Гробница императора - Стив Берри

Министерство, которое возглавлял Тан, подробно изучало историю бурения соляных скважин в Китае. В Цзыгуне даже был открыт музей, где широкие массы могли ознакомиться с этим древним искусством. Невероятно, но за два тысячелетия было пробурено почти сто тридцать тысяч скважин, причем несколько сотен – только во времена правления первого императора.

В частности, одна из них уходила в глубь земли приблизительно в четверти километра отсюда.

– Откуда тебе известно об этом? – гневно спросил Тан у Цзинь Чжао.

Проклятый геохимик отказался сотрудничать, поэтому пришлось арестовать его по обвинению в государственной измене.

– Товарищ министр, на самом деле достоверно я ничего не знаю. Это лишь предположения.

Тану уже приходилось слышать подобные отговорки.

– Это уже не просто предположения. Говори!

Но арестованный ученый отказывался говорить.

Тан подал знак, и солдат, стоявший в нескольких шагах от Чжао, приблизился к нему, рывком поднял его со стула и дважды ударил кулаком в живот. Пожилой ученый тяжело ахнул и упал на колени, прижимая руки к груди.

Тан едва заметно кивнул, показывая, что двух ударов пока что достаточно.

Чжао судорожно пытался отдышаться.

– Дальше будет только хуже, – сурово произнес Тан. – Говори!

Ученому удалось взять себя в руки.

– Не бейте меня. Пожалуйста! Только не бейте.

– Расскажи все, что я хочу знать.

Тан навел справки о Цзинь Чжао и установил, что тот не состоит в партии, никак не связан с партийным руководством и нередко допускает неодобрительные высказывания о правительстве. Его имя регулярно появлялось в списках неблагонадежных, и ему дважды выносилось предупреждение прекратить диссидентскую деятельность. Тан не раз заступался за пожилого геохимика, спасая его от тюрьмы, но при условии сотрудничества.

Чжао приподнялся на корточки.

– Я вам ничего не скажу.

Солдат с силой ткнул ему кулаком в подбородок. Другой удар обрушился в грудь. Третий сокрушил старику череп.

Чжао рухнул на пол.

Из полуоткрытого рта показалась струйка крови.

Старик с трудом выплюнул два выбитых зуба.

Удар ногой в живот – и Чжао свернулся в зародышевый клубок, поджимая к телу руки и ноги.

Через несколько минут Цзинь Чжао провалился в бессознательное состояние, из которого больше так и не выбрался. Кровоизлияние в мозг надежно защитило все то, что он знал, однако обыск в доме и на работе дал Тану множество документов, говорящих о том, что на этом самом месте две тысячи двести лет назад люди пробурили скважину, рассчитывая найти соляной раствор, а наткнулись на нефть. И пока Цзинь Чжао корчился на полу, умоляя помочь ему, пронзительно крича, что голова у него раскалывается от боли…

– Скажи мне вот что, – настойчиво произнес Тан. – Всего одну простую вещь, и я тотчас же позову врача. Ты получишь медицинскую помощь. Тебя больше не будут бить.

Он увидел в глазах старика искру надежды.

– Льву Соколову удалось отыскать метку?

Цзинь Чжао кивнул.

И задергал головой – сначала медленно, затем быстро.

Глава 22

Антверпен

21.05

Кассиопея торопливо бежала по улице, ища, где спрятаться. Три человека преследовали ее с того самого момента, как она покинула гостиницу. В левой руке Кассиопея несла светильник в форме дракона. Она держала его осторожно, завернутый в бумагу и уложенный в полиэтиленовый пакет.

Вокруг тянулись здания из красного кирпича и серой штукатурки, охраняя лабиринт пустынных брусчатых переулков. Кассиопея пробежала мимо притихшей площади. Трое преследователей были уже меньше чем в пятидесяти метрах позади. И больше вокруг ни души. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы светильник попал в руки к неизвестным. Потеря артефакта будет означать гибель сына Соколова.

– Сюда! – вдруг услышала Кассиопея чей-то голос.

На противоположной стороне улицы стоял Коттон Малоун.

– Я получил твое сообщение, – продолжал он. – И вот я здесь.

Коттон замахал рукой, призывая Кассиопею к себе.

Она бросилась к нему, но когда добежала до угла, Коттона там уже не было.

Трое преследователей не отставали от нее.

– Сюда!

