Пристрели их, майор! - Сергей Зверев

Воробьев последовал за ним. Оружие у него было проще. Небольшой компактный пистолет в набедренной кобуре. В руках у Бориса был зеленый холщовый мешок, сложенный вчетверо. Параконный проследил, как его товарищи скрылись в здании супермаркета, и вновь пощупал пальцами щеку. К утру флюс может и образоваться…

Минуты через две с фургоном инкассаторов поравнялась невысокая кряжистая фигура кавказца. Параконный заметил его, но заострять на этом человеке особое внимание посчитал излишним. Не увидел он и того, как Хафиз одним стремительным движением бросил что-то под днище автомобиля и тут же прошел немного вперед. Оглянулся. Из-под капота фургона потянулись клубы густого белого дыма. Точно такого же, какой бывает при перегреве. Хафиз почти по-женски испуганно всплеснул руками, а затем выставил перед собой узловатый указательный палец.

Дым в совокупности с действиями незнакомого мужчины вызвал у Параконного вполне естественную для любого нормального человека реакцию. Забыв об инструкциях и о зубной боли, он повернул ручку дверцы, толкнул ее от себя и прыгнул на асфальт. Хафиз шагнул в его сторону и завел руку за спину. Параконный был уже у капота, и его пальцы ухватились за металлический край.

Сзади хлопнули дверцы «Лексуса», и одновременно с этим на пороге супермаркета появились Меченков с Воробьевым. Теперь мешок в руке Бориса не был сложен вчетверо. Он держал его за деревянные ручки, и по объему мешка было понятно, что он не пустой…

Параконный запоздало понял, что дым валит вовсе не из-под капота, а из-под днища фургона, и рука его метнулась к набедренной кобуре. Однако он даже не успел отстегнуть ремешок. Хафиз прицельно выстрелил ему в затылок. Илья изогнулся, а затем рухнул к ногам чеченца.

Для Умара этот выстрел прозвучал, как сигнал к действиям. Не колеблясь ни секунды, он спустил курок своего «макарова», и выпущенная из оружия пуля прямехонько угодила в голову Бориса Воробьева. Кровь брызнула на одежду идущего слева от него Меченкова. Зеленый мешок выпал из слабевшей руки инкассатора. Раздался пронзительный крик кого-то из прохожих. Меченков отскочил в сторону и сорвал с плеча автомат. Первым выстрелом Ваххит попал ему в плечо, но вторым уже исправил эту свою оплошность, угодив Степану в шею. Холод пронзил Меченкова и сковал все его члены. Слух непроизвольно уловил угасающие удары сердца, но это было последним ощущением старшего инкассаторской группы. Автомат брякнулся на асфальт с глухим стуком, а рядом с ним уже через секунду распласталось и тело самого Степана Меченкова.

Умар быстро нагнулся и подобрал обороненный Воробьевым мешок. Сунул его себе под мышку. Из-за корпуса фургона вынырнула невысокая фигура Хафиза. В руках у него был точно такой же зеленый мешок, только значительно большего объема.

— Здесь все? — требовательно спросил Умар.

— Все. Надо уходить!

— Согласен. Быстро в машину!

Абдулин первым скрылся в салоне темно-вишневого «Лексуса». За ним последовал Хафиз, и последним на заднее сиденье юркнул Ваххит. Сидящий за рулем Айрат без каких-либо напоминаний вдавил в пол педаль акселератора, и автомобиль, взвизгнув шинами по сухому асфальту, стремительно сорвался с места.

Ни один из инкассаторов не подавал ни малейших признаков жизни. Под тренированным мускулистым телом Степана Меченкова стремительно растекалась густая грязно-бордовая лужа.

Урус-Мартан. База чеченских боевиков

Лагерь боевиков находился в центре лесного массива. В одной из палаток был организован штаб полевого командира Гамзало. В палатке не было окон, и если бы не свет электрической лампочки, работающей от переносного генератора, внутри помещения было бы темно.

— Салих сказал, что Умар странно себя ведет в последнее время, — сказал Махмуд брату, опираясь на раскладной алюминиевый столик, стоявший в углу палатки.

Маленький брезентовый стульчик прогибался под грузной фигурой боевика почти до самой земли.

— Я тоже говорил с Салихом, — негромко откликнулся Гамзало. — И, скажу тебе честно, был готов к такому повороту событий. Не все выдерживают подготовку в учебном центре. Умар — один из тех, кто оказался слабее, чем мы думали.

Он небрежно швырнул на стол снятую с головы камуфляжную фуражку.

