Зимнее лето весны - Дарья Донцова

– Не беспокойтесь, – прогудело нам в спину, – грудью лягу!

Но Римма Сергеевна уже не слушала деда. Она распахнула дверь и втолкнула «корреспондентку» в крохотную комнатушку, стены которой были сплошь заклеены плакатами.

– Устраивайся, – по-свойски заговорила хозяйка и засуетилась: – Кофе хочешь? Нам свои журналисты нужны. Тем много, планов навалом. Если будешь хорошо писать, бесплатные билеты гарантирую. Ну и подарочки к праздникам. По рукам?

– Можно попробовать, – закивала я. – Начнем с Лены Напалковой. Расскажите о ней.

Римма Сергеевна включила чайник и протиснулась в щель между подоконником и письменным столом.

– Чего говорить?

– Биографические данные.

– Возраст она скрывала, – бойко завела дама. – Так большинство актрис поступает, хотя это глупо. Думаю, не надо дату рождения в некрологе указывать.

– Ладно, – согласилась я, – и без уточнения, по фото видно, что она молодая.

– Тридцатку справила, – фыркнула Римма Сергеевна, – но под девочку косила: юбочка до колена, кофточки в обтяг, стрижечка смешная. Играла в «Занавесе» много ролей, хотела пробиться в кино, но ее как-то не приглашали. Это все.

– Маловато для хорошей статьи. Давайте побольше деталей.

– Каких?

– Личных.

Хозяйка кабинета прикусила губу.

– Любовники у нее, наверное, были. Билеты она иногда брала.

– А муж?

– Не удалось ей ни одного парня до загса дотянуть.

– Дети?

– Нет.

– Совсем одинокая?

– Ну уж интимных подробностей не знаю, – осторожно ответила Римма Сергеевна, – мы не дружили.

– Как к ней в театре относились?

– Нормально, – пожала плечами собеседница. – Давай лучше о наших премьерах побалакаем, реклама позарез нужна!

– Главный редактор велел мне очерк о Напалковой сдать, – напомнила я, – а задания шефа выполняются мгновенно.

– Так я много и так рассказала, – возмутилась мадам, насыпая в пластиковые одноразовые стаканчики растворимый кофе. – Пиши на здоровье. Молодая, талантливая, коллеги уважали, публика любила, вся жизнь в театре, о личном не думала, попала под машину. Безвременный уход из жизни, трагедия, слезы… Теперь о новых спектаклях.

– У Напалковой очень приметная родинка на шее, – перебила я.

– Да, она ее не украшала, – язвительно заметила собеседница.

– Почему же Лена не удалила родимое пятно?

– Понятия не имею!

Дверь скрипнула, в щель просунулась ярко-рыжая голова.

– Римма! – запищала она. – Пусть Волков перейдет в пятую гримерку, тогда в седьмую сядет Нинка!

– Вот! – обрадовалась Римма Сергеевна. – Ты-то нам и нужна! Знакомьтесь… Ой, а как тебя зовут?

– Валентина, – представилась я.

– А это Лариса, – кивнула на вошедшую хозяйка помещения. – Значит, так, Ларка, забирай корреспондента, дай ей наши проспекты, репертуарный план, билеты, какие захочет, и ВИП-подарок. Извини, Валя, меня главреж ждет, он у нас хуже сержанта – опоздаешь на минуту, год полоскать будет. Крокодильего злопамятства человек. Лариска лучше меня все расскажет. И кофе напоит. Да?

– Ага, – закивала буйной рыжей прической девушка, – сейчас организую.

Глава 15

Кабинет Ларисы оказался еще меньше комнатушки Риммы.

– Хорошо, что мы с тобой на зубочистки смахиваем, а то бы не уместились здесь, – рассмеялась Лара, вынимая из стола тарелку с печеньем. – Каким ветром к нам занесло?

– Послали сделать статью о Напалковой, но Римма Сергеевна особых подробностей не сообщила.

Лариса погасила улыбку.

– И не расскажет.

– Почему?

– Да так!

– Они конфликтовали?

Лариса села на стул.

– Ленка у Римки мужика отбила. Глупо вышло! Только о мертвых принято хорошее говорить, вроде как смерть всякое дерьмо смывает…

– Похоже, о Напалковой ничего приятного не скажешь, – подначила я Лару.

Девушка оперлась локтями о стол.

– Твоя правда! Ленка жуткая дрянь. Вот, например, ситуация с Римкой. Баба себе мужика нашла – симпатичного, даже красивого, ну и растрезвонила по кулисам: кавалер шикарный, денег полно, личный «Мерседес», дача, квартира, фу-ты ну-ты, без минуты олигарх… Напалкова и начала действовать! Уж как ей удалось, не знаю, только она Римкину любовь в койку затащила. Напалкова давно мечтала спонсора найти богатого, ей хотелось в кино сниматься. Понимаешь?

