Шесть историй о любви - Михаил Антонов

Потом под руководством инструктора новоявленные туристы разделили продукты и упаковали их в рюкзаки. Груз получался изрядный: на нос приходилось килограммов по двадцать пять.

Затем они последний раз пообедали, побегали, посуетились, утрясая свои дела, и около трех часов их загрузили в будку могучего "Урала".

ПОХОД

I

В машину кроме семьдесят седьмой группы забрались еще и другие туристы. Иванюк пояснил своим, что эти ребята пойдут схожим маршрутом на Судак. Только те, что едут с ними сейчас, будут проходить стоянки на день раньше, а им придется встречаться с теми, кто выедет на маршрут завтра.

Ехали минут сорок. Затем вылезли и, помахав на прощанье уезжавшим дальше судакцам, разобрали рюкзаки и пошли в гору. Настроение было бодрое, но вскоре Михаила стали посещать разные мысли.

"Первые сто метров бежать было легко…"- вспомнилась ему вдруг цитата из какого-то детского рассказа про мальчика, бежавшего многокилометровый кросс. Похоже, что с ним повторялась та же история. Рюкзак оказался вовсе не таким легким, как казалось в Симферополе. Вдобавок, стало понятным то, что не мешало бы отрегулировать его лямки, но остановиться и заняться этим было уже поздно. А ведь неправильно лежавший на спине рюкзак тянул его к земле, все время хотелось наклониться вперед, но этому препятствовал рельеф местности- группа, ведомая Иванюком, упорно лезла в гору, а двигаться, помогая ногам бровями, было несподручно. Мало того, через полчаса после начала движения лямки рюкзака передавили кровоснабжение в плечах и стали неприятно затекать руки.

Пришлось без конца менять положение лямок. Дыхания не хватало, пот заливал лицо. Казалось еще немного и останется только одно желание- умереть на месте. Единственно, что немного успокаивало Михаила, то, что плохо было всем. Да и присутствие девушек не позволяло расслабиться и сделать постное лицо. Когда же стало совсем невмоготу, Иванюк, наконец, объявил привал.

Все сразу растянулись между соснами на траве. Вид у туристов был еще тот.

– Если и дальше так пойдет,— произнес Вадим,— начнем, вспоминать и выяснять, какая сволочь подсунула нам эту путевку.

– Ты, пожалуй, прав,— согласился с ним Михаил.— Не, ты посмотри, на этих малявок, они еще и курят после таких испытаний.

И он показал на арзамаских и тамбовских девушек.

– А тебе слабо?— спросил он у Вадима.

– Я в следующий раз,— отказался приятель.

– Нам еще немного в гору, а потом станет легче,— пообещал Иванюк, когда к месту стоянки добрались отставшие.

Здесь Бурлаков понял первый закон похода. Тот, кто идет впереди, на привалах отдыхает дольше.

Разговоры не клеились. Все хотели только одного: отдыхать. А Мишеньке вспомнилась одна статья из жизни профессиональных путешественников, и он спросил у инструктора:

– Начальник, а на этих маршрутах есть традиция дежурного кирпича?

– Нет,— ответил Виталий.

– Ну тогда надо ввести, а то жизнь скучна и рюкзаки почти пустые.

– Это что за традиция?— спросил Вадим.

И все, кто расположился поблизости, невольно прислушались.

– Находят кирпич соответствующего размера и кладут его кому- нибудь незаметно в рюкзак,— пояснил Михаил.— Товарищ несет его до стоянки, находит этот подарок судьбы, и в отместку, к следующему этапу пытается подложить его другому ротозею. Очень милая шутка.

– Ты знаешь,— подумал и улыбнулся Вадим,— Что-то мне не хочется еще и кирпич таскать.

– Ну хорошо, Вадик, на первом переходе я тебя из списка вычеркиваю,— согласился Бурлаков.

Инструктор подал команду и они снова схватились за рюкзаки.

Начальной легкости как не бывало. Рюкзак, казалось, стал еще тяжелее, и только боязнь отстать от группы и остаться одному, заставляла переставлять чугунные ноги и упорно лезть в гору, хватаясь руками за кусты и стволы деревьев. Пот заливал лицо, спина намокла и, когда уже на стоянке удалось снять футболку, оказалось, что рюкзак оставил на ней огромное грязное пятно. А тут еще гитара и яйца. Ну гитара ладно, ее добровольно, мужественно сцепив зубы, волок Вадим. А четыре или пять десятков яиц, лежавших в крест на крест связанных грохотках, тащили без всякого энтузиазма. Несли их только парни, а их, за вычетом Вадика с гитарой, оставалось четыре человека. Яйца были не столько тяжелыми, сколько неудобными и громоздкими в переноске. Их ведь надо было донести в целости и сохранности.

