Газета Завтра 408 (39 2001) - Газета Завтра Газета

— Валерий Александрович, но не противоречит ли то, что вы только что сказали, тем ожиданиям от туризма, о которых вы говорили чуть выше?

— Ничуть. Дело в том, что туризм многоаспектен. Во-первых, отнюдь не весь туризм международный. В России всегда было мало иностранных туристов, но при этом всегда (до 1992 года) в десять раз больше своих путешественников. Сейчас их в десять раз меньше, чем граждан России, выезжающих за рубеж. Это состояние вполне устраивает глобальный туристский рынок, на котором Россия занимает одно из ведущих донорских мест и вывозит по линии туризма десятки миллиардов долларов в год. Но эта модель ведет не просто к экономическому закабалению России. Гораздо важнее социальные проблемы, которые возникают на этом фоне.

В Краснодарском крае уже десяток лет можно пароходом отправиться в Турцию. В последние годы появилось довольно много прямых рейсов в Европу. Конечно, это дешевле, а значит, экономически целесообразно. Уже 4 раза в неделю можно в Вену летать из Анапы, а не из Москвы. Но какой целесообразностью объяснить тот факт, что более миллиона жителей края несколько раз побывали за рубежом, но ни разу в Москве?

Вот другой пример. В прошлом году Великую китайскую стену посетили 12 миллионов иностранных туристов. А сколько граждан КНР там побывали? — 130 миллионов. По социальным программам — школьники (12 % от всех школьников), служащие (2 %), крестьяне (4 %), интеллигенция (6 %), спортсмены (35 %), военнослужащие (67 %) — китайцы бороздят свою страну так, как раньше это делали мы.

— Это, конечно, интересные факты, но как они соотносятся с проблемой глобализации? Я понял так, что вы призываете нас к развитию внутреннего социального туризма. Согласитесь, это уже другая проблема.

— Не соглашусь. Я призываю к тому, чтобы основу новой модели глобализации представлял не коммерческий туризм, а социальный.

В только что вышедшей в издательстве "Советский спорт" книге "Туристика" мы с моим коллегой, профессором И. В. Зориным, приводим такой факт. В начале 30-х годов, еще до прихода фашистов к власти в Германии, немецкий ученый Кристаллер предлагал новую модель развития хозяйства Европы. В ней он предлагал предпринять коллективные усилия по развитию туризма в южных периферийных странах Европы. Думаете, это была экономическая программа? В известном смысле да — создавались новые точки экономического роста. Но прежде всего, это была программа социально-экономической нейтрализации фашизма. К тому времени страны южной Европы были охвачены идеями фашизма. Кристаллер утверждал, что война и туризм не только не совместимы (вспомним Кавказ, Персидский залив, военную Европу, Юго-Восточную Азию и пр.), но они альтернативны. Для Балкан, Кавказа действует формула: "Если война, то нет туризма. Если туризм, то нет войны". То есть туризм выступает важным геополитическим фактором стабилизации региональных конфликтов. Одновременно он способен провести программу социализации глобализации, в которой этот процесс особенно нуждается.

— Валерий Александрович! Согласитесь все-таки, что выражение "социализация глобализации" звучит почти так же нелепо, как "социализация империализма".

— Здесь важно "выпрыгнуть" из навязываемой нам модели глобализации. Посмотреть на нее не изнутри, а сбоку, сверху. Так, как это сделал русский ученый Паршев, который предложил для России в глобальном мире, по сути дела, модель "капитализации социализма", капитализирующую ее систему ценностей, наследие, богатство и ресурсы.

Мне кажется, в этом все и дело. Понятно, что экономические интересы — это важный фактор глобального равновесия. Но все же это, скорее, фактор погоды, а не климата. К более фундаментальным относятся геополитические цели и аксиологические факторы. Аксиология как наука о ценностях, к сожалению, слабо привлекается к разработке глобальных моделей. Вместе с тем именно распространение ценностей той или иной цивилизации и составляет суть процессов глобализации. Об этом говорят и З. Бжезинский и Г. Зюганов, но при этом совершенно по-разному их оценивают. Это очевидно, поскольку они представляют разные цивилизации.

