Кувалда (СИ) - Борчанинов Геннадий

Дворник провёл Краснослава в дальнее неприметное здание с отдельным входом в подвал. Они спустились по лестнице, прошли через несколько коридоров, и, в конце концов, вышли в просторный зал, тёмный и мрачный, полный самого разного народа. Где-то надрывался граммофон, раз за разом прокручивая одну и ту же шипящую пластинку, громыхало железо. В воздухе густо висел запах сурового мужского пота. Кувалда безошибочно определил, что его привели в качалку.

— Вань! Тут от его сиятельства студент пришёл! — крикнул дворник.

Лязгнуло железо бросаемой штанги, от группы мужчин отделился полуобнажённый азиат в кожаных штанах, подошёл к ним, обтираясь полотенцем. Развитая мускулатура азиата, словно у античной статуи, внушала уважение.

— Я от графа Румянцева, — произнёс Краснослав, но азиат лишь смерил его презрительным взглядом.

— Пошёл ты, — бросил он.

— Пошёл ТЫ, кожаный, — возразил Кувалда.

Азиат неприязненно посмотрел на него.

— Ну, вы развлекайтесь, а я дальше работать, — произнёс мужик со шрамом.

— Где Румянцев? Я пришёл надрать ему задницу, — сказал Краснослав.

Словно по заказу, сзади, на лестнице, послышались шаги. Граф вместе со всей своей шайкой вошёл в качалку, и, завидев Кувалду, расплылся в довольной улыбке, будто обожравшийся сметаны кот.

— Пришёл всё-таки! Решим всё на ринге! — воскликнул Румянцев.

Краснослав кивнул и хрустнул костяшками. Ради этого он и пришёл.

— Проси пощады, Сычиха, — тявкнул кто-то из румянцевской свиты.

Долго думать Кувалда не стал. Быстрым, отточенным движением схватил наглеца за горло, чуть сдавил, приподнял, глядя, как разливается ужас в глазах этого мелкого прихвостня. Но тут же могучая рука азиата упала Кувалде на плечо, и он, удовлетворённый даже этим, легко разжал хватку.

— Хочешь поговорить — выходи на ринг, — бросил капитан, но униженный враг испуганно прятался за спинами друзей, потирая шею и пытаясь отдышаться.

— Мы с тобой все там поговорим, дружок-пирожок, — хохотнул Румянцев, уверенный в победе. — За всё ответишь.

— Меньше слов, больше дела, — отрезал Краснослав. — Меня ещё извозчик ждёт.

Ринг находился прямо здесь, в центре зала, и представлял собой огромную клетку из металлических прутьев. Внутри на полу тут и там виднелись бурые пятна застарелой крови, которые так и не удалось отмыть.

Кувалда снял верхнюю одежду, рубашку, туфли, оставшись в одних только брюках, и вошёл внутрь, будто гладиатор-чемпион на песок древнего Колизея. Клетку тут же облепили со всех сторон любопытные зрители, которым выпало увидеть дворянский поединок, событие редчайшее и почти невероятное.

Один дворянин мог вызвать другого на дуэль, проходящую в присутствии секундантов и доктора. Оружие обычно выбирал тот, кого вызвали, и существовало только три варианта: пистолеты, шпаги и магия. Мутузить друг дружку на кулаках считалось уделом черни, забавой для простолюдинов. Но граф Румянцев, похоже, был помешан на атлетике и единоборствах, а сам Кувалда понятия дворянской чести соблюдал весьма избирательно, как и полагается попаданцу.

Граф Румянцев о чём-то тихо совещался со своей свитой, стоя чуть поодаль. Кувалда сначала терпеливо ждал, но быстро утомился, понимая, что теряет время, и извозчик за простой может попросить не рубль, а два.

— Давай скорей, гузно рыжее! Иди сюда! — рявкнул он. — Поговорим как мужчины!

— Мы с тобой все поговорим! По одному! — ответил Румянцев.

Краснослав вздохнул. Он хотел всё решить быстро. Но с другой стороны, так было гораздо проще. Да и на здешний ринг было бы трудновато уместиться вдевятером.

Наконец, на ринг вышел пухлый мужичок с тонкими усиками и набриолиненной шевелюрой, зализанной назад. Весь он выглядел скользким, прямо как его шевелюра, и впечатление производил настоящего прохвоста и профессионального мошенника.

— Итак, господа. Делайте ваши ставки, потому что зрелище предстоит невероятное! — хорошо поставленным голосом произнёс он. — Битва дворян, настоящих, и я клянусь, вы такого прежде не видали!

