Девочка по имени Смерть - Елена Усачева

Влад оторвал глаза от переползавшего по фасаду дома червячка света, жирненького такого червячка, вполне довольного судьбой.

- Не, ну, вообще, у тебя мать ничего. Сносная. - Муранов мысленно поставил себе галочку в умении говорить комплименты.

- Мама у меня хорошая, - согласилась одноклассница - на улице она проявляла удивительную благожелательность. - Так, иногда только что-нибудь скажет. - Влада наградили лукавым взглядом. - Это она сегодня что-то разошлась. Тебя, наверное, увидела.

- А у меня дома всегда шумно, - вздохнул Муранов - после андалузского гадания его потянуло на вздохи. - Мать, чуть что не так, начинает плакать и кричать, что я весь в отца, такой же мерзавец.

- А он какой?

- Не помню. Свинтил он от нас. Короче, «космонавт».

- Твой папа космонавт?! - Василиса чуть не свалилась с лавочки от восторга. Что же Муранов раньше молчал?! Папа космонавт - это… это… это круче, чем мама писательница или даже папа директор банка! Ну где бывал этот директор? На Канарах, на Сейшелах… А космонавт…

Додумать она не успела. Влад презрительно скривился:

- Какой он космонавт? Обыкновенный продавец! Видел я его недавно. Все на судьбу жалуется. Это раньше мать твердила, что отец в космосе, на секретном задании.

Васька поскучнела. Все это ей было неинтересно. Влад заерзал на занозистых досках лавки.

- Не, я таким не буду, - заторопился он. - Я буду поэтом. Стихи начну писать… понимаешь?

- Известным? - Вербицкая прониклась торжественностью момента и выпрямилась.

- Как получится. - Столь далеко Влад не заглядывал. - Я в детстве много писал, это все у бабушки сохранилось. Вырасту - снова стихи писать начну.

Васька критично оглядела Муранова, видимо, пытаясь примерить к его голове кудрявую шевелюру Пушкина, к подбородку - бороду Толстого, в руках увидеть ружье Некрасова, а на плечах - косоворотку Есенина. Картинка не сложилась. Ну ладно, поживем - увидим.

Муранов не заметил скепсиса в глазах одноклассницы и со значением продолжил:

- Отец стихи писал. А я - в него.

- Такой же мерзавец? - хихикнула Васька, осторожно выговорив ругательное слово.

Она попробовала его на языке, обкатала между зубами, приспособилась к новому сочетанию звуков. Начинается другая жизнь! Неколебимая вера в родителей таяла. Василиса видела себя человеком, постепенно отдаляющимся от маминых требований, папиных ожиданий, учительских наставлений… Это произошло сразу и вдруг. Осознание этого чудесного превращения защекотало ее душу, заставило Ваську прислушиваться к себе, радостно принять все новое - например это ругательное слово. Теперь она его тоже может произносить, независимо оттого, нравится это кому-то или нет.

Влад решил не обижаться на это печальное сравнение. У них и так получался непривычно откровенный разговор.

- Мне кажется, мать хочет, чтобы я был похож на отца, - признался Муранов. - А я его даже не помню.

- Родители и сами не знают, чего хотят, - вновь стала серьезной Василиса.

- Это точно, - согласился с ней Влад. - Андалузская мамашка вряд ли поначалу хотела убить Аньку. А теперь - пока не зашибет ее, не успокоится.

- Может, родители просто не догадываются, что, если их желания сбудутся, ну, их дети станут такими, как им хочется, - начнется настоящий кошмар?

- Да уж! - Влад так ярко представил себе послушных детей и бегающих в панике родителей, что его даже передернуло. - Тогда уж никакой жизни. Одни бухгалтеры вокруг будут и президенты. Надо сопротивляться. Надо быть самими собой!

Васька хохотнула - сегодня она только и делала, что наблюдала за Владом. Выражение его лица было уморительным.

- Не боись, такого не будет. Кто и когда во всем слушался родителей? - легко бросила Васька, как будто сию минуту готова была возглавить группу подпольщиков-подрывников по работе со взрослыми. - К тому же родителей можно воспитывать.

- Пойди и воспитай леоновскую мамашу! Только гроб себе заказать не забудь перед этим.

- А чего ты сразу испугался? - возмутилась Васька. - Взрослые легче легкого поддаются дрессировке.

- Ага, - насупился Муранов. - То-то я смотрю, ты квартиру вашу драила! План дрессировки такой?

- Ну и подумаешь!…

Вербицкая растерялась и даже покраснела от смущения. Сидеть на лавочке во дворе и говорить о перевоспитании взрослых - легче легкого, а вот рядом с ними жить - дело другое: почему-то уже ничего не хочется делать…

Муранов смотрел на Ваську и ловил себя на том, что ему хочется зажмуриться - до того ему сейчас было хорошо.

- Ты почему так смотришь? - смутилась одноклассница. - Чего придумал?