Это станет более понятным, если, например, взглянуть на драму в Америке с аксиологических позиций. Русский народ скорбит по убиенным. Но мы все равно не полностью понимаем трагедию американцев. Ведь в Нью-Йорке были разрушены не просто небоскребы, а Всемирный финансовый центр, символизирующий преимущества американских ценностей. Погибли не просто люди, а великие финансисты, которые эти ценности продвигали. Эти ценности оказались не такими уж защищенными не только во всем мире, но и в самих США. Посмотрите, как заколебались после этого другие ценности западной цивилизации: демократия, права человека, свобода слова. А вскоре мы увидим, какими средствами США, НАТО будут защищать эти ценности.

— Да уж не туризмом!

— Коммерческий туризм уже защищает ценности западной цивилизации. О масштабах мы чуть-чуть сказали выше. В свою очередь всеми силами западная цивилизация защищает коммерческую модель туризма, в которой России уготована роль вечного аутсайдера.

Туризм должен прежде всего содействовать формированию мира без войны. Во-вторых, туризм — это самый эффективный способ познания и развития своих и иных ценностей. Именно на базе мировых ценностей нам предстоит создать новую модель глобального развития без террора, но и в неоднополярном варианте.

Гуманистическая педагогика уже давно использует туризм и экскурсии в целях обучения и воспитания. При этом она выработала принцип "природосообразности" (Каменский, Ушинский). Если распространить этот принцип на оценку процесса глобализации, то однополярный мир подобен Земле с одним полюсом, без других природно-климатических зон. Экология доказала, что существование однополярного мира невозможно. Невозможно также устойчивое развитие разнообразного мира в зоопарке. Потому что здесь нарушаются биологические, геохимические и экологические отношения и цепи.

Попробуйте нарисовать себе модель развития человека в тюрьме или в гетто. Модель однополярного мира для "золотого миллиарда" — это модель гетто для всего остального человечества. Это модель геноцида. Что такое геноцид — уже знают не только евреи, но и армяне, индейцы в Северной Америке, народы России времен ее первого президента. Неужели всерьез можно полагать, что страна, уничтожившая коренное население, способна предложить миру глобальную концепцию развития? Если мир примет эту концепцию, то противоречия глобального характера только усилятся.

Беседу вел А. АНДРЕЕВ

[guestbook _new_gstb]

1

2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 34 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

35

[email protected] 5

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]

Борис Велицын ДВЕ ВСТРЕЧИ: Людмила ЗАЙЦЕВА и Юрий НАЗАРОВ

Творческий путь народной артистки России Людмилы Зайцевой начался с фильма "А зори здесь тихие..." Она сыграла здесь сержанта Кирьянову, одну из героинь Великой Отечественной. Затем последовали "Здравствуй и прощай", "Ксения, любимая жена Федора", "Строговы", "Рассказ неизвестного человека", "Затерянные в песках", "Остановился поезд"... И еще ряд фильмов, где актриса создала образы простых русских женин — трудовых, совестливых, преданных семье и гражданскому долгу. В каждую роль (их более тридцати) Зайцева вкладывала что-то свое, личное, выстраданное.

— Родилась я на Кубани, — рассказывает Людмила Зайцева, — в небольшом хуторе Восточный. Мои родители — потомственные крестьяне. Жили мы бедно. Однако духовная атмосфера была здоровой, люди жили надеждой. Родители прививали нам, детям, чувство скромности, даже стыдливости, — с малых лет приобщали к труду. Атеистические запреты почти не касались сельского жителя. Мы ходили в храм, отмечали все церковные праздники. До сих пор старушки в платочках со светом искренней веры в глазах мне ближе и роднее, нежели молодящиеся дамы с игривыми манерами.