Газета Завтра 408 (39 2001) - Газета Завтра Газета

А.Б. Каким было участие полка в событиях у “Останкино”?

А.М. Накануне 3 октября военный совет обороны Дома Советов принял решение: ни при каких условиях личный состав полка с охраны и обороны Дома Советов не отвлекать. Для выполнения других задач существовали другие подразделения. После взятия мэрии и гостиницы "Мир" я собрал всех моих командиров подразделений и отдал приказ: без моего личного распоряжения ни одному командиру и бойцу не покидать своих позиций и постов в Доме Советов.

Но вражеской разведке удалось выманить в Останкино подразделение наших спелеологов. Я уверен, что тяжелые потери, которые понесло тогда это подразделение, не были случайными. Враг целенаправленно заманил эту группу в ловушку и расстрелял. Гибель разведчиков произошла из-за грубейшего нарушения моего приказа о запрещении любых действий без моего личного распоряжения. Разведчики убыли в Останкино якобы по моему приказу, который передал им посыльный, которого они видели в первый и последний раз, у которого они даже не спросили пароль.

О кровавой бойне, которая случилась в Останкино, я узнавал только из донесений и радиоперехватов.

А.Б. Что происходило в Доме Советов ночью? Вы знали, что вас ждет утром?

А.М. Разведка докладывала о подходе верных Ельцину подразделений Таманской и Кантемировской дивизий, 27-й бригады и других войск к Дому Советов. Около трех часов ночи состоялся военный совет обороны Дома Советов. Была получена информация о подготовке противника к кровавому варианту штурма здания. Необходимо было решить — стоять до конца или воспользоваться тем, что Дом Советов был на тот момент деблокирован, покинуть здание, вывезти депутатов в другой регион страны. Военсовет принял решение принять неравный бой, сознательно пойти на самопожертвование.

Я до сих пор уверен, что другого решения принять мы не могли. Спустя почти пять лет Лев Рохлин, представляя меня группе офицеров-десантников, сказал, что прошел много тяжелых боев и сражений, но по-хорошему завидует Маркову за тот единственный бой в Доме Советов.

А.Б. Потом все видели прямую трансляцию расстрела Дома Советов. Почему сопротивление полка было столь неадекватным? Почему не был подбит ни один танк врага, почему вышло так, что у полка не оказалось толкового оружия? Какое вообще было вооружение у 1-го ОМДПОН?

А.М. В оружейной Дома Советов оказалось 120 короткоствольных автоматов АКСУ, находившихся на вооружении почти полностью разбежавшегося департамента охраны. Вот эта сотня "сучек" и стала вооружением полка. Еще несколько десятков человек пришли в Дом со своим оружием. Со своим стрелковым оружием прибыли в ночь на 4 октября офицеры полковника Бородина из подольского полка ПВО. Часть оружия была захвачена нами в мэрии и гостинице "Мир". Реально у нас не было и двухсот стволов на момент боя.

Как стало потом известно, еще в июне-июле 1993 года в секретном порядке из Дома Советов были вывезены стрелковое и противотанковое оружие и боеприпасы, которые хранились там с 1991 года.

А.Б. На что же вы надеялись, о чем говорили подчиненным? Почему вы приняли бой почти без оружия?

А.М. В задачи полка не входила война против целых полков и дивизий, как это потом получилось. Задачей полка была охрана и оборона Дома Советов. Мы имели возможность принять первый удар врага, продержаться до подхода верных Советской власти частей и подразделений Вооруженных Сил.

Оружие получали только те, кто имел по закону право на его хранение, ношение и применение. Оружие вписывалось в удостоверения личности офицеров и в военные билеты.

А.Б. Где же были те части, подразделения, офицеры, которые обещали вас поддержать?

А.М. Они нас предали почти все. Фактически к нам приходили офицеры, курсанты и бойцы самостоятельно, по велению сердца и воинского долга. Те, на кого мы надеялись, не пришли. Полк, неся большие потери, продолжал оборону до вечера 4 октября. На помощь к нам еще до штурма прибыли офицеры Подольского учебного полка ПВО. Трагически погиб в районе Щелково капитан-лейтенант Остапенко, прорывавшийся со своими моряками к Дому Советов. Но той поддержки, на которую мы рассчитывали, не было.

Не знали, какому Богу молиться, многие командиры частей и соединений. Но все-таки они приняли решение выступить на стороне Ельцина. Своими действиями или бездействием решили исход боя в пользу березовских, гусинских, дьяченко. На их совести разгром Советов, развал армии и государства. Они выбрали ту горькую и кровавую чашу, которую до сих пор хлебает и Россия, и армия, и народ.

