Ворожей Горин – Зов крови (СИ) - Евгений Юрьевич Ильичев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И пропал прекрасный призрак Семеновой, так и не договорив, что именно мне нужно было найти. Интересно, это все? Или же будут титры, после которых выплывет надпись «To be continued»?
— Гриша! — в закрытую дверь кухни неуклюже тыкалась Веркина инвалидная коляска. — Ты там вообще живой? Открой, Гриш!
Я только сейчас понял, что лежу на полу, а по кухне разливается какой-то неприятный запах. Поднатужился и встал. На удивление, далось мне это довольно просто, даже ребра не болели. Ошеломленный, я огляделся по сторонам. Ну да, точно, если слишком долго варить курицу, она начинает жариться. Одним быстрым движением я открыл кран с холодной водой, а свободной рукой потянулся за раскаленной кастрюлей. Обжегся, разумеется. От боли пальцы разжались, кастрюля с дымящимся уже содержимым буквально влетела в раковину из нержавейки, оповестив весь дом о том, что хозяин данной жилплощади — рукожоп со стажем.
— Гриша, что там у тебя творится? — сестра в панике дергала ручку двери. Похоже, она уже уловила запах гари и не на шутку перепугалась. — Что там у тебя горит? Ты с кем болтал три часа без умолку?
Я кое-как залил изжаренную курицу холодной водой, попутно охлаждая обожженные пальцы, и только после того, как метания сестры превратились в истерику и угрозы вызвать МЧС, открыл-таки дверь.
— Ты чего? — въезжая в кухню, поинтересовалась Верка. — Заперся, пропал хрен знает на сколько, с кем-то по телефону болтаешь… Орешь на кого-то…
— А что я говорил? — прищурившись, спросил я, ни на секунду не сомневаясь, что сестра подслушивала за дверью. Водился за ней такой грешок — и подслушивала она, и подглядывала, бывало, за нами с Настей. Это не я такой вуайерист занятный, это она сама в какой-то из наших ссор выдала правду-матку. Да и бог с ней, сейчас мне это было на руку.
— Не знаю, не разобрала. Про какую-то пациентку часа два с начальством болтал. Только…
— Что только? — я насторожился.
— Только я потом поняла, что телефон свой ты в комнате забыл. Поэтому и стало за тебя страшно. Ты как, братик?
В доказательство своих слов Верка протянула мне мой же мобильник.
— Пока не знаю, Вер. Спасибо. Есть будешь?
Сестра скептически посмотрела на раковину, где в хлорированной воде замачивалась варено-жареная тушка курицы.
— Пожалуй, я роллы закажу. На тебя брать?
Глава 8
Как бы сильно мы с Веркой ни ссорились, какие бы обидные слова в пылу противостояния ни говорили друг другу, а все одно родная кровь брала свое. Мирились мы столь же стремительно, сколь и скатывались до первобытного состояния ненавидящих друг друга обезьян, только спустившихся с дерева и взявших в руки палки. Причем чаще всего мирились мы не через банальные слова и извинения, не через признание вины или ошибок, а по-бабски, то есть через слезы и сопли. Разумеется, чаще ее, Веркины, слезы и сопли, хотя бывало и наоборот. И первого, и второго варианта, как правило, в наших драматических отношениях было с избытком, а посему и катарсис после каждой ссоры достигался мощнейший. Ну не мог я долго злиться на свою младшую сестренку, а она не могла бесконечно издеваться надо мной. В какой-то момент я переходил в режим отеческой заботы, а она в состояние безграничной материнской любви. Что поделать — и отца, и мать у нас отняла судьба, так что выкручивались мы с ней, как могли.
Соглашусь с мнением любого из читателей — здоровыми такие отношения не назвать, но родню, как говорится, не выбирают. Мы друг у друга одни и, несмотря на очевидные сложности в наших отношениях, готовы в кровь расшибиться, но остаться семьей.
Такое положение вещей в нашем с ней маленьком мирке в большей степени устраивало именно Веру. В силу своей юности (ей лишь недавно восемнадцать исполнилось) и особого склада характера отношениями с парнями, а тем паче семьей Вера обзаводиться не спешила. Я на эту тему консультировался заочно с психиатром, и мы оба пришли к выводу, что сестра таким образом сама для себя ставит эмоциональные барьеры: «Если у меня не будет семьи, я ее и не потеряю». В целом вполне логично.
Корни такого подхода к жизни, разумеется, растут из трагической ситуации, которую нам обоим пришлось пережить несколько лет назад. И все бы ничего, да только Веркина кривая логика распространялась и на меня самого. Начиная с моей бывшей невесты Насти Воронковой, сестра всеми правдами и неправдами не позволяла мне заводить сколь бы то ни было серьезные отношения с противоположным полом.
В чем это проявляется, полюбопытствуете вы? Так я вам отвечу — представьте себе отношения с парнем, у которого на руках сестра-инвалидка, вечно впутывающаяся в сомнительные, а порой и в откровенно криминальные ситуации. На моей памяти одних только приводов в полицию у моей сестры было штук семь или восемь. Верка с четырнадцати лет на учете в детской комнате милиции числится. Да я нашего участкового в лицо знаю, за руку с ним здороваюсь, когда на улице встречаемся. Он в нашу квартиру порой как к себе домой ходит. Чуть какая нелепая или странная движуха на районе намечается, а Владислав Сергеевич Борис (это у него реально фамилия такая — Борис) уже у наших дверей, дознание проводит. Не
