Мистер Монк и две помощницы - Ли Голдберг

— Я пошутил насчет осьминога и моллюска.

— А разве Вы не шутили по поводу аллигатора?

— Хотелось бы, — махнул рукой капитан. — Но я научился доверять догадкам Монка.

— Это не догадка, а факт, — обиделся Монк.

— Но это убийство? — уточнил Стоттлмайер.

Монк повел плечами.

— Да, оно самое.

Глава 17. Мистер Монк и вторые ботинки

Даже несмотря на заявление Монка об убийстве, капитан Стоттлмайер не торопился привлекать дополнительные полицейские ресурсы к расследованию смерти Вебстера, не получив официального заключения судмедэксперта.

Могу понять его нежелание.

Он застрял на пляже с парнем, которого, возможно, убил аллигатор. Тут волей-неволей лезут в голову разные вопросы, вроде «На чем парень приехал на пляж?» или «Откуда взялся аллигатор?». И ничто не указывает на предумышленное убийство, за исключением мнения Эдриана Монка.

Конечно, Монк никогда не ошибается в подобных случаях, но власть имущие в Полицейском Управлении Сан-Франциско не вполне уверены в его способностях, в отличие от Стоттлмайера. Поэтому капитану, чтобы сохранить должность, приходится применять политику «жди-и-наблюдай», пока не произведут вскрытие.

Но Монк горел нетерпением.

Он просто не в состоянии ждать.

Монк стремился бы расследовать дело, даже если б его не заставляли ехать в ненавистный Лос-Анджелес на помощь Шароне, хотя, я уверена, здесь имеет место дополнительная мотивация. Эта необычная смерть слишком интригующая для него, чтобы ее проигнорировать.

Мне не слишком понравилась его заинтересованность. Безопасность моей работы под вопросом, пока Тревор находится в тюрьме, Шарона маячит поблизости, а убийца Эллен Коул на свободе. Но обвинять Монка за задержку я не имела права. Расследование атаки аллигатора — акт закона и правосудия, а не способ оттянуть неизбежное. И чем быстрее он раскроет это дело, тем быстрее вернется к первоначальному.

Монк пожелал больше разузнать о Рональде Вебстере, чтобы понять, могут ли события его жизни объяснить странные обстоятельства кончины.

Итак, мы отправились в обувной магазин, где работал Вебстер. Совпадение, магазин находился в моем районе, неподалеку от пиццерии Сорренто.

Я никогда не покупала здесь обувь, но иногда присматривалась к витринам. Они торговали причудливыми башмаками итальянских брендов и беговыми кроссовками, стоящими больше двух годовых зарплат китайских фабричных рабочих, производящих их.

Хотелось бы сказать, что я не покупаю тут обувь по политическим мотивам, но в основном из-за непомерной цены и моей мизерной зарплаты.

Ну, хватит тянуть резину.

Внутри магазина находились три клиента, два продавца и кассир.

Всегда чувствую себя некомфортно, когда Монку необходимо допросить людей, не знающих, кто он и какое отношение имеет к полиции.

Проблема заключается в том, что у нас нет официального статуса, а значит, люди, с которыми мы встречаемся, редко желают беседовать с нами на темы личного характера.

Требуется некоторая утонченность, чтобы их разговорить. Идя в магазин, я пыталась придумать ловкий ход.

Внутри, у выставочных стендов, стояли стулья для примерки обуви. Задняя стена от пола до потолка увешана сотнями прозрачных полок, уставленных различными моделями.

Монк направился прямиком к продавцу, ожидающему у задней стенки момента, когда сможет оказаться полезным.

— Могу я помочь Вам, сэр? — продавец растянул губы в улыбке, синтетической, как его пиджак. На бэдже значилось имя Морис.

Монк взял один ботинок с полки. — А где другой?

— У нас на складе имеется гораздо больше обуви, чем выставлено в зале, — скалился Морис. — Есть очень красивые модели. Не желаете взглянуть?

— Ботинок для правой ноги, — уточнил босс. — Где левый?

— Уверен, где-то в задней части.

— Почему он не здесь?

— Здесь всего лишь образцы, сэр, — ответил Морис. — Но я с удовольствием найду пару Вашего размера.

— Я хочу ботинок, идущий в паре с этим, — Монк начал тыкать на одиноко стоящие ботинки. — И с этим, и с этим, и с этим…

— Вы хотите примерить всю обувь на этой стене? — прервал его Морис, расширяя искусственную улыбку. И тут я придумала подход для получения нужной информации.

— Я хочу увидеть их на этой стене, — указал Монк.

— Зачем?

— У людей по две ноги, — настаивал Монк.