Я кивнула. Пока ничего особенного я не узнала. Сколько их в Москве, неизвестных широким массам актрисулек, которые готовы спать на простынях из крапивы, прикрываясь репейным одеялом, лишь бы найти мешок с банкнотами, готовый дать средства на сериал с ними в главной роли…

Любимый человек Риммы вначале показался Напалковой подходящей кандидатурой, но потом выяснились пикантные подробности: «Мерседес» не принадлежит «олигарху», и вообще – он не бизнесмен, а шофер богатого человека. Красивые костюмы и неплохие часы подарены хозяином, который не желает видеть за рулем оборванца. Правда, квартира и загородная вилла в наличии имеются. Вот только первая представляет собой конурку в старой пятиэтажке, а «особняк» – дощатый домик на шести сотках.

Едва до Напалковой дошла правда, она бросила кавалера. Римма бегала по театру и поносила соперницу, а та своего поступка абсолютно не стеснялась. Лена заглянула к Ларисе и откровенно сказала:

– Я ошиблась, приняла Римкино вранье всерьез. Ну кто ее просил брехать? В результате она без мужика осталась. Сама виновата! А мне придется нового папика искать. Жизнь коротка, молодость еще короче, если сейчас не успею, потом поздно станет, буду как Ада Марковна загибаться.

– Кто такая Ада Марковна? – заинтересовалась я.

Лариса махнула рукой.

– Несчастье ходячее! Актриса Федулова. Слышала фамилию?

– Никогда. Но я плохо знакома с театральными деятелями.

– Не переживай! О Федуловой народ и не подозревает, – вздохнула Лариса. – Вот ведь рвутся девчонки в театральные вузы, каждая мнит, что станет Алисой Фрейндлих! Ан нет, в жизни бывает десять тысяч Федуловых на одну Алису. Ада Марковна пятьдесят лет на сцене! Ежедневно выходит. Роли исполняет шикарные: то стакан воды вынесет, то платок подаст, то реплику скажет: «Барин, карета подана». Ничего почти уже не видит, плохо слышит. Бабку из жалости держат, наш главреж у ее мужа учился.

– Вот бедняга!

– Ленка ее ненавидела.

– Почему?

– У них одна гримерка, – фыркнула Лариса, – Ленка придет, а бабка шмотки раскинет, ее тональный крем со слепу прольет, духами Напалковой побрызгает. Напалкова орать начинает, а Ада Марковна плачет: «Прости, детонька, не заметила. Извини, не хотела…» Сколько раз Ленка Иосифу, главрежу, жаловалась, а тот в ответ: «Если найдешь того, кто с тобой раздевалкой поменяется, никаких проблем». Но дураков не находилось, с Адой Марковной в одну комнату актрисы не рвались.

– Лена хорошо играла?

– Она талантливая, – кивнула Лариса. – Особенно ей роль Олеси Михайловны удалась, даже Иосиф хвалил, а он доброе слово раз в десятилетие роняет. Где у меня фотки? А, вот, нашла, смотри. Ленка старуху изображала – хитрую, жадную, злобную. Очень сочно получалось! Кое-кто, правда, ехидничал, говорил: «Сама она такая, поэтому и роль пошла». Но я не согласна. Конечно, характер у Ленки гадкий, но она с искрой божьей. Глянь! Ни за что не догадаешься, что «бабке» всего тридцатник.

Тоненькие пальчики Ларисы быстро перелистали страницы альбома со снимками.

– На каждом спектакле, – пояснила девушка, – непременно делают фото, потом мы их на сайте вывешиваем. Вот наша Олеся Михайловна…

Я вскрикнула.

– Ты чего? – насторожилась Лариса.

– Гвоздь, похоже, из стула торчит, – дрожащим голосом ответила я, разглядывая четкое изображение… Анны Михайловны Викторовой.

Ну почему я так удивилась? Ведь когда увидела родинку на шее, уже поняла, что умершая старуха и молодая актриса Лена Напалкова связаны между собой. Правда, я посчитала Викторову близкой, кровной родственницей Лены, ее матерью или теткой, передавшей ей в наследство родинку. А тут, оказывается, совсем иной поворот. Напалкова действительно была талантлива, я, общаясь с ней, ни на секунду не усомнилась, что разговариваю с пожилым человеком.

– Впечатляет? – вздернула брови Лариса.

– Очень, – выдохнула я. – А что, Лена была жадной?

– Скрудж Макдак рядом с ней ребенок, – скривилась Лариса. – Ходила в дорогих вещах, а ела лапшу из стакана. Ну да так многие актриски поступают. Им главное пыль в глаза пустить, платье всем видно, а что в желудке – никто не знает.

– У нее были друзья?

– В театре? Ни одного человека.

– А вне этих стен?

– Она со мной не откровенничала. Впрочем, если учесть, что похоронами Римке велели заниматься, то, похоже, у Лены вообще никого из близких нет. Мы сегодня ей на гроб и поминки собирали. Вот как случается!