Жизнь за жизнь - Сергей Васильевич Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем более что Соловьев – специалист по боевым искусствам, мастер спорта по армейскому рукопашному бою. Особой скромностью майор не отличается. Скорее всего, он не забыл об этой своей подготовке сообщить и бандитам, грубо говоря, похвастался».
Подполковник Соколовский считал себя достаточно сильным, способным к физическому противостоянию мужчиной, хотя уже и немолодым. Но рядом с майором Соловьевым он в рукопашной схватке выглядел неумехой и простым мальчиком для битья. Это уже много раз проверялось на занятиях по тому же армейскому рукопашному бою, которые входили в систему обязательной подготовки сотрудников следственного управления.
По большому счету начальник финансового отдела посещать эти занятия в обязательном порядке, как следователь, не был обязан. Однако майор предпочитал физическую форму поддерживать, хотя в соревнованиях давно уже по возрасту участия не принимал. Он тоже жаловался на годы, хотя ему еще и сорока не было. Это Соколовскому простительно на свои сорок восемь жаловаться, а вот Соловьеву, на взгляд подполковника, рановато было так говорить.
Глава 8
Майор Соловьев между тем чувствовал себя не слишком плохо. Ровно настолько, насколько это возможно после получения хорошего удара ногой в голову.
Вначале, отправившись на поиск, он шел, выискивая дорогу только взглядом, потом достал листок с картой, напечатанной на принтере. Однако развернуть его не успел, услышал свист и ощутил движение воздуха.
Как раз в этот момент майор почувствовал удар. Он, как и положено было настоящему мастеру спорта по армейскому рукопашному бою, даже каким-то чудом успел отметить про себя, что пропустил классический хай-кик, нанесенный предельно правильно. Одновременно с ударом голени в челюсть и в шею Соловьев получил и стопой по затылку, что тоже не слишком приятно.
Помимо естественной боли от удара человеку еще и сотрясение мозга бывает обеспечено, если у него слабая голова. Но у майора она была достаточно крепкая. Сознание он, естественно, потерял, но вот сотрясения мозга не получил. Придя в сознание, Соловьев сразу проверил этот момент, до предела скосил глаза в одну, а потом в другую сторону. Боли он при этом не ощутил, а при сотрясении мозга она обязательно бывает. Посмотреть в сторону в этом случае возможно только после поворота головы.
Алексей Валерьевич не обладал профессиональными навыками по анализу ситуации, правильные умозаключения сразу делать не умел, поэтому не понимал, кто на него напал. Но он мысленно классифицировал это деяние как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, каковым он, пусть и слегка отдаленно, всего лишь по букве закона, но все же являлся. Соловьев готов был пригрозить злоумышленникам статьей 317 УК России. Но бросать такие слова попусту майор тоже не желал, думал о том, что они каждый раз должны быть произнесены вовремя и адресованы конкретному лицу, на которого возымеют действие.
Сознание вернулось к майору, когда он оказался уже на нижнем горизонте шахты и понял, что привязан скотчем к стулу, стоявшему перед письменным столом. Где-то в стороне шумно работал, судя по звуку, дизельный генератор электрического тока. От него тянулись провода к столу, на котором светилась настольная лампа и стоял раскрытый, включенный ноутбук.
За столом сидел человек с наглухо обритой головой, в камуфлированном на манер военного костюме. Он смотрел на майора мутными водянистыми глазами, словно оценивал его.
– Меня зовут Влад, – гнусавым, хронически простуженным голосом проговорил этот субъект, когда увидел, что Соловьев пришел в себя. – Сразу прошу учесть, что это не имя, а только погоняло. А ты кто такой будешь?
– Майор Соловьев, – назвался Алексей Валерьевич.
Он всегда считал себя человеком высокой культуры и предпочитал поддерживать вежливые беседы. Тем более что этот самый Влад общался с ним довольно ровно, вполне спокойно. Сам факт, что этот субъект начал разговаривать с ним, уже радовал майора. Он подумал, что тот хочет разобраться с ним и, скорее всего, отпустить.
К кому в лапы он попал, Соловьев пока еще не понимал, несмотря на слово «погоняло», которое являлось явно не элементом речи простого человека, далекого как от криминала, так и от правоохранительных органов. Но оно было майору знакомо. Он много раз слышал его от следаков своего управления и знал значение. Поэтому Соловьев предварительно посчитал Влада коллегой или кем-то вроде того.
– Я знаю, что ты майор, – сказал Влад, взял со стола красное удостоверение, но раскрывать его не стал, а только показал Алексею Валерьевичу. – Только одного понять не могу. Что надобно на наших землях майору из следственного управления соседней области?
Он не стал уточнять должность Соловьева, и майор был ему за это благодарен прежде всего потому, что слегка стеснялся ее. В разговорах с самыми разными людьми Алексей Валерьевич много раз слышал, что она чисто дамская, хотя сам он еще за годы службы не встречал начфина-женщину. Соловьев ни в коем разе не желал считать себя главным бухгалтером.
– Мы ищем человека, который командует взводом в бригаде спецназа военной разведки, – начал майор. – А он…
– Подожди, не мельтеши, – перебил его Влад. – Ты сказал «мы». Значит, ты не один?
– Конечно, не один. Не стал бы я сам по себе в лесу гулять. Со мной еще двое – следователь по особо важным делам подполковник Соколовский Александр Александрович и водитель из нашего управления, младший сержант. Они меня в машине ждут, а я пошел дорогу к армейскому лагерю поискать.
Влад резко взял со стола переговорное устройство с выдвинутой антенной и нажал на какую-то кнопку, видимо, послал вызов.
– Толян, слышь, там еще двое в машине сидят, – проговорил он. – Какой-то следак по особняку и водила, младший сержант. Майор говорит, что они его возвращения ждут. Разнюхай, что там к чему, и быстро мне сообщи. Про осторожность не забывай! – Тон, с которым Влад все это сказал, был брезгливым, хотя и приказным.
Да и сам разговор Соловьеву не понравился. Он не понимал, что следовало разнюхать Толяну, почему нельзя было спросить напрямую у самого Алексея Валерьевича, почему требовалось соблюдать осторожность, словно следователь по особо важным делам мог оказаться врагом.
Но при этом майор помнил слова комбата Лысякова о том,
