Свободное падение - Александр Афанасьев

Сотник вздрогнул, как от удара током.

– Кто ты? – спросил он.

– Ты знаешь. Я приветствую тебя, брат, именем Аллаха…

Вторая рабочая смена заканчивалась в одиннадцать часов вечера, после чего отработавшие шли в казармы: кормить будут уже утром, в такое время столовка не работала. Охранники пересчитали вернувшихся с работы и, подгоняя отставших дубинками,[32] загнали в бараки и заперли. Наступила тишина…

Когда все немного утихло, несколько человек собрались в углу барака. Зажгли свечу – уже за одно за это можно было получить неделю карцера или подвергнуться калечащему избиению охранников: ничего огнеопасного держать было нельзя во избежание пожара в бараке (если рабы сгорят – кто работать будет). Для того чтобы лишние не видели, они завесили проемы между кроватями тонкими, шуршащими одеялами. Несколько «братьев» были на стреме на случай внезапной ночной проверки. В бараке были видеокамеры, но они точно знали, какие углы ими не просматривались. Да и что можно увидеть в кромешной темноте…

– Нет Бога кроме Аллаха, – сказал новичок, – вся хвала Аллаху и его Пророку Мухаммеду. Да будут благословенны те, кто прямо идет по пути Аллаха, не сворачивая, и да пребудут рядом с Аллахом те, кто отдал свою жизнь на Его пути.

– Омен… – синхронно сказали собравшиеся.

– Да… это ты, брат… – сказал сотник Керим. – Ты изменился, но это точно ты.

То, что сотник был в бараке, никакого внимания не привлекало, все было нормально. Сотник – он на то и сотник, он мог делать все что угодно в бараке, хоть на ночь оставаться. Некоторые так и делали, у них тут даже «дамы сердца» были. Одного с ними пола.

– Кто он, брат? – спросил один из братьев. – Мы не знаем его, скажи нам.

– Это Искендер аль-Руси, братья. Да будет мне свидетелем Аллах, это он.

Наступило молчание.

– Искендер аль-Руси шахид инша’Аллах, – грубым голосом сказал кряжистый бородач, борода которого скрывала шрам от пулевого ранения на челюсти, – и все это знают.

– Все знает один лишь Аллах, брат… – спокойно ответил новичок, – разве, сомневаясь во мне и моих словах, ты делаешь нечто достойное?

– Мы должны опасаться провокаторов, – сказал бородач, – кяфиры очень хитры, настоящие шайтаны.

– Разве не сказано, что правоверным, идущим по пути Аллаха, позволительно бояться одного лишь Аллаха и гнева его. Чего ты боишься, брат…

– Скажи, что ты знаешь об Искендере аль-Руси, чтобы обвинять нашего брата в недостойном? – сказал сотник Керим. – Ты видел его своими глазами?

– Нет. Но это…

– А если не видел, то молчи, опасаясь впасть в грех лжесвидетельства. Пусть Аллах будет свидетелем, я сражался в джамаате Исфахана Темирова, когда муджахеды брали Душанбе, и своими глазами видел Искендера аль-Руси и слышал, как он говорил с ансарами. Свидетельствую, что Искендер аль-Руси перед нами. Пусть он сильно изменился, но это он. Его голос ни с чем не спутаешь, это рычание льва, даже когда он говорит тихо.

– Баркалла, брат… – ответил тот, кого называли Искендер аль-Руси, – но я не заслуживаю столь пышных сравнений. Я всего лишь бедный слуга Всевышнего, алчущий его милости и страшащийся его наказания. Я избегаю впадать в гнев гордыни, и сейчас я – такой же муджахед, как и вы все. Брат всем братьям, идущим по пути Аллаха…

– Расскажи, как ты остался жив, брат… – сказал Керим. – Все братья думали, что ты уже стал шахидом.

Искендер аль-Руси сделал неопределенный жест.

– Милостью Аллаха, брат. Милостью Аллаха. Среди руси тоже есть братья, они помогли мне. Впрочем, помогая мне, они помогли себе, сделав шаг от адского огня, что обуглит и сожжет плоть неверных…

– Омен…

– Ты хорошо говоришь, брат… – сказал один из собравшихся.

Искендер аль-Руси был не простым муджахедом – он был легендой. Русский, бывший офицер, принявший ислам и вставший на джихад, настоящая легенда в мире джихада. С две тысячи тринадцатого года – когда он доказал, что способен быть не только лицом в телекамере – его мало кто видел. Было известно, что он принял шахаду в семнадцатом, в Дагестане, и сайты, созданные братьями, это подтверждали.

Но сейчас многое изменилось.

– Аллах счел меня недостойным шахады. А может быть, я еще не до конца прошел свой путь и есть что-то такое, что волей его я должен сделать перед тем, как увижу его и предстану перед ним на суд.