Влад отвел глаза. Но, раз уж пошел такой откровенный разговор, стесняться было бы глупо.

- Хочу, чтобы ты меня поцеловала, - прошептал он.

- Ну, знаешь! - вспыхнула Васька. И вдруг резко наклонилась к нему.

Влад во все глаза смотрел на нее, поэтому, когда ее лицо приблизилось, глаза его неминуемо съехались к переносице. Поцелуя он толком и не ощутил - губы на миг почувствовали что-то мягкое и холодное, - и тут же он был оглушен ее смехом.

- Какой же ты сейчас чудной! - от души ржала Васька.

- А ну прекратите хулиганить! - крикнул кто-то сверху. - Вы что это там делаете?! - с явным удовольствием выругалась какая-то старушка. - Немедленно разойдитесь! Сколько вам лет?! Разврат какой!

Васька от хохота сползла на землю.

- Вам еще учиться и учиться, а вы что устроили?!

- Учимся, - булькнула Вербицкая.

Звякнула эсэмэска. Муранов полез в карман.

«Мы проиграли. Прощайте». И номер незнакомый - +491…

Влад хотел было попросить Ваську, чтобы она его еще раз поцеловала, а то он ничего не понял и не ощутил. Даже решил: он обязательно закроет глаза, чтобы она так не смеялась. Но отваги на вторую просьбу на ту же тему у него не хватило. О чем можно просить, когда человек рядом с тобой так хохочет?

Муранов повертел в руке сотовый, соображая, от кого могло прийти сообщение. Неужели это Митька? Перебрал в голове выданное Анькой несколькими часами ранее предсказание. Вроде бы все закончилось. Неприятности он заработал, разговор у него уже был, даже длинный совет он получил. Именно благодаря этому совету они с Васькой и избежали смерти. Песня не позволила Черной Девочке появиться, иначе она заморозила бы их своим черным взглядом, заставила бы себе подчиняться, как они подчиняются своим родителям.

Стоп! Не сходится. От встречи с Девочкой их спасла вертевшаяся в его голове песня. Согласно предсказанию, от смерти его должен спасти совет… Совет никуда не соваться и сидеть тихо - и этот совет еще не принес свои плоды. А значит, смерть была впереди…

Целоваться ему сразу расхотелось.

- Ты веришь в предсказания? - Влад занервничал.

Что говорила Васькина мама? Что-то про учебу. Или про уважение… Сбегать уточнить? Чему они научились за последнее время? Прятаться от андалузской мамашки и верить гаданиям.

- Когда они хорошие, конечно верю. - Васька еще не понимала, что время для веселья прошло - она довольно улыбалась, болтая ногой. - Про любовь там. Или про свидание. А про все остальное я быстро забываю.

- Правильно! - Влад побледнел от посетившей его догадки. - Слушать - и слышать! Это разные вещи!

- Ты это к чему? - Ваське надоело улыбаться в гордом одиночестве. Почему этот мелкий черноволосый Муранов строит из себя знатока всего и вся? - Ты ко мне, вообще, зачем приходил? На улицу меня хотел позвать?

- Мне Леонова предсказала, что у нас типа романа будет.

- Дура твоя Леонова! - вскочила Васька. - И ты вместе с ней! Правильно мама говорила!

- Твоя мама вообще много что говорит!

- Да пошел ты! - обиделась Вербицкая, но Влад не обратил на это внимания.

Он вдруг все понял:

- Родителей надо слушаться, но не обязательно слышать, что они говорят! Ты же не всегда делаешь то, что требуют родители, но всегда их слушаешь!

- Я тебя сейчас прибью! - пригрозила ему Васька. Кому приятно, когда начинают копаться в твоих отношениях с матерью?

Влад повернул к Вербицкой свой телефон.

- Плюс четыре девять один - это кто?

- Анька.

- Она собирается уезжать.

- Куда? - растерялась Василиса, мгновенно позабыв о своих кровожадных планах.

- Куда обычно уезжают ведьмы?

- Обычно они улетают на метлах в сторону Лысой горы.

- Улетают, улетают… - Влад задрал голову. Там, если кто-то куда и летел, - так только гуси в теплые края. Но путь их лежал не во Францию, а в Африку.

И тут снова подал голос его мобильный.

- О! Митька проснулся! - обрадовался Муранов, увидев знакомый номер.

Но это был не Емцов.

- Мама ушла на работу, - проговорил хрипловатый голос, явно претендовавший на «замогильный», - и велела девочке не слушать черную пластинку. Как только за мамой закрылась дверь, девочка включила проигрыватель. Через полчаса девочка была мертва. Прибежавшая мама ничего не смогла сделать - вертевшаяся на проигрывателе пластинка и ее убила. Убила полицейских и врачей «Скорой помощи», приехавших их спасти. И никто уже не мог никому помочь, потому что некому было выключить пластинку.