Принцесса Диана. Жизнь, рассказанная ею самой - Принцесса Диана

О королевской семье и говорить не стоило.

От настоящей истерии меня тогда спас не муж, а поездки по странам. Я самостоятельно отправилась в Монако на похороны Грейс Келли, а потом мы полетели в Австралию уже всей семьей.

Единственное, что связывало нас, – дети. Но и здесь мы быстро оказались словно на разных берегах, а мостик над бурной рекой весьма хрупкий. И дело не в разном подходе к воспитанию, я просто так и не смогла простить.

Маховик нашего отдаления друг от друга раскручивался все сильней. Для меня привычными стали слезы, а для Чарльза вопрос, заданный тоном надрыва:

– Ну что, Диана, что я еще сделал не так?! Что сказал не так?!

В том-то и дело, что ничего. Ничего не сделал и не сказал!

Приехав в Хайгроув, вечером просидел с любимыми философскими трудами в библиотеке, включив музыку, а рано поутру уже был готов отправиться на охоту до самого вечера, чтобы в воскресенье, немного поскучав, проводить нас с мальчиками в Лондон и тут же отправиться к Камилле!

Разные спальни, даже ужины отдельно:

– Я поужинаю в библиотеке…

Я не нужна! НЕ НУЖНА! Все мысли о любовнице и о том, как поскорей удрать к ней. Если погода хорошая, можно повозиться с мальчишками на газоне или покатать их на пони. Крайне редко при хорошем настроении обед перед включенным телевизором и обсуждение того, что на экране.

Так не ведут себя даже с соседями, к ним обращаются чаще.

Я чувствовала себя ненужной, брошенной, обманутой женщиной! Снова никчемной, снова ни на что не способной. А совсем недалеко жила та, к которой стремились сердце и мысли моего мужа. Она ничем не лучше, откровенно некрасива, неаккуратна, старше на четырнадцать лет, не обладает фигурой или длинными ногами, но она любима. Любима МОИМ мужем, тем, для которого я ничто, ко мне в спальню он приходил… даже не буду вспоминать, насколько редко.

Могла ли я воевать против Камиллы?

Наверное, могла, но чем и как, если я не понимала, чем она берет. Красива? Ничуть, напротив, почти страшна. Образованна? Нет, школа, как и у меня. Развита интеллектуально? Нет, эта женщина легко употребляет крепкие словечки и едва ли разбирается хоть в одном термине из теории Юнга.

Камилла хитра, она, ничего не понимая, тем не менее просила прочитать текст предстоящей речи. И вдохновленный Чарльз читал. Как ей при этом удавалось скрывать зевки, не знаю.

И Чарльз видел только то, что хотел видеть, воспринимал только то, что хотел воспринимать. Он считал Камиллу умной только потому, что она выслушивала его собственные речи и размышления, но при этом не желал замечать, что мои выступления, изначально написанные помощниками, все больше включают мои собственные мысли, что я учусь, что с каждой поездкой становлюсь все более самостоятельной и даже умной.

Если, отправляясь в первую поездку по Австралии, я даже не сразу вспомнила ее столицу (пусть простят глупую девчонку австралийцы, я их очень полюбила и многое знаю об их стране), то в США я уже уверенно разговаривала с членами конгресса о преимуществах и недостатках политического устройства наших стран, а в Непале вообще устроила настоящую, очень трудную политическую дискуссию, в которой моим соперникам пришлось нелегко.

Я училась, но муж этого не замечал. Мои программы во время визитов становились все более сложными и насыщенными, из них просто исчез шопинг, но мой супруг открыто заявлял, что я ничем иным не интересуюсь (при этом все хорошо знали, что это не так).

В чем дело, Чарльз ревновал меня к моей популярности? Возможно, но это было просто жестоко: вместо того чтобы поддерживать девчонку, отчаянно старающуюся стать умнее и успешней, он продолжал внушать, что я никчемная, что ничего не знаю и ничему не научилась, что слишком проста…

Да, я не люблю философских размышлений Юнга, но я не тупа, да, я неважно училась в школе, но я легко наверстывала нужное. Да, я не любила верховую езду и охоту. Но, как оказалось позже, научить меня хорошо держаться в седле не так уж трудно, нужно только захотеть. Джеймсу Хьюитту это удалось за несколько недель, принц Чарльз ни разу даже не попытался.

Я не очень люблю поло, но почему я должна его любить?

Давно прошли времена, когда я обожала романы Барбары Картленд и жила по ним, теперь меня интересовали другие книги, но никто этого не заметил.

Но главное, чего так и не заметил мой муж, теперь уже бывший муж, – что я его люблю! Даже сейчас, после столько пережитого, я люблю Чарльза, уже не принца, в какого влюбилась в девятнадцать лет, а просто Чарльза со всеми его достоинствами и недостатками.

Я не сумела сделать так, чтобы он полюбил меня или хотя бы заметил, в этом мне всегда мешала Камилла.

Камилла

Есть человек, которого я обвиняю во всем, – Камилла. Даже на Страшном суде буду обвинять!

Когда-то, устав от связи Чарльза с Камиллой, я пожаловалась на принца королеве. Ее Величество только вздохнула:

– Я ничего не могу с ним поделать.

Она не могла, никто не мог, могла только Камилла. Камилла и делала, только в свою пользу.

Я не верю в то, что это любовь, достаточно просто посмотреть внимательно, а не вздыхая: «Она веселый и доброжелательный человек!» Она доброжелательна только по отношению к себе. Остальным этот ротвейлер улыбается так, будто готова вцепиться в горло. У Камиллы не улыбка, у нее зверский оскал. Этого не видят друзья, потому что им она не наносила своих смертельных укусов. Я испытала, я вижу.

Я никогда не поверю, что умный, сдержанный, прекрасно понимающий, что любой его разговор, любое слово могут быть услышаны, записаны и проданы (он лучше меня знал, что вокруг много желающих заработать на скандалах в королевской семье!), такой человек, как Чарльз, мог открыто говорить о своем желании жить в трусиках любимой женщины. Меня коробит при одном воспоминании об их несвежести, Камилла чистоплотностью никогда не отличалась.

А уж говорить о том, чтобы превратиться в коробку гигиенических тампонов…

И это все не на ушко в спальне, куда плотно закрыты двери, а по телефону!

Он мог тысячу раз повторять такое, когда они наедине, но насколько нужно быть неосторожным, потерять простое чувство самосохранения, чтобы так откровенничать…

Чарльз не тот человек, чтобы даже в страсти это могло произойти. Такое возможно только под воздействием каких-то специальных средств. Я не хочу сказать, что Камилла поит его какой-то гадостью, чтобы столько лет при откровенно лошадиной внешности держать принца при себе (в своих трусиках), нет, скорее какое-то зомбирование. Она, несомненно, зомбировала Чарльза.

Может, потому королева сказала, что неспособна что-либо поделать с сыном?