Второе предупреждение. Неполадки в русском доме - Сергей Кара-Мурза

Социологи обнаружили, что советские люди в целом удовлетворены своим достатком и оплатой труда. Распределение мнений было таким: “Среднестатистический работник, попавший в выборку, на момент опроса получал 165 руб. на руки… Отличными назвали свои заработки всего 4% опрошенных работников, которые получают в среднем в месяц 217,5 руб… 30% работников оценили размеры вознаграждения за свой труд как “хорошие”. Заработок в этой группе составил 191 руб… Удовлетворительную оценку [заработку] выставила самая многочисленная группа — 46% опрошенных (159,5 руб.)… Плохими назвали размеры своих заработков 15% опрошенных, которые получают в среднем 129,8 руб. в месяц”.

Конечно, большинство при этом считает, что следовало бы им зарплату прибавить. Но что замечательно — чем выше уровень зарплаты в категории работников, тем меньшую надбавку для себя они считают справедливой! Социологи пишут: “Внедрение в жизнь результатов такой “самоаттестации” привело бы к сокращению разрыва в уровне оплаты труда”.

Во время перестройки граждане СССР стали объектом ряда программ по разрушению общественного сознания. Один из примеров — программа по слому старой и внедрению новой системы потребностей. Уже первые, еще неосознанные сдвиги в мировоззрении элиты к западному либерализму породили враждебное отношение к непритязательности потребностей советского человека. Эта непритязательность была иммунитетом против соблазнов капитализма. Маркс же писал о буржуазной революции: “Радикальная революция может быть только революцией радикальных потребностей” [30].

В любом обществе круг потребностей расширяется и усложняется. Это всегда создает противоречия, конфликты, разрешение которых требует развития и хозяйства, и культуры. Ритм этого процесса в здоровом обществе задается ритмом развития всей этой системы. Но, как писал Маркс, “потребности производятся точно так же, как и продукты”. И потребности стали производить в СССР по образцу западного общества потребления. К чему это привело? К сильнейшему стрессу и расщеплению массового сознания. Говорят даже об “искусственной шизофренизации” населения. Люди не могут сосредоточиться на простом вопросе — чего они хотят? Их запросы включают в себя взаимоисключающие вещи.

Это — не какая-то особенная проблема России, хотя нигде она не создавалась с помощью такой мощной технологии. Начиная с середины ХХ века потребности стали интенсивно экспортироваться Западом в незападные страны через механизмы культуры. Разные страны по-разному закрывались от этого экспорта, сохраняя баланс между структурой потребностей и реально доступными ресурсами. При ослаблении этих защит происходит, по выражению Маркса, “ускользание национальной почвы” из-под производства потребностей, и они начинают полностью формироваться в центрах мирового капитализма. По замечанию Маркса, такие общества, утратившие свой культурный железный занавес, можно “сравнить с идолопоклонником, чахнущим от болезней христианства” — западных источников дохода нет, западного образа жизни создать невозможно, а потребности западные.

Процесс внедрения “невозможных” потребностей протекал в СССР начиная с 60-х годов, когда ослабевала защита против внешнего идеологического воздействия. Эта защита была обрушена в годы перестройки под ударами всей государственной идеологической машины. Прежде всего культ личного потребления был воспринят элитой, в том числе интеллигенцией (подавляющее большинство «новых русских» имеют высшее образование). Это уже само по себе говорит о поражении сознания.

При этом новая система потребностей, которая вслед за элитой была освоена населением, была воспринята не на подъеме хозяйства, а при резком сокращении местной ресурсной базы для их удовлетворения. Это породило массовое шизофреническое сознание и быстрый регресс хозяйства — с одновременным культурным кризисом и распадом системы солидарных связей. Монолит народа рассыпался на кучу песка, зыбучий конгломерат мельчайших человеческих образований — семей, кланов, шаек.

В таком состоянии общество не могло оказать сопротивления антисоветской революции.

Новый советский проект

Информационное агентство «Росбалт» организовало цикл дебатов по общей теме «Проекты для России». Первый проект («Либеральный империализм») представил секретарь по идеологии СПС Л.Гозман. Здесь приведены тезисы второго доклада «Новый советский проект».

