Серпантин - Алина Политова

совсем вылетело из головы. И вообще, да, он согласен, он действительно уделяет

ей так мало времен, к тому же…

Черт, кто-то приперся. Звонят.

Не отрывая от уха трубку и продолжая с глупой физиономией кивать, Эльдар вышел в

прихожую, открыл замок и раздраженно дернул дверь.

Вечный мир…

Вечный Рим…

Что вечное? Есть на свете? Что-то должно быть…Что-то вечное… Забыл. Крутится в

голове, а вспомнить… Вечное…Вечный… Вечный.

Океан…

Безбрежный, Сияющий, Глубокий, как сама преисподняя.

Вечный Океан.

Обрушился на него.

Из ее глаз.

Горячий… Почему горячий?

Ах да…Это же ее губы. Такие горячие…

Когда ему нечем стало дышать, сознание его начало проясняться. Он ощутил запах

ее волос, тепло ее тела на кончиках своих пальцев. И еще… какое-то постороннее

бормотание под ногами… Телефон, ну конечно. Выпал, должно быть. А Лена

по-прежнему говорит что-то там с пола…

Кто такая Лена?

— Ты раздавишь меня. — Услышал он. Самый прекрасный голос на свете.

Только сейчас до Эльдара дошло, с какой силой он прижимает ее к себе. С

невольным стоном он вдохнул аромат ее волос. Поцеловал маленькое нежное ушко,

спрятанное за черным локоном, и прошептал:

— Если я отпущу тебя, ты не исчезнешь?

— Нет.

Через несколько минут они сидели на кухне и Эльдар, не выпуская ее руки, с тупым

обожанием разглядывал гостью. Какая-то часть его по-прежнему не верила, что

происходящее не сон, и Ева, девочка из мечты, сидит перед ним на его же

собственной кухне. Ему казалось, что стоит только выпустить ее руку, и

наваждение исчезнет. А он проснется в своей постели и поймет, что Евы нет, и

никогда не было.

— Почему ты молчишь? — с улыбкой спросила Ева. Зеленый океан в ее глазах едва

заметно колыхнулся, и ему вновь безумно захотелось ее поцеловать.

— Не могу поверить… что это ты, — через силу произнес он. Говорить не хотелось.

Все было сказано без слов, как и много лет назад. Хорошо бы вот так вот сидеть

целую вечность и не отрываясь смотреть в ее чудесные глаза.

Он не заметил, как снова притянул Еву к себе. Какое-то время они стояли посреди

кухни и он покрывал поцелуями ее шею, запутывая пальцы в шелковистых волосах.

— Извини, — наконец пробормотал он, усилием воли заставляя себя оторваться от

этого опасного занятия. — Я веду себя, как мартовский кот.

Отстранившись, Эльдар внимательно посмотрел на Еву, и заметил, что она

напряжена.

— Что-то не так? — спросил он растерянно, — прости, милая, я… просто я

соскучился. Очень…

Она хотела улыбнуться, но не смогла. Только отвела глаза и пробормотала:

— Я рада, что мы вместе. Я люблю тебя по-прежнему, даже сильнее, но… — она его

руку и поцеловала ладонь. — Я должна сразу сказать, что кое-что изменилось. Пока

не поздно, нужно это сделать…

Эльдар замер, ощутив, как железная лапа сжимает сердце. Он не хотел слышать, что

она скажет. Потерять ее снова, нет, только не это.

— Хочешь, я приготовлю кофе? — перебил он ее.

Она наконец-то улыбнулась.

— Лучше воды, ладно?

Эльдар отошел, чтобы взять стакан, и тут же ощутил мучительную боль от разрыва

физического контакта с Евой. На миг его охватила даже настоящая паника, он не

удержался и повернул голову, желая убедиться, что Ева все еще здесь.

Налил ей воды, себе плеснул коньяка.

— Выпьешь что-нибудь? — бросил он через плечо.

— Нет, я никогда не пила, наверное не надо.

— Может, поесть хочешь? — спросил он, протягивая ей стакан с водой и усаживаясь

напротив.

— Не очень, — странным голосом ответила она. — Еще какое-то время я продержусь.

— Да ладно, не дури, я что-нибудь сейчас приготовлю, — он хотел встать, но Ева

жестом удержала его.

— Не напрягайся, я не ем… еду.

Эльдар недоуменно захлопал глазами.

— Ну я помню, что у тебя были с этим проблемы, в лагере ты даже на спор ничего

не ела три дня, но… я не совсем понимаю, что ты сейчас имеешь ввиду?

— Я уже десять лет ничего не ела.

— В каком смысле…

— Боже мой, Эд, ты же всегда был понятливым. Конечно в прямом! Я не хочу и не

могу, вот и все.

— Тогда как же ты живешь? Человек не может жить без пищи.

Она внимательно посмотрела на него и, поджав губы, вздохнула.

— Мне бы не хотелось сейчас говорить на эту тему, ведь мы так долго не виделись

и мне хочется рассказать, как я скучала, и как мечтала об этой встрече, но

ничего не поделаешь, это теперь всегда будет стоять между нами и это следует

обсудить в первую очередь.

— Тема твоего питания? Всегда будет стоять между нами? — усмехнулся Эльдар.

— Ты не понимаешь. У меня какая-то патология. Я не испытываю голода в нормальном

понимании, но иногда я чувствую потребность в энергии. Как бы… своеобразный

голод… Это ощущение ни на что не похоже, трудно объяснить… Тогда мне нужен секс.

Это приносит чувство насыщения. Надолго. В лечебнице, где я провела эти годы, я

использовала санитаров. Нет, я никак не заманивала их, они сами… Наверное такое

часто происходит в подобных заведениях. Ведь никто не поверит психически больной

женщине, что ее насилуют санитары. Не смотри так на меня, я и сама понимаю, что

это ужасно. Но у меня была возможность избежать этого, стоило мне открыть рот, и

меня никто бы не трогал. Вот только нельзя было мне этого делать, ведь без них,

без этих подонков, я бы попросту умерла от истощения. Не знаю почему, но

энергия, которую они выделяли во время… ну ты понимаешь, эта энергия насыщала

меня. Так что я даже благодарна была им. Вот только… черт, я не хотела этого,

клянусь. Если бы я знала, как этого избежать, я бы непременно воспользовалась… Я

о том, что мужчины, которые давали мне энергию, которые спали со мной, они…

всегда умирали. Через какое-то время, не сразу, но умирали. Я слишком много

брала у них и, вероятно, не оставляла ничего на дальнейшую жизнь, понимаешь? Ни

один из них не сумел восстановиться. Мне очень жаль…

Она рассказала обо всем совершенно спокойно и выжидающе посмотрела на Эльдара.

Он молчал, но в глазах его она увидела странное выражение, совершенно незнакомое

ей. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Ярость, которая клокотала у

него внутри, он испытал лишь один раз в жизни, но тогда взгляд Евы был направлен

в другую сторону…

— Я никогда не прощу себе… что промолчал. И ты провела столько лет… Господи,