал меня расспросами – все ему надо было знать: чего хотела «мумия», чего хотели прятуны, как вела себя Настасья… и я сбежал в лазарет. Доктор обработал мои ссадины и пообещал, что до свадьбы все заживет.

А после я решил потолкаться в коридорах и отсеках.

Экипаж отходил от боя. Вентиляция работала на полную мощность, но запах пота и теплой пластмассы ощущался очень сильно. Теперь так и будет, пока мы не состыкуемся с какой-нибудь большой станцией и не заменим атмосферу. Ничего, принюхаемся… Тем не менее, на корабле был порядок: предметы закреплены, ничего не болтается, все, что хромировано или никелировано, – блестит. Боцман погнал младших космолетчиков на уборку сразу, как только закончилось сражение. В каких-то отсеках все еще шелестели вакуумные пылесосы.

– Когда будем ломать врагу компьютеры? – спросил я у Толи Берковича, столкнувшись с ним нос к носу в коридоре между серверной и штурманской.

– Если вы оставите целым что-то сопоставимое по размеру с компьютером, – ответил наш главный «хакер». – Не то я ощущаю себя балластом. Такого «дракона» в расход пустили! – он с сожалением покачал головой. – Сколько из него можно было бы выудить, а?

– Видимо, кто-то боится, что война может закончиться раньше времени, – пошутил я. – Стратегическое оружие под названием «Беркович» приказали применять в самом крайнем случае.

– Точно. Если война только началась, зачем ее заканчивать? – Беркович перевернулся через голову, поймал поручень, подтянул себя к подволоку. На вторую часть моей фразы он, кажется, не обратил внимания.

– Это была шутка, – сказал я, подозревая, что был неправильно понят.

– Дык и я пошутил, – ответил Беркович, затем оттолкнулся от подволока и подлетел к открытому люку серверной.

Я вернулся в рубку за несколько минут до того, как ребята начали расстыковку. Любимов уже был на своем месте: что-то писал в бортовом журнале, громко стуча по клавишам. В отсеках и коридорах прозвучал сигнал, предвещающий начало маневров. На связь вышел капитан танкера и пожелал нам удачи. Речь капитана изобиловала шипящими звуками и щелчками, напоминающими перестук гальки в морской волне, – так говорили все уроженцы Зеленых Островов.

Что ж, снова в путь! Снова – боевая готовность № 2, и все пристегнуты ремнями к креслам.

Эскадра отдалялась от Убежища. «Кондор», ракетный крейсер землян (куда делся второй? сгинул в астероидном поясе Корнуолла?), пять легких крейсеров, семь кораблей поддержки: три КРЭБа, корабль спасателей, корабль ремонтников, танкер и грузовой транспорт. Не самая оптимистичная картина.

– На связи адмирал Лардар, – доложил радист.

– Соединяй! – приказал Любимов.

– Внимание, эскадра! – услышал я голос молодого командующего. – Разведка доложила, что соединения «мумий» замечены в Солнечной системе. Предполагается, что удар будет нанесен по Титану – важной ресурсной базе землян, и луне, на которой находятся объекты промышленной инфраструктуры. Наша задача: переместиться на орбиту Титана. В случае атаки «мумий» защитить промышленные объекты и уничтожить силы вторжения. Приказываю немедленно начать подготовку к переходу в «искажение», координаты точки выхода будут высланы сейчас же. Конец связи!

– Гравитронщики! – сразу же взялся за дело Любимов. – Нам нужен вес!

Я покосился на индикатор гравитации. Ноль-один… Ноль-два… Пошло дело!

– Мы выйдем из «искажения» в четырнадцати тысячах километров над поверхностью Титана, – сообщил штурман Полозов. – Имейте в виду, товарищи, пространство возле Титана – проходной двор. Там сотни танкеров, которые ожидают загрузки, транзитные станции и автоматические спутники, там болтаются отработанные модули, законсервированные объекты, просто мусор…

– Понятно, – отозвался Любимов. – Если на выходе из «искажения» мы врежемся в танкер, никто из нас тебя упрекать не будет.