— Я в курсе, сэр, — начал сникать продавец.

— Ботинки выпускаются парами, — Монк указал на стену. — А здесь они без пары.

— Как я уже говорил, сэр, это образцы.

— Как можно разбивать пары обуви? — негодовал босс.

— Гораздо привлекательнее выставлять на стенде по одному ботинку в каждом стиле.

— Но Вы же обувной профессионал, — укорил Монк. — Вы должны больше других людей уважать верховенство нерушимых пар!

— Верховенство нерушимых пар? — растерялся продавец.

— Разрушение пар — преступление против природы!

— Вы утверждаете, что демонстрация обуви — преступление против природы?

— Разве не очевидно?

— Вы уж простите моего друга, — вмешалась я, отозвала продавца в сторону и добавила, понизив голос: — Обычно его обихаживает Рональд Вебстер. Рон отлично ладит с людьми. Он здесь?

— Сегодня не появлялся, — ответил Морис. — Кстати, его священник звонил утром и спрашивал о нем.

— Его священник? — удивилась я. — Странно…

— Рональд посещает все утренние службы в миссии Долорес, — поведал Морис. — А сегодня пропустил.

— Он каждое утро ходит на службы?

— Рональд прямой, как стрела. Пунктуальный, чистый и крайне организованный.

— Вы врете, — выпалил Монк.

Морис повернулся к нему. — Простите?

— Да посмотрите на стену! — он снова ткнул в обувь. — Она не организована. Богобоязненный человек не допустит подобного кощунства.

Продавец подозрительно уставился на меня. — Он забыл принять лекарство?

— Может, Рональд у подружки или проспал, — предположила я.

— У Рональда сейчас нет подруги, — замотал головой продавец.

— Могу поклясться, он упоминал о ней, — заспорила я. — Он говорил, что любит с ней купаться голышом на пляже Бейкер.

— Рональд? Никогда. Он даже не носит рубашки с коротким рукавом, — Морис посмотрел на меня с сомнением. — Магазин у нас маленький, и я работаю здесь пять лет. Не припомню, что видел Вас или Вашего друга раньше.

— Может, просто не замечали, — пожала я плечами.

В этот момент Монк развернулся к другому продавцу.

— Что Вы делаете?! — крикнул он.

Продавец, парень слегка за двадцать, выглядящий глуповатым неловким подростком, застыл посреди зала с открытой обувной коробкой в руке.

— Я, кхм, возвращаю ботинки в заднюю комнату, — пискнул он.

— Вы не имеете права! — напирал Монк.

— Почему?

— Потому что она надевала их на ноги, — босс осуждающе буравил взглядом снимавшую носки клиентку, напугав бедную женщину. Ей было за пятьдесят, на голове у нее красовалась прическа, которую, видимо, сделали в семидесятые годы, а потом заморозили.

— Я лишь примерила их, — оправдывалась она.

— Померила — купила, таков закон, — отрезал Монк.

— Вовсе нет, — возразил Морис.

— Но они не подошли, — лепетала женщина.

— Надо думать об этом до того, как надели их на ноги, — Монк неумолимо стоял на своем.

— Но я надевала носки.

— Их на Вас не было, когда входили в магазин.

— Они дали их мне, — она указала на другого продавца, — чтобы я померила ботинки.

Монк повернулся к Морису. — Вы дали ей грязные носки? На скольких вонючих ногах они побывали?

— Вонючих? — возмутилась покупательница. — Мои ноги не воняют!

— Они и не воняли, пока Вы не вошли сюда, — брякнул Монк. — Не прикасайтесь ими к пище.

— Я не ем ногами! — закричала она. — Я же не обезьяна.

— Тогда нет Вам оправдания за пихание своих ног во всю обувь, которую видите, — припечатал Монк.

Как я и говорила, утонченность.

Морис посмотрел на нас. — Ну, хватит. Немедленно покиньте зал, или я вызову полицию.

— Отличная идея, Морис, — я передала ему мобильник. — Можете воспользоваться моим телефоном. Спросите капитана Лиланда Стоттлмайера.

Вышло бы намного проще, позвони капитан в магазин перед нашим визитом. Но, чисто технически, официальное расследование убийства не объявлено; и если Монк попал в неловкую для отдела ситуацию, Стоттлмайер мог правдоподобно отречься от нее.

Я не задумывалась о политике деятельности Стоттлмайера, но во время неофициальной полицейской забастовки, когда Монка назначили капитаном отдела убийств, мне удалось изнутри взглянуть на работу отдела. И я поняла, что защита Стоттлмайера, в некотором смысле, продолжение моей заботы о Монке.