Ванька 9 - Сергей Анатольевич Куковякин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Больше всего всех возмутило то, что жандармы отбирали швейцарские деньги, все до последней мелкой монетки. Взамен отправляющимся на родину выдавали российские кредитные билеты. Причем, даже не советские, а отпечатанные при последнем российском императоре.
- Ходят ли такие сейчас? – спрашивали друг у друга солдаты. – Зачем нам эти бумажки?
У тех, кто возмущался сильнее всех, жандармы и их отняли. Мы, кроме денег, лишились и ножей, а также многих приготовленных подарков.
- Нельзя, нельзя, нельзя… - твердили жандармы.
Один из наших даже подрался с ними и его куда-то увели.
После обыска нас построили в колонну и погнали на вокзал. Там прибывших встретил представитель советского правительства. На жалобы солдат, что у них де всё ценное отобрали, он только развёл руками.
- Ничем не могу помочь, - больше ничего от него мы и не услышали.
Так, а может мне надо было всё же тут остаться? Предлагали же…
От моей радости не осталось и следа. Мои попутчики тоже были не веселы.
Тут к перрону прибыл немецкий поезд. Охраны в нём было, наверное, не меньше чем нас.
Я думал, что сейчас прямо мы и поедем, однако, тут и началась бюрократия… Представитель Швейцарии сначала передавал каждого солдата представителю советской России. При этом он то и дело путался, сверялся в своих бумагах, на кого-то, кто их составлял, ругался. Наконец, всех отправляющихся в Россию передали. Однако, на этом дело не закончилось. Представитель советской власти начал передавать нас немецкому капитану. Потом они все вместе – швейцарец, наш и германец какой-то акт составляли, подписывали его и печатями скрепляли.
Мля…
Пошла писать контора…
После оформления акта, немецкий капитан за каким-то лешим снова начал нас проверять перед посадкой в вагоны. Пальцем в каждого тыкал, показывал своим солдатам, кто за кого отвечает.
Так мы до ночи тут просидим…
Наконец, вся эта свистопляска с посадкой в поезд закончилась. Представитель советской стороны помахал отъезжающим рукой и вагоны покатились по рельсам в сторону Германии.
Несколько швейцарских станций остались позади и вот мы уже на границе. Тут всех российских пассажиров выгнали на платформу. Немец-капитан приказал выстроиться в колонну по четыре. Так, по четверо, нас и стали заводить в здание вокзальчика.
Козлы!!!
Что не отобрали швейцарцы, того нас лишили германцы. Немцы конфисковывали карандаши, самопишущие ручки, бумагу, блокноты, открытки, фотографии… Если находили кусочек мыла в упаковке, то вскрывали её. Хорошо, хоть мыло обратно отдавали. То же самое творили с пачками сигарет. Сейчас у меня в чемодане все мои курительные запасы в брезентовый мешочек, хорошо, хоть он нашелся, были свалены. Это, ещё повезло. Один немецкий унтер, вообще все сигареты у тех, кто ему в руки попадал, пополам ломал. Проявлял, сука, бдительность…
Наши просили им снимки Франции, Швейцарии, а некоторые – и Африки, оставить. Немцами же все фото безжалостно рвались и тут же рядом со зданием вокзальчика сжигались.
Глава 30
Глава 30 Голод – не тётка
Плохо как-то началось моё возвращение в Россию.
Деньги, что выдали мне за работу в советском полпредстве – отобрали. Именно – отобрали. Язык не поворачивается назвать обменом то, что в Шаффгаузене нам устроили. Ещё и издевались, козлины безрогие, говорили, что меняют нам швейцарские франки на российские рубли по самому выгодному довоенному курсу.
Куда мне теперь эти бумажки уже не существующей империи?
Самопишущей ручки, кстати – подарка полпреда, я тоже лишился. Уже на границе с Германией. Пачки с сигаретами у меня распотрошили, продукты – конфисковали.
Оказывается – порядок такой. Всё съестное на границе конфискуется. Подозреваю, что этот порядок не настоящий. Поживились ушлые немцы нашими продуктами…
Взамен отобранной еды, у кого она имелась, всем нам выдали паек на три дня. Столько де мы по немецкой территории поедем. Что-то меня не впечатлило количество полученного. Маловато каждый из нас теперь имеет пропитания. Про ассортимент я и не говорю.
Как мясное в выданном наборе присутствовали какие-то подозрительные паштеты. Пакетик якобы кофе содержал ячмень с добавкой цикория. Получил я ещё кусочек маргарина и пакетик сахарина. Сплошной эрзац – ничего настоящего.
Нет, немного настоящего было. Несколько картофелин и брюква. Последнюю тут клубнем Гинденбурга величают. Или – восточнопрусским ананасом. Так германцы сами над собой подшучивают. Другого им и не остается. С продуктами питания у них с самого начала войны плохо и всё только хуже становится. Из этой самой брюквы, которая раньше шла только на корм скоту, они теперь делают мармелад, пудинги, котлеты, колбасу и всё прочее. Не говоря уж о том, что супы варят.
Прошлую зиму они у себя так и назвали – брюквенная. Неурожай у них произошел, одной брюквой и спасались…
Откуда я про это знаю? Из газет. Их в советском полпредстве много было – старых и свежих. После африканского информационного голода я на них как ненормальный набросился и читал, читал, читал…
Конечно, фильтровал прочитанное, но немного и восстановил картину происходившего в последний год – полтора. В Швейцарии цензура не сильно зверствовала и местные газеты много о чем сообщали. Хотя бы о той же испанке. В немецких газетах, пусть испанка в Германии и хорошо похозяйничала, о ней почти не писали.
Так вот, ни я, ни мои попутчики выданным продовольственным пайком были недовольны, а сам немец, что в нашем вагоне пайки выдавал, их как будто от сердца отрывал. Глазами провожал каждый ломоть хлеба или баночку паштета.
Прочел я в газете в прошлом месяце, из чего сейчас эти паштеты немцы делают. Если верить печатному слову, то из морских и речных ракушек. Ну, не из самих раковин, а из их содержимого. Привозят их на заводы целыми вагонами и перерабатывают в желе, суфле, паштеты и колбасы.
Составители германских военных кулинарных книг в один голос утверждают, что эти ракушки по питательности даже превосходят говядину.
Кстати, эти немецкие кулинарные книги последних лет – весьма интересное чтиво. Одну такую мне полпред как-то презентовал. Вот де, что у