Кассиопея всмотрелась в полумрак узкого переулка. Коттон был в пятидесяти метрах от нее, по-прежнему размахивая рукой и призывая ее следовать за ним.

– Кассиопея, ты совершаешь ошибку.

Она обернулась.

У нее за спиной появился Хенрик Торвальдсен.

– Ты не сможешь мне помочь, – сказал он.

– Светильник у меня.

– Не верь ему, – сказал датчанин и с этими словами исчез.

Кассиопея лихорадочно скользнула взглядом по мостовой и зданиям. Трое преследователей не приблизились ни на шаг, а Коттон продолжал знаками подзывать ее к себе.

Она побежала.

И проснулась.

Кассиопея лежала на скамейке в парке. Дневной свет угас, небо приобрело цвет выгоревших чернил. Кассиопея поняла, что проспала довольно долго. Она осторожно выглянула из-за дерева. «Тойота» по-прежнему стояла под запрещающим знаком, полиции нигде не было видно. Кассиопея тряхнула головой, прогоняя остатки сна. Только теперь до нее дошло, как же она устала. Пистолет лежал у нее под рубашкой. В сознании рассеивались последние отголоски кошмарного сна.

«Не верь ему», – сказал Торвальдсен.

Кому? Коттону?

Кроме него, во сне больше никого не было.

От того места, где находилась Кассиопея, до музея Дриза ван Эгмонда было добрых полчаса пешком. Это позволит ей убедиться, что за ней никто не следит. Кассиопея попыталась прогнать чувства, заставить свой мозг перестать задавать вопросы, но тщетно. Появление Виктора Томаса лишило ее душевного равновесия.

Может быть, именно его имел в виду Хенрик?

Заметив питьевой фонтанчик, Кассиопея подошла к нему и с наслаждением сделала несколько больших глотков.

Вытерев губы, она распрямила плечи.

Пора покончить со всем этим.

Малоун вышел из вертолета НАТО на маленьком аэродроме, расположенном к северу от Антверпена. Иван шагнул на бетон следом за Стефани. Это Стефани договорилась о быстром перелете из Копенгагена. Как только все трое оказались вне зоны лопастей несущего винта, вертолет снова взмыл в ночное небо.

Их ждали две машины с водителями.

– Секретная служба, – объяснила Стефани. – Из Брюсселя.

Почти весь перелет Иван промолчал, сделав лишь несколько замечаний о телевидении и кино. Похоже, ему не давала покоя американская индустрия развлечений.

– Ну, хорошо, – сказал Малоун. – Вот мы здесь. Где Кассиопея?

В дальнем конце аэродрома показалась третья машина, проехавшая мимо ряда застывших на земле дорогих частных лайнеров.

– Это есть мои люди, – объяснил Иван. – Я должен поговорить с ними.

Грузный русский направился к остановившейся машине, из которой вышли двое.

Шагнув к Стефани, Малоун спросил:

– У него здесь есть свои люди?

– Судя по всему.

– А у нас есть хоть какая-нибудь независимая информация? – вполголоса спросил Малоун.

Стефани покачала головой:

– Не было достаточно времени. Я получу хоть что-то в лучшем случае завтра.

– Значит, мы летим вслепую, подставив ветру голую задницу?

– Такое уже случалось прежде.

Да, случалось.

Вернувшись к ним, Иван сказал:

– У нас есть проблема.

– Почему меня это нисколько не удивляет? – пробормотал Малоун.

– Витт убегает.

– И в чем тут проблема? – удивилась Стефани.

– Она убегает от свои тюремщики.

Малоуна захлестнуло подозрение.

– Как ты об этом узнал?

Иван указал на двоих мужчин, застывших перед машиной.

– Они смотрят и видят.

– Почему они не помогли Кассиопее? – Однако Малоун наперед знал ответ. – Вы хотели, чтобы она привела вас к светильнику.

– Это есть операция разведки, – пожал плечами Иван. – Я есть должен выполнить задание.

– Где Кассиопея?

– Рядом. Направляется в один музей. Дриз ван Эгмонд.

Ярость Малоуна нарастала.

– Черт побери, а это ты откуда знаешь?

– Мы идем.

– Нет, мы никуда не идем, – решительно заявил Малоун.

Лицо Ивана стало жестким.

– Пойду я, – прояснил ситуацию Коттон. – Один.

Осунувшееся лицо Ивана расплылось в улыбке.

– Меня есть предупреждали о тебе. Они говорят, ты Одинокий ковбой.[7]