Золотая клетка для синей птицы - Антон Леонтьев

– Ты прав, Анжелика совсем не такая, как твоя мама, – сказал, кривя душой, Деканозов, – но, понимаешь… Она слишком молода для роли матери. И вообще, как ты думаешь, Дима, может быть, мне бросить ее?

– Нет, – серьезно ответил мальчик, – ты не должен делать этого ради меня, папа. Анжелика – часть твоей жизни. Иногда она бывает мила, но по большей части вульгарна и криклива. Я не понимаю, что у вас может быть общего. Ты же рассказывал, что мама была совсем другой…

Деканозов выдумал специально для Димы благостную картинку, представив мать как ангела. Его первая жена увлекалась когда-то серьезной литературой, слушала классическую музыку и неплохо разбиралась в живописи. Но все это было в далеком прошлом. Он лицезрел экс-супругу около года назад, когда лично давал ей денег. Из миловидной тонкой женщины с длинными темно-русыми кудрями и голубыми бездонными глазами она превратилась в тощую, грязную бабу непонятного возраста с испитым лицом и седым ежиком волос. Она курила дешевые сигареты, плевалась и употребляла матерные слова. На какую-то секунду, когда она заговорила о сыне, Деканозов увидел перед собой прежнюю Любу, но эта иллюзия быстро исчезла. Жена умоляла его позволить ей увидеться с Димой, но Константин Константинович отказал и прибавил, что если до журналистов дойдет хотя бы один самый невинный слух, то ей несдобровать. Люба хорошо изучила Деканозова, поэтому предпочитала молчать, втайне надеясь, что рано или поздно она сможет увидеть свого сыночка.

– Она была другой, поэтому я и выбрал Анжелику. Если бы моя новая супруга напоминала твою маму, я не смог бы вынести этого. Потому-то у меня и нет фотографий Любы. Ее гибель была для меня подлинным шоком!

– Извини, папа, – сказал сын. – Я думаю, нам пора. Ведь ты говорил, что собирался ехать в офис. Я тебя не очень задержал?

– Что ты, – произнес Деканозов, который давно опоздал на два важных совещания и был уверен, что телефон в особняке разрывается от звонков его заместителей. – Для тебя я всегда найду время!

– Я горжусь, что у меня такой отец, – произнес на обратном пути Дима. Ради этих слов Деканозов был готов пропустить все совещания на свете. Общаясь с коллегами, он знал, что у тех большие проблемы с детьми. Воспитанные в роскоши и вседозволенности, они превращались в избалованных тиранов и домашних монстров. Как же хорошо, что он отрезал Диму от внешнего мира. Деканозов понимал, что долго он не сможет держать сына в неведении. Хотя, с другой стороны… Кто сказал, что Дима, привыкший к обществу лошадей, захочет общаться со сверстниками? Деканозов ощущал себя вполне бодрым и полным энергии, чтобы работать и возглавлять «Парацельс» еще три десятилетия. У него в запасе уйма времени. Когда Дима получит в наследство деньги, он уже настолько привыкнет к одиночеству и замкнутому образу жизни, что не захочет ничего менять. Через несколько лет Деканозов отправит Диму подальше от России, в Англию например, в закрытый частный пансион. Затем предоставит ему относительную свободу – но каждый шаг сына будет контролироваться им самим, Константином Деканозовым.

Люба во время их последнего разговора в сердцах бросила ему, что он лепит сына по своему образу и подобию и превращает мальчика в монстра. Что она в этом понимает! Жалкая пьяница, которая не выдержала ударов судьбы и предпочла найти утешение в бутылке, вместо того чтобы заняться воспитанием больного ребенка. Она не имела ни малейшего права упрекать его в чем-то. Слава богу, что Диму она видела последний раз много лет назад. У нее каким-то образом появилась его фотография, скорее всего, вырезала ее из какого-то бульварного листка, где время от времени публиковали снимки сына-инвалида Константина Деканозова.

Мысли Деканозова снова вернулись к статье «В зеркале власти». Гибель Стаховского, получается, ничего не изменила. Его жена заявила, что будет продолжать курс мужа. Ну ничего, скоро у них в холдинге наступят тяжелые времена, им понадобится наличность, и для этого они прибегнут к займам в банках или инвесторам. Кроме того, это необычное завещание Стаховского, вся Москва только и говорит, что о последней воле журналиста. Он оставил половину акций холдинга своему мифическому сыну, в существовании которого не был даже уверен. Хорошо было бы найти этого юного Стаховского и договориться с ним о продаже его пакета акций за разумную цену. Тогда бы Деканозов смог контролировать концерн. Справиться с Кристиной было бы легче легкого. Она изображает из себя деловую женщину, а на самом деле ничего не понимает в бизнесе. Он, Деканозов, мог бы превратить холдинг в настоящую машину по печатанию денег. Ничего, он умеет ждать. В течение полугода все разрешится. Он нанесет удар, от которого холдинг ни за что не оправится. И это будет лучшей местью – Владимир Стаховский, наверное, перевернулся бы в гробу, узнай он, что новым владельцем его детища планирует стать сам Константин Деканозов.