— Не во всем. Ему, возможно, следовало овладеть другой специальностью. Из него получился бы хороший политик. Он умеет вербовать людей. Владеет словом. — Махмуд попытался изменить позу, но стул угрожающе скрипнул под ним. Чеченец принял прежнее положение. — У него получается зарабатывать деньги и обеспечивать джихад материальными средствами. Возможно, его надо было внедрять через бизнес в политику.

Гамзало взял со столика маленькую брошюрку в мягком переплете. На форзаце книжки было написано несколько слов на арабском языке.

— Перед тобой учебник — курс полевой подготовки моджахеда, Махмуд, — боевик показал брату издание. — Он говорит нам, что мы должны максимально использовать личные особенности моджахеда для достижения наилучшего результата в борьбе с неверными. Это втолковывается каждому, кто доходит до курсов командного состава. Умар прошел весь курс. Он — способный полевой командир и может руководить большими группами людей. Не каждому это под силу. Таких людей единицы. Но у Умара слабая психика. Он прошел все этапы обучения в лагере. Тело и ум его развивались, но нервы оказались слабее. Я не учел этого. — Гамзало положил учебник обратно на стол. — Некоторое время назад у него случилось половое расстройство. Он стал бессильным. Если болезнь будет прогрессировать, то и положение станет только усугубляться со временем. Ждать другого — бессмысленно, Махмуд. Умар не владеет собой.

— Ты знаешь точно, что он страдает физически? — Махмуд скрестил пальцы рук на столе. На левой руке отсутствовали по две фаланги на трех пальцах.

— Да. Он сам говорил мне. Это было давно. Когда он еще обучался в лагере, — ответил Гамзало.

— Что ты думаешь теперь в связи с этим делать?

— Будем внедрять к нему в отряд своего человека, — из груди Гамзало вырвался тяжелый вздох. — Надо последить за Умаром. Пусть у нас будет своя информация. Надо определить, можем ли мы использовать его и дальше для войны с неверными за пределами Чечни. Пока он приносит деньги и от него больше пользы, чем вреда. Пусть продолжает работать. У нас есть время, чтобы сориентироваться в обстановке.

Полевой командир погладил пальцами густую бороду.

— И у тебя есть конкретная кандидатура? Кого мы можем направить в группировку Абдулина? — Махмуд потянулся за кружкой с зеленым чаем.

— Есть. Нужен человек, который сначала поприглядывает за Умаром, а потом, если потребуется, заменит его. Нам нельзя терять группировку на Урале. Этим человеком мог бы стать Муса. Я буду говорить с ним.

— Он тебе не подчиняется, Гамзало, — залпом осушив кружку, отметил Махмуд. Он с грохотом опустил на стол пустую посудину.

Гамзало посмотрел на часы.

— Пора. Сейчас в лагере начнется лекция по вербовке. Я должен присутствовать. — Имам поднялся со стула. Махмуд сделал то же самое. Боевики один за другим направились к выходу. Перед дверью Гамзало взял свой «АКМ».

— Муса мне подчиняется с того момента, как говорит «да» на мое предложение. Не раньше, — продолжил полевой командир, открыв дверь палатки. Он отступил в сторону, пропуская брата на улицу. — Но после того, как Муса взял заказ, он верен. Я надеюсь на то, что Муса сможет со временем заменить Умара. Абдулин ненадежен. Даже если он сейчас дееспособен, то рассчитывать на него в дальнейшей перспективе не приходится. Я скажу, чтобы Муса вошел в доверие к Умару и доложил обстановку. Муса же его и уберет потом…

Лесная зона на периферии Екатеринбурга

— Ты не думаешь о том, что федералы могли здесь повсюду расставить свои посты? — заданный им самим вопрос казался Ваххиту вполне приемлемым и объективным.

С того самого момента, как Умар вновь привез его в лесную зону на окраине Екатеринбурга, Ваххита ни на секунду не оставляло чувство беспокойства. Ему казалось, что за ними наблюдают едва ли не из-за каждого куста. А за каждым деревом прячется вооруженный сотрудник милиции, готовый в любой момент выскочить и предъявить им с Умаром счет за убитую несколько дней назад парочку. Именно по этой причине Ваххит беспрерывно оглядывался по сторонам и нервно мял рукоятку лежащего у него в правом кармане куртки «вальтера».

Умар, напротив, был предельно спокоен и сосредоточен. Его цепкий взгляд, казалось, проникал между сухих переплетенных друг с другом корявых ветвей и прошлогодней, так и не успевшей опасть листвы. Он целенаправленно высматривал что-то, и Ваххит догадывался что. От этой своей догадки его нервозное состояние только усиливалось. Ему не хотелось идти на рецидив, но похоже, что Умар не оставлял своему товарищу выбора.