– Наверное, это так, брат…

– Времена меняют, братья. Всего сорок лет страну Руси боялся весь мир – а кто боится Руси теперь?.. Но кроме Руси, есть и другие страны, что стали прибежищами куфара. Теперь наш острый меч должен обратиться против них.

– Аллаху акбар.

– Нефть – это черная кровь. Кровь куфарского мира. Без нефти они не могут, как не могут и без много чего другого. Оборви им нефть – и они сами придут к мусульманам, и падут на колени, и дадут нам все, что нам будет нужно. Я приехал сюда для того, братья, чтобы лишить кяфаров нефти и заставить их униженно молить мусульман о прощении за то, что они сделали. В этом я прошу вашей помощи и свидетельствую, что дело это благородное.

– Мы и сами много чего сделали, брат… – сказал Керим.

– Альхамидулиллях, и чего вы делаете?

– Ну, мы прокалываем им шины и портим двигатели. А один раз устроили пожар. Еще один брат показал нам, как делать дорогу так, чтобы она через год развалилась. Еще, если получается, мы вредим на трубопроводах.

– Никакое усилие, которое вы предприняли, выйдя на пути Аллаха, не будет забыто, брат. Но я хочу спросить тебя – неужели ты не сделал ничего более страшного для кяфиров, ничего такого, что заставило бы их дрожать от страха?

– Но, брат. Для этого надо иметь доступ на компрессорную. А у нас его нет.

– Никакое препятствие не отвратит вас от пути. А почему вы не убиваете охранников? Ведь среди них есть и кяфиры, русисты, а те из охранников, которые правоверные, они хуже любого неверного, хуже любого русиста и заслужили самую страшную смерть.

– Это настоящие звери, – сказал один из собравшихся, – у них есть такое место. Того, кто провинился, они берут туда и избивают. Поднимают за руки за ноги и бросают вниз. Тот, кто выходит от них, харкает кровью и умирает.[33]

– Интересно, – сказал Искендер аль-Руси, – неужели несколько неверных так испугали целый джамаат?.. Тогда слушайте меня. Пока ничего не надо делать. Я знаю – не все вы верите в то, что я Искендер аль-Руси. И Аллах свидетель, у вас есть основания так думать. Наша Умма прошла через долгую войну, и, видит Аллах, не все братья были с чистым сердцем. Так вот. Когда умрет один из русистов, тогда мы продолжим разговор. А пока забудьте все сказанное.

– Кто держит город?

Братья, образовывающие подпольный джамаат, разошлись от греха. Все, что могли сказать, – все было сказано. Теперь сотник Керим (у него было другое имя, но он взял документы внешне похожего на него погибшего брата, ставшего шахидом от русских пуль в Душанбе) лежал рядом с братом, которого все считали погибшим, на нарах и разговаривал с ним. Другие отодвинулись, чтобы не слышать – некоторые вещи лучше не знать…

– Воры, брат…

– Русские?

– Нет. Наши воры, среди них есть двое русистов, но остальные пятеро – наши. Один из них – самый авторитетный. Говорят, под ним до пяти тысяч бойцов.

– Кто?

– Алик Ташкент. Очень авторитетный человек.

– И для тебя, брат?

– Для меня – нет. Но для многих – да.

– Он правоверный? Он сдает на байтульмал?

– Нет. И не будет.

– Будет, брат. Все будут. Тех, кто не будет, мы принесем Аллаху. И не только их самих…

Но и все их семьи – это было понятно без слов. Действия ваххабитов отличались невиданной жестокостью даже по нынешним, не слишком травоядным временам. Кровью они отрезали дорогу назад и себе, и всем остальным.

– Кяфиры здесь очень сильны, брат. Люди поражены неверием. Говоришь им про Аллаха – и видишь, что они думают о своем. Им плевать на Аллаха и на то, что уготовано неверным. Огонь и ров, брат…

«Клянусь небом с созвездиями Зодиака! Клянусь днем обещанным! Клянусь свидетельствующим и засвидетельствованным! Да сгинут собравшиеся у рва огненного, поддерживаемого растопкой. Вот они уселись возле него, будучи свидетелями того, что творят с верующими. Они вымещали им только за то, что те уверовали в Аллаха Могущественного, Достохвального, Которому принадлежит власть над небесами и землей. Аллах – Свидетель всякой вещи! Тем, которые подвергли искушению верующих мужчин и женщин и не раскаялись, уготованы мучения в Геенне, мучения от обжигающего Огня. Тем же, которые уверовали и совершали праведные деяния, уготованы Райские сады, в которых текут реки. Это – великое преуспеяние! Воистину, Хватка твоего Господа сурова! Воистину, Он начинает и повторяет (создает творение в первый раз и воссоздает его или начинает наказывать и повторяет наказание). Он – Прощающий, Любящий (или Любимый), Владыка Трона, Славный. Он вершит то, что пожелает».[34]