А.Б. Есть сведения, что "Альфа" спасала защитников Дома Советов. Обеспечила безопасность вождям оппозиции, помогла выйти боевикам...

А.М. Около шести часов вечера 4 октября, когда мы уже знали, что наши "лидеры" сдались в обмен на гарантии жизни, мы продолжали обороняться в здании. Мы собрались в Доме Советов не для того, чтоб защищать Руцкого или каких-то лидеров. Мы, офицеры, воевали за свою Присягу, за Советскую власть и Закон, поэтому мы продолжали бой, даже когда сдались все вожди. Приказа о капитуляции мы не получали. Я благодарю Бога и судьбу, что мне не пришлось выполнить такой приказ.

Штаб полка был на шестом этаже. Сверху уже бушевал пожар. Бойцы в пожаре, под обстрелом ползали и открывали все пожарные гидранты, чтоб текла вода. Удалось промочить этажи так, что огонь не смог спуститься вниз. Наверное, не всякий пожарник сможет сделать такое под обстрелом.

Электричества не было. В темноте вижу слева на лестнице тени вооруженных людей. Лестницу мы успели завалить шкафами и железными сейфами. Кричу: "Стой! Бросаю гранату!" Из-под шкафа этажом ниже мне кричат: "Гранату не бросай! Уходим". Вижу, они отползают. В это время меня дергает за рукав боец — посмотри, говорит, вправо. Там через темноту идут два силуэта. Я таких раньше видел только в кино. Оба в броне от пяток до ушей, над головой болтаются антенны, вдоль стволов автоматов, как лазеры, лучи прицелов, в шлемах, как у сварщиков. Мой боец орет: "Стой! Стреляю!" "Терминатор" кричит: “Не стрелять, мы для переговоров!” Второй, положив "ствол" на пол, подходит ко мне, представляется подполковником группы "Альфа", зовут его Александром. Просит поговорить с глазу на глаз. Я отвечаю, что буду говорить при бойцах. Александр предлагает мне уйти с ним и уехать под охраной в Лефортово, гарантирует жизнь. Приказ он получил на вывод только меня. Говорю: "Ты что мне предлагаешь?! Выводи всех или никого!" Подполковник дает нам слово офицера, что выведет, мы идем вслед за ним по лестницам вниз. Выходим по одному к восьмому подъезду. Там вся "Альфа". Ее командир, увидев нас, налетел на подполковника: "Ты на хрена их сюда привел? Ты приказа не понял?!" Я хорошо услышал голос Александра: "Я дал им слово офицера…"

Тут по подъезду крепко всадили из КПВТ. Со стороны жилых домов выкатили два армейских БТРа. Они, завидев фигуры людей внутри подъезда, ударили по ним. На нижних этажах здания кипел свой бой. Все, кого Ельцин задействовал для переворота, спешили засвидетельствовать свою верность. Каждый стремился выстрелить побольше патронов и снарядов.

Мы вместе с "Альфой" прошли сквозь здание и вышли к набережной, скопившись у портала Дома. Тут группа "А" стала эвакуироваться. Колонной подъезжали автобусы прямо к большой лестнице. Отряды их бойцов в колонну по одному выдвигались по лестнице, ныряли в автобусы и уезжали. По ним никто не стрелял. Мы построились следом за ними. Рванулись следом вниз по лестнице. Нам автобуса не предполагалось, но мы успели выскочить на набережную, где стояли БМП и вели огонь по зданию. Попытка прорваться в сторону международного торгового центра была остановлена пулеметным огнем, который и отсек нас от "Альфы". Мы повернули в сторону мэрии. Уткнулись в цепь ОМОНа. Те не поняли, что к чему, — по площади постоянно метался кто попало, и все с оружием, все в форме.

Наш прорыв был настолько стремительным, что менты не успели среагировать. Без единого выстрела мы прорвали цепь и позиции стоявшего за ними "Бейтара". Бейтаровцы опознали нас, но огонь не отрыли. Там было замкнутое пространство. Стрелять там было бы самоубийством с обеих сторон. Перекрестная стрельба со всех сторон убила бы всех, кто толпился на том пятачке. По лицам окружавших нас врагов было видно, что героически умереть за Ельцина они не хотят.

Это была настоящая психическая атака. Нас пропустили без единого выстрела, без попытки преследовать.

Так мы дошли до гостиницы "Белград", где разошлись в разные стороны. Так для нас закончился неравный бой 4 октября.