Деканозов позвонил по внутреннему телефону и велел подать лимузин, который отвезет Диму на кладбище. Если мальчику так необходимо раз в неделю навещать могилу матери, то ничего с этим не поделаешь.

– Я вернусь сегодня поздно, – произнес Деканозов, – ты ведь ничего не имеешь против?

– Конечно, нет, – сказал Дима. – Даже если бы я возражал, папа, ты ведь все равно не смог бы приехать раньше, так что имеет ли смысл мне высказывать свое мнение. Тебе нужно работать, я это прекрасно понимаю.

Иногда Деканозов пугался тем мыслям, которые высказывал Дима. Ничего не поделаешь, придется привыкнуть к тому, что сын постепенно взрослеет. Деканозов с ужасом подумал, что будет через несколько лет. Он не хочет, чтобы какая-нибудь аферистка, наподобие его нынешней супруги, облапошила Диму, выйдя за него замуж. Анжелика при разводе ничего не получит, и она об этом прекрасно знает, поэтому, несмотря на все свои капризы и выкрутасы, она подчиняется воле одного человека – Деканозова. Он составит завещание таким образом, чтобы Дима мог жить на проценты с капитала, жить безбедно и ни о чем не заботясь, однако так, чтобы большие деньги никогда бы не оказались в его распоряжении. Он наймет лучших менеджеров, которые будут управлять «Парацельсом», Диме даже не потребуется присутствовать в России, чтобы получать прибыль.

Собравшись, Дима попрощался с отцом. Деканозов заметил, что мальчик взял с собой корзину с цветами. Ну конечно, подношение на могилу матери. Исключительно желтые розы, которые, как уверил сына Деканозов, так любила его мама. Люба когда-то и впрямь их любила… Когда-то – в прошлой жизни.

Черный лимузин повез мальчика прочь из Константинова. Дима всегда с любопытством рассматривал жизнь, которая текла за тонированными стеклами машины. Ему так хотелось познакомиться с людьми на улицах, оказаться в магазинах или хотя бы сходить в «Макдоналдс». Но отец категорически ему это запрещает. Дима давно понял, что отцу нужно во многом подыгрывать. Тот считает, что спасение для его сына-инвалида заключается в полной изоляции от внешнего мира. Дима так не считал, однако знал: если он будет открыто бунтовать, то отец лишит его даже того, чего он уже добился, – прогулок в город, поездок на кладбище, общения с лошадьми.

– Миша, останови, пожалуйста, – произнес Дима, обращаясь к водителю. Он давно нашел общий язык с молодым шофером. Тот вначале отказывался покупать мальчику газеты или везти его к интернет-кафе, но Дима, который никогда не испытывал недостатка в деньгах, быстро убедил его при помощи крупных сумм. Отец давно открыл на его имя счет в банке, где лежала пятизначная сумма в долларах, кроме того, Анжелика, его мачеха, разбрасывала сотенные долларовые бумажки и драгоценности по всему дому, постоянно их теряя и с такой же регулярностью разыскивая. Она не подозревала, что некоторые из них присвоил себе Дима. Он знал, что воровать нехорошо, но как иначе он мог познакомиться с подлинной жизнью.

Самый первый раз Дима попросил остановить машину на улице, шофер вынес кресло на тротуар, мальчик направился к первому встречному, старушке, которая с любопытством наблюдала за подростком в инвалидной коляске, появившимся из шикарного лимузина. Однако стоило ей понять, что этот мальчик направляется к ней, старушка сразу же ретировалась. Диму озадачила ее странная реакция, потом он привык, что почти все, с кем он пытался завязать контакт, в страхе бежали от него. Сначала он списывал все на свою болезнь, но потом понял, как нелепо выглядит подросток, появляющийся из роскошного многометрового лимузина. Тогда он велел шоферу останавливаться где-нибудь на пустыре, покидал салон автомобиля и пускался в путешествие по незнакомому, но столь притягательному миру столицы. Дима понял, что этот мир не приспособлен для таких, как он. Для инвалидов. В Константинове была продумана и предусмотрена каждая мелочь, его инвалидная коляска, сделанная на заказ в фирме «Тиссен и Круп», могла без труда проезжать везде. Но как ему передвигаться по ступенькам, если нет наклонного пандуса, и не реагировать на жалостливые и недоумевающие взгляды прохожих.