Пламя в темноте (СИ) - Таня Нордсвей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я забилась в агонии ещё сильнее, чувствуя, как меня покидают силы.
Тело наливалось тяжестью, сгорая в огне от нехватки воздуха, мысли исчезли.
Перед глазами всё плыло, из горла вырывалось сипение.
Я царапала окровавленными пальцами руки Балара, сдавливающие моё горло.
Хрипела. Хрипела. Хрипела…
Когда воздуха почти не осталось, я увидела тень, что легла на скрюченные тела раненных кадетов.
Секунда — и хватка на моём горле исчезла, а в темноте блеснули небесно-голубые глаза.
И в следующее мгновение я провалилась в темноту.
Глава 16
Забвение было сладким. Оно принесло мне желаемый отдых и восстановление сил.
Вот только длилось оно недолго (по крайне мере по ощущениям), и уже совсем скоро пришли шорохи, голоса и запахи. Особенно забирающийся в ноздри запах лечебных отваров. Меня всегда от них тошнило, поэтому сейчас из-за отвращения мысли возвращались ко мне в разы быстрее.
Я шевельнула затекшими ногами и руками, а после потянулась прежде, чем открыть глаза.
Первое, что я увидела — светлый, испещрённый трещинами потолок. Второе — ледяной, пронизывающий взгляд Алакая, заставивший меня подпрыгнуть от неожиданности на койке.
Когда Ше’ру увидел страх, промелькнувший во мне, его взгляд немного смягчился.
— Очнулась? — ко мне тут же подлетела розовощёкая целительница, одетая в простую одежду. Её пояс стягивал широкий ремень, на котором висели разные мешочки с травами, бинтами и скляночками. — Дай-ка я тебя осмотрю получше!
Женщина взяла меня за подбородок и вгляделась в глаза, после пощупала шею, приложила руку ко лбу и цокнула. Не успела я и пискнуть, как она выудила из мешочка склянку и влила её содержимое мне в рот.
Жидкость обожгла гортань, и я закашлялась. Целительница шепнула что-то молчаливому Алакаю и удалилась, оставив меня наедине с Ше’ру. Вспомнив о брате и о событиях ночи, я попыталась вскочить, но сильные руки меня тут же прижали обратно к койке.
— Куда собралась? — поинтересовался Ше’ру привычным спокойным тоном.
— К бр-бх-ат-ту… — просипела я, с ужасом осознав, что мой голос совсем сел.
— К нему нельзя. В отличие от тебя он всё ещё под действием сонной настойки. Но Феяз его лечит и будь спокойна — с ним всё будет в порядке.
Да плевать мне на все эти запреты и Феяз!!! Мне надо увидеть Ромуса!!
Я пыталась извернуться и выскользнуть, но хватка Алакая была железной. Он спокойно наблюдал за моими тщетными попытками, щекоча своими белыми волосами мне нос.
— Неугомонная, — изрёк Ше’ру, что-то прочитав на моём лице.
— Пуст-тхи! Пуст-тхи, Алак-хай!!
Я попыталась куснуть его за руку, пнуть, да что угодно, лишь бы выпустил. Но мужчина был словно скала, которую невозможно ни разбить, ни отодвинуть.
— Не называй меня полным именем. Не люблю, — неожиданно сменил тему Алакай.
А потом убрал руки с моих запястий и я, продолжая брыкаться, по инерции начала падать с койки. И лишь то, что в последний момент меня подхватил на руки Ше’ру, я не расшибла себе голову о мраморный пол.
Оказавшись на руках Кая, я ойкнула, тут же затихнув от шока. Его невозмутимые глаза оказались слишком близко. Дыхание опалило мои щёки.
Я глупо уставилась на него, не понимая — да почему он, Некмет его раздери, такой непоколебимый?!
— Что, язык проглотила? — белая бровь Кая изогнулась.
Камешек, свисающий на веревке с его шеи, качнулся, когда Ше’ру плавно опустил меня обратно на койку. Будто я весила не тяжелее его меча! Правда, как мне показалось, меч он не держал так бережно, как меня.
— Успокойся, Ребекка. Здесь ты и твой брат в безопасности. Тебе не нужно сейчас предпринимать действия, от которых ты потом пожалеешь.
Я надула губы, складывая руки на груди и садясь на лекарской койке.
Ненавижу лечебницы! Фу! С детства их ненавидела — с тех самых пор, как на подобной койке скончался мой близкий друг.
Алакай вновь сел на край койки, стоящей рядом с моей. И задумчиво покрутил в руках свой амулет на верёвке.
— Я рад, что достучался до тебя. Потому что мне надо задать парочку вопросов.
Фраза Кая тут же вернула меня в реальность, когда я снова опустилась в пучину мыслей о том, успею ли я добежать до комнаты, откуда выскользнула Феяз или нет. Я видела там макушку Ромуса и теперь знала, что его поместили в отдельную лекарскую комнату.
Зачем? Насколько серьёзна его травма?
— Двое кадетов получили свой выговор за попытку нападения на вас с братом после комендантского часа.
Выговор?! Попытка нападения?! Да они чуть не прикончили Ромуса!!
Так, стоп.
Двое? А как же Балар?
Выходит, он ушёл безнаказанным? Он почти добил меня!!
— Выговор за покушение?! — мой голос всё ещё оставался сиплым, а вскрик полоснул по горлу, вызвав першение.
Кажется, все мои вопросы и эмоции были прописаны у меня на лице, когда я выпалила своё негодование. Потому что Кай тут же стал ещё серьёзнее, тут же напомнив мне о том, с кем я разговариваю.
— Ты и Ромус вышли сами в этот коридор, тоже нарушив комендантский час, — сухо ответил Кай. Мимо нас прошла Феяз, улыбнувшись мне и оставив нас совершенно одних в пустой лечебнице. — К тому же, здесь не академия благородных девиц, а Лармар. Здесь жестокие правила. И я тебя о них предупреждал.
— Но блондинка была женщиной и вроде ей нормально здесь живётся! — вставила своё я, не сдержавшись.
Чего-чего, а угрызений совести я не чувствовала. Лишь вину за то, что из-за меня пострадал Ромус.
— Она здесь больше пяти лет. Ты — несколько дней.
— Ты только это мне собирался сказать? — першение в горле усилилось, и я подхватила со столика возле койки кувшин, начав пить прямо из горла.
— Нет, — я заметила недовольство моим нахальным и беспардонным поведением в глазах Ше’ру. — Там был кто-то третий. Тот, кто душил тебя. Кто это был, Ребекка? Он сумел скрыться. Ты рассмотрела его?
Значит, Балар успел улизнуть от Кая! Теперь это вопрос времени, когда он вернётся за тем, чтобы довершить начатое и отправить меня к Шаале.
Я знала, как он выглядел. Знала даже слишком хорошо.
Ведь врагов всегда надо держать близко — именно этому меня учил Лютый. А также он говорил, что не стоит выдавать информацию о человеке, когда не можешь предугадать его действия.
И в данном случае