Кувалда приложил руку к лицу.

— В правом углу ринга — его благородие Вячеслав Сычёв! Восходящая звезда, тёмная лошадка, но уже широко известный своими кулаками, которыми выбил зуб аж наследнику Анпиратора! — как можно громче произнёс конферансье, и толпа восхищённо загудела. — Сегодня мы увидим, превосходит ли его умение драться его дерзость!

Капитан вдруг подумал, какие слухи теперь пойдут по городу, и идея драться на ринге перестала теперь быть такой привлекательной.

— В левом углу ринга — его сиятельство Дмитрий Румянцев сотоварищи, в представлении не нуждаются, ведь вы и так прекрасно знаете нашего благодетеля и его друзей! — сказал конферансье, и после этих слов толпа загудела ещё сильнее, выкрикивая слова поддержки Румянцеву.

Сам граф, тоже переодетый в одни только кожаные штаны, шутливо поклонился толпе. Его прихвостни улыбались и щеголяли мускулами, позируя и рисуясь перед чернью.

— Правила? — спросил конферансье, будто беседуя с толпой. — Никаких правил! Родовая магия? Разрешена, ведь все бойцы дворянского сословия!

Зрители зашумели, заорали, засвистели, бурно выражая свой восторг, ведь зрелище предстояло воистину эпическое.

— Могу я сделать ставку? — спросил Краснослав.

— Конечно, — ответил конферансье.

Кувалда пошарил в карманах брюк и выгреб оттуда горсть мелочи.

— Восемь рублей, сорок копеек. На мою победу, — произнёс он.

Мужичок рассмеялся, но ставку принял, и на доске в зале записали сумму и коэффициент. Его ставка на победу оказалась единственной, все остальные ставили лишь на то, в каком бою Сычёв проиграет, и суммы там вертелись на порядок выше.

— Первым будет биться его благородие Архип Горский! — выкрикнул конферансье, и на ринг вышел один из прихвостней графа. — Да начнётся битва!

Краснослав посмотрел на противника, и понял, что тот проиграл ещё до выхода на арену. Архипом Горским оказался тот самый наглец, которого Кувалда придушил пятнадцать минут назад, и теперь он затравленно смотрел на Краснослава потухшим взглядом, не выказывая сопротивления.

Кувалда сложил руки на груди, ожидая хоть каких-нибудь действий со стороны Горского. Толпа мгновенно уловила настроение и засвистела, понуждая бойцов к сражению.

Наконец, Горский осмелился выставить руки перед собой, как в классическом английском боксе, и, неловко прыгая на носочках, начал медленно приближаться к капитану.

Кувалда подпустил его на расстояние удара, легко уклонился от прямого выпада, а затем ударил сам, аккуратно, но сильно. Так, чтобы не убить. Кулак прилетел Горскому прямо в челюсть, лишь клацнули зубы, и Архип упал прямо на месте, будто у марионетки разом обрезали все нити. Толпа взорвалась восторженными криками, а капитан отошёл со скучающим видом, даже не глядя на то, как уносят Горского.

— И это первая победа! — воскликнул конферансье, тут же появившийся на ринге. — Между первой и второй промежуток небольшой, а значит, на ринг выходит следующий боец!

В клетку вошёл другой парень из свиты Румянцева, тоже обнажённый до пояса. Его правая рука была аномально перекачана по сравнению с левой, на широком бицепсе бугрились узловатые вены, в то время как левая рука казалась тощей и слабосильной.

— Любимец публики, его благородие Дрочило Нагибин! — представил бойца конферансье.

Дрочило ухмыльнулся. Правую руку вмиг окутало фиолетовое пламя. Зрители единогласно исторгли очередной восторженный вопль.

— Да начнётся битва!

Глава 25

Конферансье выскользнул из клетки с такой скоростью, будто сам Сатана жарил ему пятки. И едва закрылась решётка, Дрочило бросился в атаку, дико размахивая рукой.

Толпа заревела от восторга, ставки полились рекой, и монеты, и ассигнации. Кто-то даже дошёл до того, что ставил в долг.

Фиолетовое пламя гудело и трепетало, напоминая Кувалде промышленный лазер или ацетиленовую горелку. Что-то ему подсказывало, что под удар лучше не попадать. Капитан сосредоточился, активировал внутреннее зрение, чтобы видеть ауру Нагибина и предчувствовать все его движения.