Минут через десять подъем кончился, они вышли на дорогу, и идти действительно стало легче. Теперь приходилось бороться только с тяжестью рюкзака. Пройдя по дороге километра два, они сделали второй привал. Тут уж Мишенька не сплоховал. Он уличил момент, и плоский кусок гранита весом около килограмма уютно расположился в заднем кармане рюкзака Владимира Крицкого. Настроение у Бурлакова резко улучшилось и остаток пути он прошагал в предвкушении радостной улыбки киевлянина, когда тот обнаружит приятный сюрприз.

Через некоторое время они с дороги свернули на лесную тропку, которая привела их на полянку, где они с радостью разглядели палатки. Теперь настроение поднялось у всех и остаток пути никого подгонять не пришлось.

На столбе у входа была вывеска "Стоянка "Криничка". Лагерь представлял собой городок из нескольких шестиместных палаток и кухни, включавшей в себя печку и длинный обеденный стол с лавками под тентом.

Когда все втянулись на полянку стоянки, Иванюк велел построиться, выставив вперед рюкзаки, и поприветствовать коменданта базы. Потом объяснил правила поведения и пригласил попробовать компот.

У туристов много традиций и одна из них связана с ведром компота, который уходящая со стоянки группа оставляет той, что придет следом. Изрядно вспотевшие и измученные туристы группы семьдесят семь с удовольствием удовлетворили свою жажду этим компотом.

Сразу же были назначены дежурные по кухне. Быть ими выразили желание Татьяна Сколченкова, ее подруга и землячка Надя и их неизменный спутник Юра в роли кухонного мужика. Также быстро составили и другие кухонные бригады. Затем разобрались с местами в палатках. Все парни поместились в одну из них, а девчонки расположились в двух. У Иванюка была отдельная палатка. В нее же сложили и все продукты, опорожнив рюкзаки.

Проблему ужина решили быстро, натаскавшийся с яйцами Пугин, посоветовал своим подругам, а другие парни поддержали, что лучше всего приготовить яичницу.

Когда разбирали рюкзаки в палатке, Бурлаков заботливым голосом посоветовал Крицкому – Вовик, когда будешь разгружать свой рюкзак, будь аккуратней и не выбрасывай дежурный кирпич, он нам еще пригодится.

Киевлянин, недобро взглянув на Мишеньку и улыбающихся парней, извлек из кармашка рюкзака кусок гранита. Только хорошее воспитание и склонность к гуманизму помешали ему использовать этот камень по назначению.

– Дальше ты у меня его понесешь,— предсказал было Крицкий.

– На все воля Господа,— парировал Михаил.

В палатке было трое нар. Двое одноместных, по бокам от входа, и одни большие, четырехместные в глубине. Наиболее шустрые Вадим и Мишенька сразу де заняли одноместные. А Васе, Володе и Юрию Пугину пришлось размещаться в глубине.

– Зато там теплее,— говорил им Бурлаков.

– Мы за вас перетерпим,— соглашался с ним Вадим.

Недовольный Крицкий что-то побурчал, а Юрик просто ушел к Татьяне на кухню.

Устроившись в палатке и разложив спальники, парни вышли погулять. Хотя пойти оказалось в общем-то некуда. Вокруг стоянки рос густой лиственный лес, и таскаться по его зарослям особо не хотелось.

– Я что подумал, нам с этими девочками десять дней по горам бродить, надо бы с кем-то познакомится поближе,— подумал вслух Вадим, когда они остались с Михаилом вдвоем.— А то со скуки сдохнешь. Жалко, что Татьяна занята. Но и другие подруги есть ничего.

– Ты прав, друг мой, я тут познакомился с одной блондинкой, да ты ее видел на дискотеке. Но она идет за нами, и я ее увижу только в Феодосии. Будем считать, что запасной вариант у меня есть. А пока, я с тобой согласен, нужно внимательно оглядеться по сторонам, на окружающих нас девушек.

От этой милой беседы их отвлек инструктор, пригласивший всех свободных от дежурства на сбор дров. Это была еще одна туристическая традиция- заготавливать дрова не только для себя, но и, по возможности, с запасом для последующих групп.

– Если костер вечером хотите, то он будет такой продолжительности, сколько дров заготовите,— предупредил их Иванюк.

В качестве дров собирали сушняк и всякие ветки. Рубить зеленые деревья было категорически запрещено. Во время сбора топлива инструктор привел их к недалекому ущелью, где жило эхо. Они немного поорали над пропастью всякие глупости и получили от эха сдачу.