1. Речь идет о двух взаимосвязанных, но разных проектах: проекте будущего жизнеустройства (после кризиса) и проекте перехода к нему из нынешнего критического состояния. Кризис и нормальное развитие — разные типы жизни. То, что неприемлемо или нежелательно в нормальное время, может быть меньшим злом в период кризиса.

Здесь мы говорим о проекте будущего, оставляя «проект перехода» за скобками (но подразумевая его).

2. Проблему следует излагать на языке жестких («земных») понятий, без туманных идеологем типа дилеммы «капитализм-социализм». Для обсуждения кризисов того типа, что переживает Россия («системных», т.е. цивилизационных), уместнее применять язык цивилизационного подхода.

Первый этап анализа — определение «поля возможного», отсечение «того, чего не может быть». Это составление перечня непреодолимых объективных ограничений. Второй этап анализа — установление мягких, культурных ограничений («того, что мы категорически не желаем», но что может произойти под давлением непреодолимых обстоятельств).

3. Результаты первого и второго этапов анализа таковы:

— В современной капиталистической мир-системе, построенной по типу «центр-периферия», РФ (одна или в союзе с другими республиками СССР) не может получить места в центре. Ее реальный выбор: или стать частью периферии (т.е. создать уклады «периферийного капитализма») — или выработать собственный проект, продолжающий цивилизационную траекторию России, но возможный и приемлемый в новых реальных условиях.

— Подавляющее большинство населения РФ «категорически не желает» дальнейшего расчленения страны (тем более с разделением русского народа) и дальнейшей убыли населения. Любые проекты, предполагающие такие изменения (в явном виде либо исходя из прошлого опыта), рано или поздно вызовут сопротивление, чреватое риском гражданской войны. Проекты жизнеустройства «после гражданской войны» здесь не рассматриваются (хотя их разработка не лишена актуальности).

— Опыт первых двух волн глобализации под эгидой Запада (колониализма и империализма ХХ века) надежно показал, что жизнеустройство периферийного капитализма приводит к слому цивилизационного ядра страны и предполагает возникновение анклавов развитого производства при архаизации хозяйственных и бытовых укладов большинства населения.

В реальных природных, социальных и культурных условиях современной РФ архаизация означает быстрое вымирание большой части населения (прежде всего, русского). Таким образом, продолжение реформ, ведущих к превращению РФ в зону периферийного капитализма, неизбежно наталкивается на «мягкое», культурное ограничение. Попытка его преодоления приведет или к гражданской войне, или к ликвидации РФ как страны и культурной целостности. Во втором случае проблема выработки проекта снимается до тех пор, пока остатки населения бывшей России вновь не обретут качества субъекта истории.

— Осознание собственного цивилизационного пути, выработка и осуществление проекта как нового шага на этому пути натолкнется на сопротивление влиятельных сил внутри и вне РФ — тех, кому выгодно превратить Россию в зону периферийного капитализма. Назовем их «космополитами» и отнесем к ним всех тех, кто стремится «модернизировать» Россию через встраивание ее в капиталистическую мир-систему на любых условиях, включая условия сырьевого придатка Запада, лишенного политической и культурной независимости.

За последние 15 лет этим силам удалось подорвать культурную гегемонию советского строя, расчленить СССР, сменить политическую систему России, демонтировать большинство несущих конструкций общественного строя, подорвать хозяйство, армию и системы жизнеобеспечения. Все эти годы «силы традиционной России» находились в отступлении. Однако решительного поражения они избежали, и установилось неустойчивое равновесие. «Человек советский» контужен, изранен, но жив и залечивает раны.

Потому и возник «молекулярный» общественный диалог относительно нового проекта. Институционализация этого диалога вызовет обострение конфликта с «космополитами», но в то же время ускорит самоорганизацию «традиционалистов» — всех тех, кто не мыслит будущего иначе как продолжение исторического пути России. Мы находимся в преддверии этапа радикализации обоих процессов. Об этом говорит и начатая кампания по устранению «режима Путина» как неадекватного назревающему конфликту.