Конечно, не будет. Молекулярной пыли трудно это сделать; и молекулярную пыль, которая останется после взрыва, невозможно призвать к ответу.

– Плохо дело, если приказали «вынырнуть» в такой близости… – предположил Задорожный.

– Беда-беда, – сказал я, непроизвольно скопировав интонации Настасьи, к которой время от времени возвращался в мыслях.

– А вот сейчас и посмотрим, – сказал Любимов.

– Регистрирую «искажение», курс двадцать, – доложил Задорожный. – Чего-то быстро на этот раз.

– Вот и замечательно. Курс двадцать, тангаж ноль-пять. Ильин, Кучер! Смотрите в оба!

Нос ЛК-50 угодил в горловину пространственного тоннеля, словно нить в иголочное ушко. Секундное беспамятство – точно черная шторка перед глазами мелькнула, – и вот мы на месте.

Мне несколько раз доводилось бывать на окраине нашей системы, и всегда возникало странное ощущение. Вроде почти дома, и солнце родное сияет золотой искрой, но все чужеродное человеку, инопланетное. Огромный шар Сатурна, пересеченный кольцами, парад многочисленных и непохожих друг на друга лун. Здесь холодно, уровень радиации убийственен для человека, света мало… Здесь кругом лед, каждая луна – больше чем наполовину состоит из водяного льда, здесь – полярные сияния над лентами облаков Сатурна, здесь – странные, мяукающие звуки в эфире – голоса радиопоясов планеты-гиганта. В окрестностях Хуракана или Убежища, под светом чужих звезд, чувствуешь себя больше в своей тарелке, чем возле Сатурна. Возможно, «островитянам», которые тысячелетиями жили на своем «лунном архипелаге» под боком теплого газового гиганта, такой пейзаж пришелся бы по душе, но нам, землянам, подавай твердую поверхность, голубые небеса, шелест океанских волн (вода, а не углеводороды!) и много яркого света.

Если бы не гравитационные и фотонные технологии Крылатых, то своим ходом с Земли мы бы сюда не скоро добрались.

– Расчетная точка достигнута, эскадра тоже на месте, – отчитался старпом.

– С прибытием! – сказал Любимов. – Радист – доклад контр-адмиралу: ЛК-50 вышел из «искажения» успешно.

– Множественные цели на радаре, – объявили наблюдатели.

Я поглядел в иллюминатор: озаряемый вспышками молний бок Сатурна, темная горошина одной из далеких лун и мерное свечение звезд. Какие-либо корабли – наши или вражеские – визуально не наблюдались. На радаре, конечно, был настоящий зоопарк.

– Дрейфующие платформы, судя по характеру движения, – высказался Задорожный. – Что-то из нашей инфраструктуры…

Титан снабжал Землю сырьем для химической промышленности и топливно-энергетического комплекса. Несколько нефтегазодобывающих компаний поделили луну на первом же этапе нашей космической экспансии. Грузовые челноки доставляли нефть или сжиженный природный газ на орбитальные транзитные станции; со станций сырье забирали танкеры, которые были способны перемещаться через «искажение» хоть к Земле, хоть к Марсу, хоть к Хуракану.

– Товарищ командир, текущий курс – сто тридцать, – доложил я. – Скорость – два, мы удаляемся от цели.

– Многочисленные сигналы бедствия! – раздался взволнованный голос радиста. – Более двух десятков источников.

От тяжелого предчувствия перехватило дыхание. На миг все замолчали. Воцарившуюся тишину заполнил гул приборов и бормотание сатурнианских радиопоясов.

«Мумия» не обманула! – лихорадочно думал я. – Ответный удар состоялся! И мы ничего не смогли предпринять!»