Старомодное будущее - Брюс Стерлинг

- Кто у нас есть на месте на Аландах, кто бы говорил на местном садистском варианте шведского? Так, на случай, если нам это потребуется, скажем, предъявить претензию по телефону или еще что?

- У нас там есть три человека, - отозвался Раф. - Новый премьер, новый министр иностранных дел и, конечно, новый министр экономики, кто будет облегчать расчистку дороги для русских операций. Они - теневой кабинет Аландской республики.

- Три человека?

- Это ж полно людей! Там всего населения-то двадцать пять тысяч. Если наши прогнозы верны, то офшорный банк отмоет двадцать пять миллионов долларов за первые же полгода! Эти острова - всего лишь камешки. Это картошка с рыбой и казино для немцев. Местных в расчет можно не брать. Мафия и ее друзья могут скупить их на корню.

- Они важны, - вмешалась Айно. - Они важны для Движения.

- Ну разумеется.

- Аландцы заслуживают собственного государства. Если они его не заслуживают, то и мы, финны, не заслуживаем своего. Финнов всего только пять миллионов.

- Мы всегда пасуем перед политическим принципом, - снисходительно ответил на это Раф и протянул ей полную до краев кружку. - Пей свой кофе. Тебе надо идти на работу.

Айно удивленно поглядела на часы:

- Ах да.

- Порезать гашиш на порции по грамму? Или возьмешь с собой брикет?

Она моргнула.

- Тебе не обязательно его резать, Раффи. Его могут нарезать в баре.

Раф открыл одну из спортивных сумок и протянул ей толстый кирпич гашиша, аккуратно упакованного в копенгагенскую газету.

- Ты работаешь в баре? Хорошее прикрытие, - сказал Старлитц. - Что это за гаш?

- Кое-что совсем новое для Европы, - сказал Раф. - Азербайджанский.

- Гаш из бывшего Союза не слишком-то хорош, - шмыгнула носом Айно. Там не знают, как его правильно собирать и обрабатывать... Мне не нравится продавать гашиш. Но если ты продаешь людям наркотики, они тебя уважают. Не станут, к примеру, говорить о тебе, если явятся полицейские. Ненавижу полицию. Копы - фашисты и палачи. Стрелять их надо. Тебе машина нужна, Раф?

- Бери.

Прихватив сумочку, Айно покинула явочную квартиру.

- Интересная девушка, - во внезапной пустой тишине прокомментировал Старлитц. - Никогда прежде не слышал о финских террористических группировках. Немцы, французы, ирландцы, баски, хорваты, итальянцы - это да.

Но о финнах впервые слышу.

- Они в своем захолустье несколько отстали от остальной Европы. Она из новой породы. Очень храбрая. Очень решительная. Быть террористкой непросто. - Раф осторожно подсластил свой кофе. - Женщинам никогда не воздают по заслугам. Женщины похищают министров, женщины взрывают поезда женщины вообще очень хороши в деле. Но никто не называет их "вооруженными революционерами". Они всегда - как там пишут в прессе? - "не адаптированные к обществу невротички". Или безобразные ожесточившиеся лесбиянки с эдиповым комплексом. Или симпатичные юные инженю, которых соблазнил и промыл им мозги не подходящий для них мужчина. - Он фыркнул.

- Почему ты так говоришь? - поинтересовался Старлитц.

- Я человек своего поколения. - Раф отхлебнул кофе. - Некогда я был не столь продвинут в феминистских настроениях. Это общение с Ульрикой так возвысило мое сознание.

Я говорю об Ульрике Майнхоф. Удивительная девушка. Талантливая журналистка. Умница. Красноречивая. Не знающая жалости. К тому же красавица. Но Баадер и та вторая - как там ее звали? - они ужасно с ней обращались. Всегда кричали на нее на явке, называли бесхребетной интеллектуалкой, избалованным дитя буржуазии и так далее. Бог мой, разве все мы не избалованные дети буржуазии? Если б буржуазия не напортачила с нами, разве стали бы мы убивать буржуа?

Судя по звукам с улицы, подъехала машина. Мотор смолк, хлопнули дверцы.

Старлитц подошел к окну и выглянул в щель жалюзи.

- Это наши соседи-яппи. Похоже, они приехали раньше обычного.

- Надо пойти представится, - заявил Раф и принялся причесываться.

- Ох, да погоди чесаться - парень-то и впрямь живет по соседству, а вот девица нет. У него совсем другая женщина.

- Подружка? - заинтересовался Раф.

- Ну, во всяком случае, намного его моложе. В парике, тесные брючки и красные лодочки на высоком каблуке.

Открылась и хлопнула дверь соседней квартиры, потом заиграл стереомагнитофон - крутили жаркую кубинскую румбу.

- Золотой шанс. - Раф отставил кружку с недопитым кофе. - Давай представимся сейчас, назовемся новыми соседями. Он будет очень смущен. Никогда на нас даже не взглянет. Не станет задавать никаких вопросов. А также будет держать подальше от нас свою супругу.

- Хорошая тактика.

- Вот именно. Предоставь говорить мне. - Раф направился к двери.

- У тебя все еще "Макаров" за поясом, приятель.

- Ах да. Извини. - Раф швырнул пистолет на лоснящуюся финскую кушетку.

Раф толкнул было дверь на улицу, но тут же ловко отступил внутрь квартиры и вновь захлопнул дверь.

- На улице белая наемная машина.

- Ну и?..

- Внутри двое.

- И?..

- Кто-то только что их пристрелил.

Старлитц бросился к окну. На тротуаре сгрудилось человек шесть. Двое из них только что убили телохранителей Хохлова, внезапно выпустив через поднятые стекла обоймы из пистолетов с глушителями.

Четверо направлялись через улицу к их дому. Одеты они были в джинсы, кроссовки и, несмотря на жару, блейзеры от Джорджио Армани. Двое держали изящные маленькие видеокамеры. И все были при пушках.

- Сионисты, - объявил Раф.

Деловито, но без спешки он вернулся к арсеналу на полу кухоньки, забросил на плечо "Калашников", подтянул поближе вторую штурмовую винтовку и стал на колени позади стены кухоньки, что дало ему свободную линию обстрела входной двери.

Старлитц быстро взвесил различные возможности - и решил остаться наблюдать у окна.

С решимостью столь же стремительной, сколь и смертельной, группа уничтожения промаршировала к соседней квартире. Под ударами ног слетела с петель дверь. Послышались краткие вопли удивления и приглушенное бормотание очередей. Очередь из "узи" прошила общую стену между квартирами, так что пули засели в полу гостиной явки.

Раф поднялся на ноги, пухлое его личико было воплощением ликования. Он поднес палец к губам.

Протопали вверх-вниз по лестницам соседней квартиры быстрые шаги. Хлопанье дверей, визг открываемых ящиков. Звяканье телефона, сброшенного с прикроватной тумбочки. Три минуты спустя группа уничтожения покинула квартиру.

Раф поспешно подбежал к окну и скорчился под подоконником. Из своей спортивной сумки он выхватил маленький "никои" и отщелкал целую пленку снимков, чтобы запечатлеть отход группы.